Николай Осокин - История альбигойцев и их времени (часть вторая)

• Название: История альбигойцев и их времени (часть вторая)
• Автор: Николай Осокин
• Жанр: История

---

Восстание в нарбоннском диоцезе и лига нижних приронских городов показали французам, насколько непрочна власть завоевателей на все еще враждебной территории. Монфору удалось погасить мятеж, но против лиги, душой которой был город Сень-Жилль, усилия крестоносцев оказались бесполезными.

Бывший свидетелем позора Раймонда VI, Сень-Жилль ревностно стоял за эту династию. Дошло до того, что сен-жилльцы явно возмутились против духовенства, с которым были связаны воспоминания о насилиях чужеземцев. Со святыми дарами в руках, босые, местный аббат и его клир вышли из Сен-Жилля торжественною процессией, предварительно произнеся проклятие над еретическим городом. Только этого и хотели горожане. Они тотчас же провозгласили над собой власть Раймонда как законного государя.

Монфор начал свои подвиги на Роне убийствами и резней в замке Бернис, где, «сообразно заслугам», вздернул на виселицы тех, «кого следовало» (24). Эти казни произвели то действие, что альбигойцы стали сосредоточиваться в цитаделях Сен-Жилля и Бокера. В лагере Монфора находился только что прибывший легат, кардинал Бертран. Дорогой он едва не попался в руки еретиков. Его наблюдению поручались провинции Эмбрен, Вьенна, Арль, Нарбонна, Ош и диоцезы Менд, Пюи и Альби с правом вершить в них все «дела мира и войны». Прован сальские прелаты безусловно должны были исполнять сю распоряжения, а для духовных назиданий он выписал и тулузский край из Парижа нескольких молодых богосло вов. Он готовился быть свидетелем окончательного и проч ного водворения католичества на берегах Роны. Рыцари Монфора уже подошли к Сен-Жиллю. Легат остался выжидать в Оранже после того, как получил от сен-жилльцев решительное запрещение входить в город, он заявил, что достигнет того силою.

Между тем Раймонд Юный, этот живой дух страны, приносивший повсюду свежую энергию, побывав в Сен-Жилле, учредил свою резиденцию в Авиньоне. Он вел отсюда сношения с тулузцами, производил между ними агитацию и, считая себя независимым государем, издавал грамоты, в которых титуловался: «Раймонд, Божиею милостью, молодой граф Тулузы, герцог Нарбонны и марки Прованса» (25). От своего имени он давал разные льготы городам Прованса, как, например, Марселю и Бокеру, актами утверждая их самоуправление и содействуя тем развитию их промышленности и торговли.

Старый дух свободы живительно повеял на эти древние общины. Те узы, которыми Раймонд привязал себя к местной коммуной жизни, были настолько прочны, что отряды Монфора терпели поражения везде, где только ни появлялись. Крестоносцы отступили от Сен-Жилля для спасения легата, которого марсельцы, авиньонцы и бокерцы осадили в Оранже. Разогнав одним появлением пехоту общин, Монфор по совету легата сосредоточил все свои силы в Вивьере для перехода через Рону. Во всех других пунктах переправа была невозможна, поскольку городские дружины укрепили местность и неусыпно наблюдали за берегом, а авиньонцы пустили несколько судов по Роне, чтобы препятствовать переправе крестоносцев.

Наконец, преодолев упорное сопротивление, Монфор перешел Рону под Вивьером. Вешая и предавая огню всех, кто попадался ему на пути, он остановился ненадолго в Монтелимаре, жители которого изъявили ему покорность, но отказали в подчинении легату. Видимо, Монфору это даже понравилось. По намекам летописи, здесь жило много еретиков, но Симон неожиданно смягчился, когда получил от владельца замка ленную присягу. Он готовился к нападению на замок Крёст, в диоцезе Валенции, который принадлежал Адемару де Пуатье, графу Валентинуа, другу Раймонда Юного. Вероятно, этот замок представлял выгодную позицию и был хорошо укреплен, ибо для его осады потребовались почти все силы Монфора и еще сто французских рыцарей, присланных королем Филиппом. То был первый факт прямого участия французского правительства в крестовом предприятии и в истории завоевания страны.

События под Крёстом показали, насколько чужд был Монфор делу непосредственного служения Римской Церкви. Всегда отважный и неуступчивый, он, невзирая на присутствие легата, вступает в переговоры с графом Валентинуа, даже предлагает ему свою дочь в замужество с тем только, чтобы ему уступили этот драгоценный замок и чтобы граф Адемар впредь не нападал на крестоносцев. Об альбигойцах в договоре не было и помину. Предложение было принято, и вот друг Раймонда Юного делается другом вождя крестоносцев и даже связывает себя с ним родственными узами.

Но это был последний успех Монфора. Он думал, что заключил выгодную сделку, что его соперник обессилен отделением от него сильного союзника, что Раймонды теперь удалятся из Прованса, что французы восторжествуют... Но тут-то и постигло его разочарование. Думая достигнуть тихой пристани, он попал в новые бури, которые на этот раз сокрушили его.

