Андрей Марченко - Литерный эшелон

• Название: Литерный эшелон
• Автор: Андрей Марченко
• Жанр: Боевая фантастика

---

Ее приняли на земле, в палатке рядом с командирской. Сабуров стоял на летном поле, наблюдая за аэропланом. Потому радисту пришлось отлучиться от аппарата, чтоб передать радиограмму…

Михаил Федорович прочел ее, отпустил радиста и с интересом продолжал смотреть за самолетом: свалится ли он в штопор, скользнет на крыло или продолжит полет…

Андрей продолжал полет по «коробочке»: в повороте аппарат терял скорость и высоту, на прямых участках – набирал. После третьего круга определенно стало легче – вырабатывался бензин. Но все равно – нос задирался вверх, и появись сейчас германский аппарат – хватило бы очереди, даже выстрела, чтоб Андрей сделал ошибку при пилотировании, рухнул бы вниз, разбился бы – если повезет, то насмерть.

Но нет – небо оставалось чистым. После десятого круга, Андрей отбил еще одну радиотелеграмму: «Иду на посадку».

И через несколько минут аэроплан был на земле.

– Ну как? – спросил Сабуров.

– А будто вы не видели… Это как плавать с камнем на шее. Но я знаю, в чем причина…

– В чем?..

– В балансировке. Мы его всунули, куда смогли… Ежели его рассоеденить и разместить по всему аэроплану может и будет толк…

– Может и будет… Но, думаю, сильно не спасет. Слишком тяжел… А такая светлая мысль была: представьте: вы с воздуха корректирует огонь артиллерии, направляете войска, где враг слабее… Но ее время, видимо не пришло.

Опираясь на знания, полученные в Запасной телеграфной роте, Андрей принялся переделывать передатчик, облегчать его. Скажем, зачем ему столь большая батарея? «Архангел» должен был посылать сигналы на землю месяцами, а в полете вряд ли получится пользовать передатчик более получаса…

Использовал его и в личных нуждах. Забросив антенну на высокий клен, отбивал радиотелеграммы в Петроград. Их принимал Джерри, дежурящий ночами в британском посольстве. В каждый сеанс связи Андрей, среди прочего, передавал весточку Алене. Та, по возможности отвечала. Телеграфные беседы, разумеется, слушали немецкие радисты. Сперва они пытались найти в разговорах хитрый код: что, к примеру, означает «краснуха у Фрола?» Кто такой Фрол? Может быть, какой-то генерал… Краснуха – это, вероятно, симпатия к большевикам, социал-революционерам… Частое упоминание о некой «Таюте» вовсе ввело германских разведчиков в ступор: похоже было, что это какая-та старуха, чьи дела шли совеем отвратительно. И зубов у нее нет, и разговаривать не может, и под себя делает… Но отчего к ее здоровью такое внимание, отчего сводки о нем передают на фронт?..

Позже германские разведчики поняли свою оплошность и слежение прекратили, но простые радисты беседы продолжали слушать. Так иногда безумно одинокий господин подслушивает пустячные беседы соседской пары, желая посредством их хоть как-то разнообразить свое бытие…

А однажды в середине мая пришла шифрованная радиограмма на передатчик «Скобелева». Прочтя ее Сабуров отдал приказ: готовиться к переходу. Снимали все лишнее: убрали в ангары торпеды, с бугелей опустили наземь аэропланы.

Михаил Федорович засел за карты, прокладывая курс, но никому не говорил, куда.

Андрею это было не нужно. Он только спросил:

– Туда?..

Он не стал показывать направление ни взглядом, ни жестом. Да и если бы они были, Михаил Федорович бы этого не увидел: он всматривался в лежащую перед ним карту.

– Туда, – согласился Сабуров.

Экипаж урезали до самого необходимого минимума, брали лишь людей многократно проверенных, да и то не всех. Андрей в полете занял среди прочего и место радиста.

– Ну вот видите, и пригодилось ваше новое умение, – пошутил Сабуров. – А так бы и вас на земле оставил.

Андрей хмыкнул: ну да, оставили бы его на земле, как же… Карман держи шире.

Пока работали, разгружая дирижабль, разговаривали. Как ни странно, мужчины, лишенные женского внимания беседовали совсем не о дамах сердца. Говорили, о том, что давно всем надоело: о войне.

Налет Данциг, разумеется, мало повлиял на ход всей войны. Фронт откатывался на восток. Налет патриотизма быстро испарялся. А усталость, недовольство – накапливались.

Резун уже вышел из ангельского чина вольноопределяющегося и получил погоны прапорщика: первый офицерский чин, вводимый только в военное время. «Курица – не птица, прапор – не офицер», – говорили за спиной, а то и в лицо Резуну.

