Джеймс Херберт - Вторжение

• Название: Вторжение
• Автор: Джеймс Херберт
• Издательство: Центрполиграф
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 1994
• ISBN: 5-7001-0125-4

Ядерный конфликт. Он давно держал в страхе все человечество. Лондон разрушен. Жители либо погибли, либо смертельно ранены. Медленно оседает ядерная пыль. Уцелевшие укрылись под развалинами. Но еще один враг подстерегает внизу, под землей. Коварные паразиты, с незапамятных времен обитающие в ее недрах... Крысы, эти демонические отпрыски облученных предков, терпеливо ждут. Инстинкт подсказывает им, что баланс сил нарушен: человек ослаб и превратился в добычу. Они жестоки и агрессивны. Нападают и мстят. Они беспощадны в своем неистовстве, как само оружие уничтожения.

Под развалинами движутся оставшиеся в живых. Они сражаются с себе подобными и со зверьем. И все для того, чтобы постичь тайну уничтожения человечества, тайну чудовищную, противоречащую самому разуму.

---

— Что-то случилось? — спросил Калвер.

— Я не очень хорошо поняла, — ответила доктор Рейнольдс, — но, по-видимому, что-то происходит, и Эллисон хочет, чтобы я подошла к ним.

Она резко повернулась и направилась к вентиляционному отсеку, где только что скрылся Эллисон. Калвер и Кэт пошли за ней.

Несколько человек, одни в рабочих халатах, другие в обычной одежде, толпились вокруг большого воздухопровода, который, как догадался Калвер, выходил на поверхность. В собравшейся группе Калвер увидел инженера Фэрбенка.

— Что здесь происходит? — спросила доктор Рейнольдс, ни к кому конкретно не обращаясь.

Вперед выступил Фэрбенк. Глаза его по-прежнему блестели, но вместо недавней бодрости в них можно было разглядеть неуверенность и страх.

— Послушайте, — сказал он и показал рукой на воздухопровод. И действительно, кроме монотонного шума генератора, они уловили другой назойливый звук. Впечатление было такое, что кто-то изнутри непрерывно барабанит по стенам воздухопровода.

— Что это? — спросила Кэт, испуганно взглянув на Калвера.

Он уже все понял, так же как и доктор Рейнольдс, но ответил за них Фэрбенк.

— Это дождь, — сказал он. — Такого страшного ливня никогда прежде не бывало.

Часть вторая После взрыва

Их время пришло.

Они это чувствовали, более того, они это знали.

Во враждебном им мире, там, наверху, стряслось что-то невероятное. Объяснить это они не могли. Но инстинкт подсказывал, что их враги, которых они долгие годы боялись, больше не представляют для них угрозы: с ними что-то случилось, они вдруг сделались легкой, доступной добычей. Обитатели туннелей поняли это, без труда убивая и поедая тех, кто проник в их святилище, пытаясь укрыться от того, что происходило на поверхности. Они с жадностью набрасывались на всех, кто попадал в их владения, удовлетворяя годами подавляемое желание, которое подспудно владело ими всегда. Это была жажда крови, она вырвалась из-под долгого гнета и казалась неутолимой — с такой ненасытностью набрасывались они на каждую новую жертву.

Ненавистное царство света ворвалось в их темное подземелье, в тот мир, к которому они привыкли и покидать который не желали. Но их привычный уклад был разрушен этим неожиданным вторжением: и туннели, и водопроводы, и канализационные трубы, и все темные дыры и щели, в которых они обитали, были разворочены, разбиты, покорежены.

Они выбирались наверх осторожно, крадучись, принюхиваясь к воздуху, улавливали какие-то незнакомые запахи и прислушивались к непонятному звуку, отдававшемуся во всех трубах. На поверхности на них обрушился дождь, промочивший их покрытые жесткой щетиной тела. Несмотря на то, что день был дождливый и серый, все-таки неяркий свет слепил их привыкшие к темноте глаза. Они еще чувствовали себя неуверенно, держались боязливо, привычно прячась от людских глаз, не окончательно поборов в себе страх перед своим многолетним врагом.

Но они уже заполнили весь город, пробирались через развалины, заползая во все щели и дыры, черные, намокшие под дождем чудовища, алчно жаждущие живой мягкой плоти, теплой крови.

Глава 10

Шэрон Коул чувствовала, что ее мочевой пузырь сейчас разорвется. Но она ужасно боялась темноты и поэтому терпела из последних сил. Все остальные спали. Маленький зал кинотеатра был заполнен разнообразными звуками: сиплым дыханием, храпом, стонами. Сон был спасением, хотя кошмары преследовали и во сне. Но если заснуть не удавалось, то можно было просто сойти с ума.

Все, оказавшиеся в кинотеатре в момент катастрофы, с самого начала договорились соблюдать нормальный режим дня, насколько это возможно в экстремальных обстоятельствах. Это, конечно, была уловка, которая лишь слегка притупляла ощущение реальности. Время отслеживали по наручным часам, так как никаких других признаков смены дня и ночи в этом подземном кинотеатре не было.

