Михаил Барятинский - Первый удар Сталина 1941

• Название: Первый удар Сталина 1941
• Автор: Михаил Барятинский
• Издательство: Яуза, Эксмо,
• Жанр: Альтернативная история
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-699-43818-1

Трагедия 1941 года оставила в народной памяти настолько глубокую рану, что шрам продолжает болеть даже семь десятилетий спустя — до сих пор не стихают ожесточенные споры о причинах и виновниках катастрофы, а главное, можно ли было ее избежать.

Самую сенсационную альтернативу предложил Виктор Суворов, утверждающий, что летом 1941 года Сталин сам готовился напасть на гитлеровскую Германию и что, если бы Красная Армия успела ударить первой, «поймав немцев на замахе», Вермахт был бы разгромлен за считанные недели. Впрочем, по этому вопросу с Суворовым не согласны даже многие его сторонники, уверенные, что и в случае упреждающего удара советские войска все равно потерпели бы сокрушительное поражение, о чем свидетельствуют неудачные действия РККА против Финляндии.

Чья точка зрения ближе к истине? Привел бы первый удар Сталина к триумфу Красной Армии — или разгрому еще более страшному, чем в текущей реальности? И был ли такой удар вообще возможен? На все эти вопросы отвечают ведущие военные историки.

---

4-й механизированный корпус вел организованные бои в окружении еще трое суток. Из-за малочисленного состава частей, нехватки топлива и боеприпасов оборона велась отрядами на отдельных направлениях. Немцам вскоре удалось раздробить «котел» на отдельные очаги сопротивления. К 21 июня несколько танков и несколько десятков человек сконцентрировались вокруг остатков штаба корпуса в лесу у селения Батож.

В ночь на 22 июня командир корпуса приказал слить остатки горючего в свой КВ. В последний раз танкисты видели танк своего командира, когда, смяв березки на опушке леса, он двинулся в сторону немецких позиций. Над его башней развевался белый флаг.

Ну а что же 6-й механизированный корпус? Может быть, ему сопутствовал успех в Люблинской операции?

На рассвете 15 июня батальоны 113-й и 86-й стрелковых дивизий на десантных лодках переправились через Буг. Их сопровождали 17 плавающих танков Т-40 из состава 13-го механизированного корпуса. Разгром, произведенный советской артиллерией, позволил пехоте почти беспрепятственно продвинуться на 3 км в глубь польской территории. Пользуясь отсутствием немецкой авиации, саперы начали собирать паромы и наводить мост. Вместо предполагавшихся (и положенных) двух часов они провозились целых восемь. Все это время переправа пехоты, противотанковых и полковых пушек велась с помощью десантных лодок, а легких танков Т-26–25-й танковой дивизии с помощью паромов. Переправа основных сил 13-го механизированного корпуса и артиллерии началась только после полудня.

Несмотря на то, что дивизии 9-го армейского корпуса располагались в один эшелон, прорвать их оборону в первый день операции не удалось. Главным образом из-за медленного накапливания сил на левом берегу Буга. Не удалось этого сделать и на следующий день. Войскам 5-го и 47-го стрелковых корпусов удалось оттеснить немцев еще на пару километров. Время шло, в полосу 9-го армейского немцы выдвигали 13-й армейский корпус. Поэтому командующий Западным фронтом генерал армии Д.Павлов принял решение вводить в бой 6-й механизированный корпус, не дожидаясь прорыва главной полосы обороны противника. Выполнение этой задачи облегчалось наличием уже нескольких понтонных мостов через Буг.

В течение всей ночи и первой половины дня 17 июня соединения 6-го мехкорпуса под командованием генерал-майора М.Хацкилевича, выполняя поставленную задачу, выдвигались к Бугу и переправлялись на его левый берег. Движение большой массы танков было немедленно обнаружено авиацией противника, которая начала наносить бомбовые удары по боевым порядкам частей и переправам. Несколько раз они подверглись воздушным ударам, при этом части корпуса несли потери в личном составе и боевой технике. Только одна 7-я танковая дивизия за день потеряла 63 танка.

К 17.00 части 6-го мехкорпуса развернулись в боевой порядок и перешли в наступление и практически сразу же натолкнулись на сильное противодействие немецкой противотанковой артиллерии. Кроме того, для отражения наступления 6-го мехкорпуса противник привлек 8-й авиакорпус пикирующих бомбардировщиков. Немецкие самолеты ожесточенно атаковали советские танки, причем, кроме бомб, применялась специальная фосфорная смесь. Командир корпуса генерал-майор Хацкилевич вынужден был выводить части из-под ударов авиации.