Когда переговоры с графом Валентинуа были окончены, в лагерь пришла весть, что «коварная» столица возмутилась снова и что она провозгласила государем Раймонда, своего старого графа.

Тулуза не переставала поддерживагь постоянные сношения с Раймондом VI. Лишь только все было приготовлено к восстанию, графа известили. Он набрал армию арагонцев с каталонцами и перешел Пиренеи. Граф Комминга Бернар и Роже Бернар де Фуа со своими верными вассалами также присоединились к нему. В его рядах были католики вместе с еретиками и их покровителями. Не доходя нескольких верст до столицы, под Сельветатом, граф Бернар, шедший впереди, встретил значительный отряд всадников тулузского гарнизона, которые занимались грабежом в окрестных селениях. Быстрым натиском французы были смяты и рассеяны, но, убедившись в малочисленности нападавших, они снова построились и теснили их, в свою очередь, до тех пор, пока не подошли главные про вансальские силы. Тогда крестоносцы обратились в бегство, оставив множество трупов на месте боя (26).

«Бог покровительствует вам, граф!— так приветствовал своего дядю Раймонда, Бернар де Комминг. — Так бу дет со всеми вашими врагами, если небо поможет нам!»

Действительно, победа, неважная сама по себе, имела огромное значение. Надо заметить, что в это время Тулуза не была укреплена. Раймонд расположился на ночлег перед столицей; огни его лагеря были видны в Тулузе, его воины разъезжали вокруг города. Бежавшие крестоносцы принес ли радостную для горожан весть, а беспорядочные остатки отряда навели панику на товарищей, торопившихся поки нуть город. Тулузцы готовились завтра же идти навстречу своему графу в праздничных одеждах.

Ночь прошла для крестоносцев в тревоге. Не решаясь ни на что, они ожидали мести от жителей Тулузы. Францу зов было слишком мало, чтобы перед сильным неприятелем держать тулузцев в прежнем страхе. Оставить город означало наткнуться на провансальцев и во всяком случае подвергнуться их преследованию, а рассчитывать удержаться в городе до прибытия самого Монфора было немыслимо. Они были отрезаны также от цитадели, где, соединившись с товарищами, могли бы еще продержаться длительный срок. Поэтому они вошли в переговоры с гражданами, рассчитывая получить свободный пропуск в Нарбоннский замок. Но население не расположено было выпускать живыми людей, которые своим поведением и всегдашней надменностью навлекли на себя столько ненависти и раздражения.

Лишь только занялось утро, как на улицах Тулузы началось кровопролитие. Провансальцы стали входить в город. Горожане загородили доступ французам в цитадель; на каждого крестоносца нападали порознь и убивали беспощадно. Началась погоня за воинами креста и их истребление. Народ вооружился «камнями, дубьем, ножами и стал избивать людей Монфора», выразительно говорит летописец. Большая часть гарнизона погибла от рук озлобленных тулузцев. Ничтожное число пробралось в замок. Там графиня Алиса, жена Монфора, решила вместе со своими защитниками не сдаваться живой; она уже разослала вестников ко всем начальникам крестоносцев, занимавших города Лангедока.

Между тем в тот же день, то есть восемнадцатого сентября 1217 года, в лагере Раймонда происходили иные сцены. Навстречу ему веселыми толпами стремились тулузцы. Прием, оказанный графу, по выражению поэта Прованса, был «воплощением радости, увенчанной цветами». Раймонд VI переправился через Гаронну и вступил в город среди восторженных криков освобожденного народа. Капитул и цехи со значками приветствовали его как законного государя. Шляпы летели в воздух везде, где появлялся старый граф. Простолюдины падали на колени и цеплялись за стремена его коня. Всякий теснился к освободителю, чтобы поцеловать его руку, край его одежды. Незнакомые друг с другом тулузцы лобызались на улицах. «Наш добрый граф вернулся» — это приветствие переходило из уст в уста в продолжение нескольких дней.

Принимая знаки горячего сочувствия народа, Раймонд должен был обезопасить себя от нападений своего заклятого врага. Сколько раз ему приходилось в последнее время покидать свою родину и столицу предков. Он смотрел на ее разрушенные стены и хорошо сознавал, что Монфор с такой же легкостью вытеснит его, с какой ему посчастливилось овладеть городом. Следовало безотлагательно укрепить столицу. Восстановление старых стен отняло бы много времени. Со дня на день надо было ждать приближения крестоносцев. Решились сделать укрепления на скорую руку. Стали рыть канавы и устраивать широкие валы, укрепляя их палисадами. Граждане вызвались рыть и носить землю. «Никогда и нигде, — верно замечает летописец, — не было видано таких богатых и знатных работников. Здесь работали графы и рыцари, буржуа и их жены, богатые купцы, взрослые и дети, а вместе с ними мальчики и девочки, слуги и маклеры» (27).