Вик Спаров - Полная история масонства в одной книге

• Название: Полная история масонства в одной книге
• Автор: Вик Спаров
• Жанр: История

 В современном мире сложно найти страну, где не было бы людей, называющих себя вольными каменщиками. К масонству принадлежали многие выдающиеся деятели человечества, оказавшие значительное влияние на ход мировой истории. Что же приводит людей под сень масонских храмов, несмотря на самые фантастические обвинения в адрес ордена, и как вольные каменщики не только смогли сохранить свое братство в течение столетий, но и распространять его идеи по всему миру? Кто они такие, откуда взялись, чем занимались и к чему стремились? И как с помощью масонских ритуалов можно постичь Высшую истину?

---

И хотя, как справедливо заметил С. Цвейг, Месмеру «суждено было трудиться, но не суждено было увидеть плоды трудов своих», эти плоды в полную силу заявили о себе в ближайшем будущем, поставив Месмера, этого непризнанного гения психотерапии, в один ряд с величайшими «революционерами духа».

Через тернии – к декадансу

В истории французского масонства время перед Великой революцией было своего рода затишьем перед бурей. Преследования прекратились, ложи процветали, отношения с духовенством были прекраснейшие. Столь же теплыми были и отношения с королевской властью.

Возникает все больше лож научного типа, которые собирали под своей крышей выдающихся представителей науки и искусств. Так, среди членов Научной ложи, основанной в 1769 году Лаландом и затем переименованной в ложу «Девяти сестер», значились наиболее выдающиеся люди той эпохи, крупные политические деятели, литераторы, художники и ученые, такие как Вольтер, Франклин, Кондорсе, Эли де Бомон, Кур де Гебелен, Дантон, Бриссо, Камиль Демулен, Бальи, Ромм, Тара, Пасторе, Форстер, Кабанис, Парни, Ласепед, Шамфор, Франсуа де Нешато, Дедиль, Флориант, Грез, Берне, Гудон, братья Монгольфье и многие другие.

Не уступала ей и тулузская Энциклопедическая ложа, основанная накануне революции, в 1789 году. С момента основания она начала закупать энциклопедии и справочники и оформлять подписку на ряд научных изданий. Менее чем через год она насчитывала более 120 членов, большинство которых принадлежали к интеллектуальной элите общества.

Однако мирная жизнь французского масонства была нарушена революцией. И хотя в символике Французской революции немало знаков масонства (ватерпас, око в треугольнике, арка) и даже сама трехцветная кокарда, придуманная масоном Лафайетом, казалось бы, указывает на масонские цвета (голубой цвет – это первые три степени, красный – степени с четвертой по восемнадцатую, а белый – с тридцать первой по тридцать третью в ложах «шотландского обряда»), тем не менее подобные свидетельства не могут служить доказательством того, что сама революция была делом рук масонов.

Несомненно, что многие крупные революционные деятели принадлежали к масонским ложам (в их числе Робеспьер, Дантон, Мирабо, Бриссо и другие), но самый характер масонства и его нравственная позиция исключали возможность политической оппозиции. Впрочем, справедливости ради надо заметить, что к масонским ложам принадлежали и многие роялисты, а также сам король Людовик XVI и его ближайшие родственники – граф Прованский (будущий Людовик XVIII) и граф Артуа (впоследствии король Карл X).

Террором охвачено все французское общество. Чем разнузданней террор, тем тише масонская деятельность, ибо любое собрание могло повлечь за собой арест (по подозрению в заговоре) и гибель на эшафоте. В годы революции только три парижские ложи – «Центр друзей», «Друзья свободы» и ложа Святого Людовика Мартиники – по-прежнему занимались если не деятельностью, то ее видимостью, и как и почему это сошло им с рук, остается только удивляться.

Возобновление масонской деятельности в следующем столетии давалось с немалым трудом, как бы подтверждая тот факт, что идеалы свободы, равенства и братства, составлявшие подлинную атмосферу масонских храмов, так и не были, а возможно, и не могут быть перенесены в «светскую жизнь». Как не вспомнить Андерсена, который в «Книге конституций» предупреждал, что масонское братство «всегда процветало в эпоху мира».

В наполеоновскую эпоху жизнедеятельность французского масонства разворачивалась под знаком растущего и набиравшего силу антиклерикализма. Наполеон Бонапарт, который сам, если верить многочисленным свидетельствам, «обрел свет масонства», занял в отношении ордена покровительственный тон, считая его прибежищем незрелых или впавших в детство бездельников, развлекающихся игрой в ритуалы и символы. И хотя во времена Империи во Франции процветали женские ложи, которые посещала императрица Жозефина, все это были явные признаки декаданса. Масонство терпели, иногда даже заигрывали с ним, но вся деятельность, в конечном счете, сводилась к салонной игре в куртуазность и звучные имена.