Утром 18 июня 6-й мехкорпус возобновил наступление. Из-за отставания артиллерии артиллерийская подготовка перед атакой и сопровождение огнем наступающих танков не производились. Противотанковая оборона противника уничтожалась танками, которые несли при этом большие потери. Практически не применялись обходные маневры немецких опорных пунктов, а атаки в лоб успеха не приносили. 29-я моторизованная дивизия своим правофланговым 128-м полком в районе Лосице вступила в бой с подошедшей 292-й пехотной дивизией противника. Не выдержав немецкой пехотной атаки с артиллерией, полк попятился. Правее моторизованной дивизии вел бой 13-й танковый полк 7-й танковой дивизии генерал-майора С. Борзилова. В районе с. Морды пытался атаковать 14-й танковый полк этой же дивизии. Имея всего четверть заправки топлива, соединение к исходу дня перешло к обороне. Пополнить запасы топлива и боеприпасов удалось только к утру. Командир корпуса собрал все боеспособные танки в кулак и утром 19 июня прорвался в Седльце. Но было уже поздно. Под ударами подошедших резервов противника (46-й моторизованный корпус) 6-й мехкорпус был вынужден оставить город. Командир 6-го мехкорпуса генерал-майор М. Хацкилевич в тот же день погиб в боевых порядках своих войск. После его гибели управление частями и соединениями корпуса нарушилось.

Командование 6-го мехкорпуса получило приказ на отход в 17.25 20 июня, но выполнить его уже было не в состоянии: противник перешел к активным действиям, пытаясь охватить части корпуса с флангов. Танкисты, израсходовав боеприпасы и горючее, принялись уничтожать уцелевшие танки и бронеавтомобили. К концу дня корпус прекратил свое существование как механизированное соединение. Личный состав пробился на соединение с частями 47-го стрелкового корпуса и вместе с ними 22 июня отошел за Буг.

Необходимо подчеркнуть, что предложенная читателю версия событий, безусловно, схематична и поверхностна. При этом, однако, она содержит реальные факты и описания боевых действий, имевших место в действительности именно с этими соединениями летом 1941 года. Просто они перенесены в пространстве и во времени. Объединяет их одно — конечный результат. Как же так? — возмутится читатель. — В реальной действительности было немецкое внезапное нападение, а в моделируемом нами случае — советское. А результат — тот же? Да, тот же! Только последствия у него разные. В первом случае разгром советских механизированных корпусов состоялся на фоне общего поражения Красной Армии в приграничном сражении, во втором — никакого общего поражения нет, а разгром мехкорпу-сов — лишь результат неудачи частных наступательных операций. Да и само пограничное сражение происходит по ту сторону границы.

Следует, однако, отдавать себе отчет в том, что нанести решительное поражение Вермахту летом 1941 года ни по эту, ни по ту сторону границы Красная Армия не могла. Нет смысла вдаваться в подробности и анализировать вопросы организационной структуры, вооружения, технического оснащения и уровня боевой подготовки обеих сторон. На основании всех серьезных современных исследований можно утверждать, что Красная Армия была объективно слабее Вермахта. В первую очередь, эта слабость выражалась в ее неготовности вести современную войну. То есть ту войну, какую немцы вели уже два года. В связи с этим закономерен вопрос — зачем тогда был нужен превентивный удар, заведомо обреченный на неудачу? Ну, во-первых, знали бы, где упадем, подстелили бы рогожку. А во-вторых, в наших рассуждениях смоделирована неудача тактическая, а не стратегическая. Попробуем разобраться, что упреждающий удар давал Советскому Союзу.

Итак, в построенной нами модели событий мы задействуем в наступлении войска приграничных военных округов — первые и вторые эшелоны, а также резервы, развернутые по большей части до штатов военного времени. Больших сил за отведенный нами месяц на подготовку операции сосредоточить бы не удалось. Основную ударную силу составляют мехкорпуса, перед которыми ставится задача рассечь и окружить вражеские ударные группировки. Задача вполне логичная (она ставилась перед мехкорпусами и в первые дни реальной войны), но крайне трудно выполнимая. Вне всякого сомнения, советским войскам первоначально сопутствовал бы успех. Причин этому несколько: внезапность нападения (во всяком случае, мы так условились, но и в реальности добиваться абсолютной секретности у нас умели) и отсутствие у противника оборонительных позиций (Вермахт расположился вдоль советской границы в летних лагерях и на квартирах), да и вообще какого-либо внятного плана на оборону. Последнее обстоятельство, кстати, является еще одним явным свидетельством того, что никакого нападения со стороны СССР в 1941 году Германия не ждала.

Вполне вероятно, что уже в первые два дня операции механизированным корпусам удалось бы прорвать немецкую оборону. Выполнение этой задачи облегчалось как расположением немецких войск на ряде участков в один эшелон, так и уже упоминавшимся отсутствием обороны как таковой. Однако успех был бы кратковременным. Красная Армия образца 1941 года вряд ли смогла бы эффективно нарастить успех. Сделать этого не позволяла как ограниченная мобильность (влияние этого фактора на ход боевых действий весьма ощутимо в реальных операциях Красной Армии в 1941–1942 годах), так и несовершенная организационная структура войск. Неизбежно сразу проявились бы все те недостатки организации и оснащения армии, какие в реальности проявились летом 1941 года, в первую очередь — перебои в связи и управлении, а также в материально-техническом снабжении наступающих частей и соединений.