Андрей Марченко - Литерный эшелон

• Название: Литерный эшелон
• Автор: Андрей Марченко
• Жанр: Боевая фантастика

---

Когда время пошло к полуночи, разбрелись спать. Андрей назначил посты6 против этого шумно возмущались ученые: они считали, что война для них закончена и сейчас колонна пребывает в тылу. Но Андрей был непоколебим.

Первым в дозор заступил «самострельщик» Василий Степанов. Он вызвался сам, ссылаясь на свою трезвость и бессонницу. Данилин, возражать не стал: он прилег в тени дерева, оставив на коленях пулемет. Этой ночью он собирался не спать, глядеть всю ночь на костер…

***

…Он проснулся ранним утром. Ночью на мундир и пулемет легла роса, вода просочилась сквозь ткань, стало зябко. Андрей очнулся резко, словно нырнул в холодную воду. Осмотрел лагерь: ученые спали у грузовиков: даже ночью они не могли расстаться со своими игрушками. Солдаты расположились среди развалин хуторка.

Самострельщик давно сменился, его должен был сменить солдат с нелепым лицом…

Он, конечно же, спал. Рядом валялась бутылка из-под спирта.

От костра высоко в небо тянулся сноп рыжего дыма. Андрей отставил пулемет, бросился к костру, принялся его затаптывать. Утро было слегка туманное, имелся незначительный шанс, что знак незамечен.

Пропустил таки, – корил он себя. – Проспал.

– Отойдите от костра… – услышал он за спиной.

Обернулся.

Перед ним стоял штабс-капитан. В руках он держал трофейный «Медсен», оставленный Андреем.

– Все же… – удивился Андрей. – Так просто…

– Но-но… – обиделся штабс-капитан.

– Меня интересует только. Телеграфист был ни при чем или вы его пожертвовали, как мелкую сошку?.. Я это понял по каплям крови у командного пункта.

– На войне кровь – не редкость… Но вы правы, конечно. Иногда нужно пожертвовать пешкой, чтоб спасти всю игру. Я через перископ увидел, что вы обнаружили провод…

– …И застрелили в грудь, после сделали контрольный в голову… Пули, извлеченные нашим хирургом казались одинаковыми, пистолетными. Меня ввел в заблуждение ваш «Манлихер». Я не подумал, что у вас будет второй пистолет…

– Очень удобно. Я бы вам порекомендовал – но ваша карьера уже заканчивается… От «Манлихера» была бы куча следов, крови. А «Байярд» делает аккуратные дырочки.

– Потом вы оттащили тело и вывезли его на штабном авто к мосту.

Штабс-капитан кивнул: именно так.

– И что теперь?..

– Теперь вы пленный… Сейчас ко мне прибудет подмога, грузовики поедут на запад. Конечная станция – Берлин.

Андрей кивнул, повернулся к костру и принялся его расшвыривать.

– Эй, что вы делаете! – закричал штабс-капитан. – Эй! Вы чего?.. Я вас застрелю.

– Стреляйте, – разрешил Андрей.

– Я стреляю, стреляю!!!..

– Угу…

От крика просыпались солдаты: они видели двух офицеров. Андрей словно танцевал на углях костра, его соперник целил из пулемета.

– Ваше благородия! Да шо ж это происходит!

– А-ну брысь, мрази, – отвечал штабс-капитан. – Не вашего умишка дело. Стоять на месте, а то застрелю.

Винтовки охраны были сложены в пирамиды около костра, и только у заснувшего дежурного она была в руках – но тот с похмелья и спросонья быстро моргал и никак ничего не понимал.

– Да стреляйте уже! Надоело слушать ваш голос. Чего медлите! Все равно ваши хозяева нас расстреляют – зачем им возня с пленными? К чему мы им в Германии?

Хозяева? Пленные? Германия?..

– Да, господа… – пояснял Андрей переглядывающимся солдатам. – Господин штабс-капитан – шпион. Он, выражаясь его же словами – мразь…

И штабс-капитан не выдержал: приложил пулемет к плечу, нажал на спусковой крючок.

Механика сухо лязгнула, но выстрела не произошло – будто осечка. Чертыхаясь, штабс-капитан передернул затвор, патрон вылетел наземь, нажал спуск еще раз – тот же результат…

Лишь после пятого раза понял, что пулемет неисправен.

– Вы это нарочно, да?..

Из кармана кителя Андрей достал крошечную деталь, похожую на иглу:

– Надо же, не работает без нее… У меня ведь не было доказательств против вас… Так, только догадки… Надо было вас разговорить.

Штабс-капитан зарычал, бросил пулемет на землю, попытался достать «Манлихер». Не успел.

Грянул «Парабеллум».

Штабс-капитан сделал удивленный шаг назад, потом будто оступился и рухнул наземь.