Мало-помалу в культурной жизни Франции воцарялся позитивизм. Поэтому вряд ли стоит удивляться тому, что в 1847 году в масоны был посвящен даже Прудон, который в своих публичных речах объявлял «войну» Богу не на жизнь, а на смерть. Впрочем, Прудон слыл большим любителем «выходок», и его заявление вполне объяснимо, если рассматривать его в свете того, что речь шла о борьбе с извращенными религиозными представлениями и насильственным насаждением веры.

Во Франции XIX века торжествовал дух агностицизма и вольнодумства, и ложи, как это ни парадоксально, увядали не от преследования властей, а под натиском малозаметного атеизма. Все это происходило на фоне нарастающей политизации, принимавшей иногда двусмысленный характер, как, например, во время Парижской коммуны 1871 года: поддержанная рядом масонских групп, она, в сущности, была направлена на установление над ложами тотального политического контроля со стороны правящих кругов. Таким образом, смысл и цели масонства были искажены и опровергнуты.

Логическим результатом преобладания доктрины позитивизма в масонстве явился конвент Великого Востока Франции, состоявшийся в 1877 году; он упразднил ритуальную формулировку и ландмарку Великого Архитектора Вселенной. А уж упразднение ландмарки – это нечто неслыханное!

С этим предложением выступил бывший протестантский пастор Фредерик Дэмон, отказавшийся в 1881 году от религиозной деятельности и полностью посвятивший себя политической карьере. На конвенте он прямо и недвусмысленно заявил: «Предоставим теологам обсуждать догмы. Предоставим авторитарным церквам формулировать запреты. Масонство же пусть остается тем, чем оно должно быть, – организацией, открытой всякому прогрессу, всякой нравственной и возвышенной идее, всякому здравому и либеральному направлению мысли».

Прекрасные слова, звучащие вполне в духе ортодоксального масонства, но при этом не объясняющие, почему следует упразднить понятие Великого Архитектора Вселенной, которое, собственно, даже не является теологической формулировкой, а всего лишь подтверждением животворящего божественного начала, действующего в реальном измерении. Это было начало великого конца, ибо с этого времени Великий Восток Франции стал именовать себя «сугубо филантропической, философской и прогрессивной организацией», по сути, превратившись в центр «антирелигиозной» пропаганды.

Американское масонство

Считается, что масонство в североамериканских колониях Англии обязано своим появлением «великому американцу» – философу, ученому, писателю, мыслителю, изобретателю, государственному деятелю и прочее, и прочее Бенджамину Франклину, издавшему в 1734 году «Книгу конституций» Андерсена и тогда же получившему степень Великого Мастера. Однако все говорит за то, что первые масоны появились на территории колоний еще в 1720-х годах, сразу после того, как масонство возникло и вошло в моду в метрополии.

В 1730 году, печатая в издаваемой им «Пенсильванской газете» отчеты о собраниях лондонских масонов, Франклин упомянул о существовании «в здешней колонии (то есть Пенсильвании) многих масонских лож», сославшись на «большой интерес, проявляемый к ним со стороны публики». Именно в этом году в Америке появился и первый «провинциальный гроссмейстер» (для провинций Нью-Йорка, Нью-Джерси и Пенсильвании), которым стал живший в Англии сын Нью-Джерсийского губернатора Дэниела Кокса. В 1731 году он присутствовал на собрании Великой Лондонской ложи, где в его честь был поднят тост за «Великого Мастера провинций Северной Америки».

Вслед за ним этой же чести удостоился и уроженец бостона Генри Прайс, которому в 1733 и 1734 годах были выданы соответствующие грамоты: первая утверждала за ним звание «провинциального гроссмейстера Новой Англии и всех относящихся к ней владений и территорий», а вторая – звание «Великого Мастера всея Америки».

Однако, несомненно, «крестным отцом» американского масонства был и остается Бенджамин Франклин, при деятельном сотрудничестве которого в 1731 году в Филадельфии была учреждена независимая от Лондона Великая ложа, и сам Франклин хлопотал перед Прайсом о предоставлении пенсильванским масонам особых привилегий.

По-видимому, Франклин познакомился с масонством еще в 1725–1726 годах 10 , во время путешествия в Лондон, когда ему было только девятнадцать лет, в каковом возрасте он, однако, не мог стать членом ложи, так как для этого, в соответствии с уставом, требовалось достижение 25 лет. Но то, чего нельзя в Англии, можно в Америке, особенно если создать свою собственную ложу, что Франклин, возвратившись в Америку и сделал – основал тайное общество «Клуб кожаного передника», зародыш будущего «Книгоиздательского и философского американского общества». В учрежденной в 1731 году Великой ложе он с первых шагов стал играть выдающуюся роль: сразу после вступления в нее сделался «депутатом-мастером», то есть представителем гроссмейстера, в следующем году составил для нее первый в Америке масонский устав, а в 1734 году, как говорилось выше, был возведен в степень Мастера.