Но он на правах недоофицера и опытного стрелка бурчал:

– Вот послушайте, господа… Положим, неудача в Японской войне обошлась нам восстанием 1905 года. И это, прошу заметить, война на краю империи, в которую было немного народа втянуто. А тут – центр страны, многие города наводнены беженцами, ранеными. Затем действует такая простейшая арифметика: если территорию, извиняюсь, просрали за год немцу с его газами, аэропланами, дирижаблями, то нам, лапотным, чтоб ее отвоевать надо времени ну хотя бы в двое более. А потом еще до Берлина идти…

Из дирижабля выгружали тяжелые ящики с патронными обоймами. Подавали их через открытое окно – иллюминатор. Резун работал внутри, Андрей снаружи. Поэтому, когда снова столкнулись лицо к лицу пришлось отвечать:

– Так доходили уже ведь, при Елизавете Петровне Салтыков брал! Потом когда Наполеона гнали!..

И разошлись в разные стороны: Резун за очередным ящиком, Андрей с предыдущим – к лафету.

Когда вернулись, оказалось, что прапорщик придумал новый довод:

– Так это когда было?.. «Времен Очакова и покоренья Крыма»! Да и император у нас ныне – совсем не Александр Благословенный и даже не Александр Освободитель!

– Что там у вас?.. – бросил, спускающийся по трапу Сабуров. – Долго копаетесь! Мы уже как четверть часа должны быть в воздухе.

Но помогать сам не стал, а улыбаясь, присел на лафет.

– Уже заканчиваем, Михаил Федорович… – ответствовал на правах старшего Данилин. – Не думал, что в дирижабле столько…

В который раз, остановившись у окна, Резун спросил у Сабурова:

– А вы как полагаете, Михаил Федорович, революция будет?

– Обязательно будет! России никак невозможно без революций!

Андрей улыбнулся: про то что в России мало казнили царей, Андрей уже слышал: правда, был тогда в положении зеленого юнца в чине чуть побольше, нежели сейчас Резун.

Теперь же можно было поспорить:

– Да что вы такое говорите! Прямо большевик.

– Я не большевик…

– Как же не большевик? Они хотят поражения в войне и беспорядков. Всем понятно, что после победы никаких революций не бывает.

– Это вы напрасно сказали. Декабристов вспомните? И в войне выиграли, и все одно под пушки полезли. Чего им не сиделось покойно – ведь войну выиграли… Так и мы однажды дело поведем после войны когда-то. Нет ничего страшнее, нежели революция нищих… А у нас все будет чинно-благородно: выборы всеобщие, президент с премьер-министром. Ежели царь себя хорошо будет вести – сделаем конституционным монархом, коих царствует, но не правит – а нет, так пусть катится к брату в Англию…

Андрей ахнул: это было вольнодумство предпоследней степени. Это было слишком даже для осмелевшего ранее Резуна. Он пошел на попятную:

– Русскому народу нужен Царь-батюшка!

– А египетскому – только фараон, французам – король… Выборная система показала свое право хотя бы на жизнь.

– Разве может быть выборная система лучше наследственной? При монархии наследник с младых ногтей готовится управлять державой. Ну а в Америке президентом может стать какой-то адвокатишко, или вовсе актеришко, который научился говорить умные речи. А ежели он сбрендит?

– Может, конечно… Чего греха таить – может и актеришко, и адвокатишко. И сбрендить он может. Ну так его, сбрендевшего переизберут через четыре года. А у нас сбрендивший Иван Грозный сколько народа передушил, да земель разбазарил, пока его Господь Бог не прибрал…

Немного помолчали.

– Ну да ладно, – снова заговорил Сабуров, подымаясь с лафета. – Болтать – не мешки таскать. Отчего остановились? Продолжайте работать!

– Так ведь все! – ответствовал Резун. – Излишек патронов выгружен…

– Тогда другим идите помогать.

***

Еще через час дирижабль поднялся в воздух. Данилин по новому урезанному боевому расписанию занимал должность и первого помощника и радиста – весной на «Скобелев» поставили новейшую французскую радиостанцию.

Дирижабль летел кружным путем: для дезинформации своих и чужих, отправились на запад, в сторону фронта. Но, не долетев верст десять, повернули на юго-восток. В сумерках перелетели Днепр, прошли над Крымом. На земле уже стояла ночь, в немногочисленных здесь деревнях и селах тушили небогатый свет. Позже дирижабль прошел над Азовским морем, которое с высоты казалось тем же небом со своими звездами и луной, над кубанскими плавнями.