– Будем считать, что погиб смертию храбрых… – заключил Андрей. – Хоть и не за царя и отечество, а за кайзера и фатерланд… Но все же…

Андрей смерил взглядом проштрафившегося охранника – думал сделать внушение, но времени не было совсем.

– Скорее! Надо вытащить грузовик!

Попытались вытолкать на арапа, нахрапом. Но вместо того, чтоб выскользнуть, грузовик стал еще глубже сползать в яму.

– Разгружайте! – распорядился Андрей.

Может, пронесет, – думал он. – может не успели рассмотреть сигнал. А даже если и рассмотрели – мы предупреждены, отобьем.

Но нет, не пронесло.

– Панцерники!

Из-за рощи двигалось четыре броневика: изящные, даже облеченные в броню «Даймлеры».

– Мамочки, пропали… Пропали мы!

Второй пулемет! Он должен быть в замыкающем грузовике. Андрей бросила туда, но его опередили. «Самострельщик» уже выходил наперерез броневикам. Он выпустил почти треть магазина, когда его заметили с броневика. Из блиндированной башни огрызнулся пулемет – храбрый солдат рухнул.

По броневикам палили из винтовок, Андрей пару раз выстрелили из пистолета – но все с одним результатом: высек из брони искры.

– Спасайся, кто только может! – крикнул один солдат.

Рванул к леску, за ним заторопились другие. Ученые, было тоже отступили, но задумались, вернулись: страх смерти оказался слабее страха потерять предметы своих исследований. Увидев это, охранники останавливались, возвращались.

– Быстрее! – крикнул Андрей. – Помните, вы в девятом году Столыпину показывали?..

Беглецкий понял: от реакторной машины размотал провод, к чему-то подсоединил. Протянул Андрею нечто среднее между ружьем и скороваркой.

– Вот. Стреляйте!

– А вы?..

– По людям? Я не могу! Нажимайте тут!

Андрей лег наземь, прополз под грузовиком. Снизу обзор был не ахти какой: но с броневиков его, верно, тоже было не рассмотреть.

Нажал на спуск: в агрегат стала втягиваться стальная проволока, закрепленная на катушке. Оружие и цель соединила безумная радуга…

Панцерники останавливались и глохли один за другим. Только один все пер вперед. Андрей палил по нему опять и опять.

– Да что же это такое! – ругался он.

Неужели в Германии в другое время разбилась своя тарелка, и теперь инопланетное оружие им нипочем? Но броневик ехал прямо, пока не угодил в воронку и перевернулся на бок. Колеса продолжали лениво вращаться. Андрей отложил инопланетное оружие, поднялся, подобрав брошенную винтовку, и перебежками двинулся вперед. За ним заспешили солдаты.

Осторожность оказалась лишней: броневики молчали. Подобрались к перевернутому. Распахнули люки: оказалось, что погибший водитель упал на рычаг газа, и, поэтому, машина, уже с мертвым экипажем, шла вперед. Этот водитель кого-то смутно напоминал Андрею…

– Иттить его германскую маму. Фарш! Хоронить не выйдет – можно ложечкой соскрести в банки консервные и отправить Красным Крестом назад, откуда явились – в Германию… Чем вы их порешили, ваше высокоблагородие…

– Собирайтесь, надо ехать…

Из леска вернулись смущенные беглецы. Оказалось, что крикнул «Спасайся» давешний штрафник – человек с нелепо скроенным лицом. Ему Андрей глубоко взглянул в глаза, но увидал не раскаянье, а какие-то шулерские искорки. Не сдержав себя, ударил правым хуком, выровнял покачнувшегося противника левым, потом нанес прямой в челюсть, затем – под дых. Обида клокотала в груди, потому Андрей лупил ожесточенно и даже увлеченно. Солдат же молчал, стоя во фронт, лишь, когда град ударов становился нестерпимым, отступал назад на шаг.

На правой руке повис Беглецкий:

– Полно-те, Андрей Михайлович. Сами же сказали: нет времени.

Цугом из двух броневиков вытянули завязший грузовик.

– Кто к нам на броневике приедет, тот, значит, от инопланетного оружия и погибнет, – тихо, чтоб слышали только свои, пошутил Андрей.

Стали собраться в дорогу.

– Надо «самострельщика» подобрать… Храбрый человек был.

В высоких ковылях нашли тело. На груди расстрелянного сидел давешний кот. Андрей думал, что от броневиков он сбежал куда-то в лесок. А он, оказывается, невидимый в траве ходил кругами…

– А-ну брысь отсюда, – скомандовал Андрей.

Было не до кота.

Тот отошел, но совсем недалеко: чужие люди его уже не страшили.

– Эй, да он жив… Жив, чертяка…

– Не может быть.

Пулеметной очередью бывшему вольноперу перебило обе ноги, пробило грудь. Но он жил, правда и безумно мучительно: хрипел, на губах выступала кровавая пена – очевидно было задето легкое.