В зале не горел свет, лишь три свечи слегка рассеивали полную темноту. К этому решению тоже пришли в первые же дни. Мужчины настаивали на том, что батарейки надо экономить, впрочем, так же, как и свечи, поэтому кое-кто предлагал спать в полной темноте. Однако большинство — причем не только женщины, но и мужчины — все же настояло на том, чтобы хоть какой-то свет ночью горел. Возможно, тут сыграло свою роль и суеверие — свет, горящий в темноте, отпугивает злых духов. Хотя это решение можно объяснить и более рационально: какой-то свет нужен всегда, на всякий непредвиденный случай. Но, разумеется, каждому было ясно, что эти три крошечных язычка пламени, размещенные в разных концах зала, могут служить лишь слабым утешением, а не спасением.

Шэрон спала на трех откинутых сиденьях кресел, это было очень неудобно. При каждом движении она чувствовала невыносимую тяжесть внутри. Больше она не могла терпеть. О Господи, ей все же придется выйти.

— Маргарет, — шепотом позвала Шэрон, стараясь не разбудить спящих. Но и Маргарет, которая спала рядом с ней, голова к голове, не пошевелилась.

— Маргарет, — чуть громче позвала Шэрон.

Но та все равно не услышала ее.

Шэрон прикусила нижнюю губу, раздумывая, как ей поступить. Они с Маргарет познакомились здесь, в кинотеатре. Их было всего около пятидесяти человек, переживших взрыв. Сблизившись с Маргарет, они заключили соглашение о взаимной защите от всех опасностей и неожиданностей, которые могут возникнуть в столь необычной ситуации.

Шэрон, девятнадцатилетняя, хорошенькая, стройная, увлекающаяся искусством девушка, работала помощником гримера в театре. Маргарет была намного старше, лет пятидесяти, полненькая, когда-то еще совсем недавно веселая. Она работала уборщицей в большом культурно-деловом комплексе. Они очень помогали друг другу, не давая отчаянию овладеть ими. Вначале они непрерывно срывались, впадая в истерику. Причем это никогда не происходило с ними одновременно, они будто подчинялись какому-то расписанию. При этом та из них, которая в этот момент была в лучшей форме, как могла поддерживала и утешала другую. Обе горевали, о своих близких, оставшихся наверху. Обе считали их погибшими: Маргарет, мужа, и троих взрослых детей, а Шэрон — родителей, младшую сестру и друга. Обеим хотелось тепла и участия. Каждая нуждалась в близком человеке. За эти недели они сроднились, как мать и дочь.

Шэрон еще раз окликнула Маргарет, но та крепко спала, наверное, впервые за все это время, и у Шэрон не хватило духу ее разбудить.

Все еще не решаясь выйти из зала, Шэрон сидела и смотрела вниз, на темные ряды кресел, где беспокойно спали люди. Одна свеча горела в центре маленькой сцены. Неяркий язычок ее пламени отбрасывал тень на серый экран. В углу, на сцене, лежали скудные запасы провизии, наспех собранные в разрушенном кафетерии, расположенном над маленьким подземным кинотеатром, известным под названием “Яма”.

Надо сказать, что и эти запасы продуктов достались дорогой ценой. После недельного безвылазного заточения в кинотеатре семеро мужчин, подстегиваемые чувством голода, забыв об опасности, отправились на поиски продовольствия. Они раздобыли не только продукты, но и фонари, свечи, ведра, аптечку (которой здесь еще никто не пользовался), дезинфицирующие вещества и какие-то шторы, чтобы накрываться ночью. Но, кроме всего этого, они принесли невидимую болезнь, которая была последствием ядерного взрыва.

В течение двух дней они не могли вымолвить ни слова — так потрясло их то, что они увидели наверху. И лишь потом рассказали, что не встретили ни одного человека. Только огромное количество изуродованных, изувеченных трупов, обломки зданий и покореженный транспорт. А еще через день один из них заболел. И вскоре четверо умерли. А потом умерли еще трое, в страшных мучениях. Их трупы лежат в углу фойе, накрытые принесенными ими шторами.

Туалеты тоже в фойе. Боже мой, Маргарет, как ты можешь спать, когда ты мне так нужна!

Фойе считалось разделительной зоной между выжившими после катастрофы и нашедшими убежище в кинотеатре и внешним миром, разрушенным и пораженным радиацией. Выходить сюда старались только в крайнем случае: Двери в зал всегда были плотно закрыты и открывались, только когда кто-нибудь выходил, и то по возможности нешироко, так, чтобы человек едва мог протиснуться. Казалось, что таким образом они максимально обезопасили себя от проникновения радиации. Тем более что узкая спиральная лестница, ведущая в подземный зал кинотеатра, была плотно забита обломками. Люди, выходившие за продуктами, воспользовались служебной лестницей, которую, закрывала массивная дверь. В фойе были телефонные будки, длинные изогнутые сиденья вокруг маленьких столиков бара, лифты и, что особенно важно, общественные туалеты. Они действительно имели большое значение для тех, кто нашел здесь убежище. Во-первых, они до сих пор обеспечивали людей водой, несмотря на то, что каждый день опасались, что подача воды прекратится, и, во-вторых, туалеты давали хоть какую-то возможность соблюдать элементарные правила гигиены. При этом в целях экономии решено было спускать воду раз в двое суток. А вероятностью того, что питьевая вода заражена радиацией, просто пренебрегали, потому что у них не было выбора. Будут они пить зараженную воду или не будут пить вообще — смертельный исход обеспечен.