Анна Кэмпбелл - Пленница греха

• Название: Пленница греха
• Автор: Анна Кэмпбелл
• Издательство: АСТ, Астрель, ВКТ
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-17-067013-0, 978-5-271-29358-0, 978-5-226-02635-5

Истинный джентльмен не покинет даму в беде — в этом юная леди Чариз Уэстон уверена. А потому, когда сэр Гидеон Тревитик, желая спасти ее от нависшей опасности, предложил вступить с ним в фиктивный брак, она сразу же согласилась.

Но почему этот брак непременно должен быть фиктивным?

Неужели только потому, что сэр Гидеон, переживший в прошлом трагедию, уже не верит в любовь и счастье? Чариз, которая не смогла устоять перед его мрачным обаянием, уверена, что сможет подарить супругу счастье разделенной страсти…

---

Он был похож на тряпичную куклу. И голос его был таким же — безжизненным, отчаявшимся. Он протянул ноги к огню. Рубашка его так и осталась не заправленной в брюки и распахнутой на груди. При виде завитков в вырезе рубашки, казавшихся в свете огня золотистыми, по спине ее пробежала легкая дрожь.

И эта дрожь определенно не была дрожью отвращения.

Чариз поборола трусливое желание повиноваться ему и убежать. Вместо этого она твердо посмотрела ему в глаза:

— Нам надо поговорить.

С напугавшей ее яростью он поднял бокал и запустил его в камин. Последовал резкий звук разбиваемого стекла и короткая вспышка — бренди занялся огнем.

— Господи, нет!

Глаза его горели. В них было столько муки и столько ненависти, что она съежилась.

— Ты теперь возненавидел меня, Гидеон?

Она не узнавала собственного голоса. Она так старалась облегчить для него этот акт, но, к стыду своему, она не могла скрыть того, что ей было неприятно.

Лицо его свело от боли. На мгновение она увидела в его глазах невыносимую муку, но затем он словно опустил шоры на глаза.

— Разумеется, я не испытываю к вам ненависти, — раздраженно сказал он.

— Но…

— Уходи, Чариз. Уходи сейчас.

Голос его срывался.

Она видела, что ему отчаянно хочется остаться в одиночестве. Хотя ей хотелось прямо противоположного — остаться с ним. Одинокая измятая постель в соседней комнате казалась ей похожей на эшафот.

— Спокойной ночи, — прошептала она, опустив плечи.

Он не ответил. Медленно, неохотно, словно к ногам ее привязали гранитные глыбы, она побрела к двери, что оставила приоткрытой.

Один шаг. Два.

Она не хотела его покидать.

Она была уже почти у самой двери, когда услышала за спиной приглушенный звук. Незнакомый звук, но мгновенно и точно распознаваемый.

Подавив желание закричать от ужаса, она обернулась. Он прижал ладони в перчатках к глазам, и его широкие прямые плечи вздымались, когда он пытался вдохнуть.

Чариз бросилась к нему и так же, как прошлой ночью, опустилась рядом с ним на колени.

Сидя на полу, она ждала, что Гидеон отошлет ее прочь. Но он молчал.

Только сейчас Чариз по-настоящему поняла, как ему плохо. Гидеон Тревитик не был ни Галахардом, ни Ланселотом, ни Персевалем. Он не был всемогущим ангелом, ниспосланным с небес, чтобы вызволить ее из беды. Он не был неуязвимым и сильным — он мог быть слабым.

Страдая от собственной беспомощности и чудовищного чувства вины, она слушала, как раскалывается его сердце. Мужчина, который так упорно боролся со слезами, был слаб, как все смертные. Он мог оступиться, мог упасть, мог потерпеть поражение. Он был хрупок, как любой человек из плоти и крови, он перенес больше, чем дано перенести смертному.

Обхватив руками колени, она невидящим взором уставилась в огонь — единственный источник света в темной комнате. Это молчаливое ночное бдение — все, что она могла ему предложить.

Понемногу кризис стал проходить. По крайней мере его внешние проявления. Дыхание его почти пришло в норму.

После долгого молчания она услышала его надтреснутый голос.

— Это несправедливо по отношению к тебе.

Она не смотрела на него. Она продолжала сидеть, прижавшись щекой к коленям. Усталость и печаль тяжким грузом легли ей на плечи.

— Я могу это вынести.

Чариз полюбила Гидеона Тревитика с первого взгляда. Она полюбила его за силу, за достоинство, за ум, за красоту. Она продолжала любить его за это.

Но он был прав, посчитав ее чувство девической глупой влюбленностью. То чувство было тепличным растением, пышным и зеленым, но неспособным противостоять холодным ветрам реального мира.

Этот час изменил его навсегда. Этот час изменил ее самое навсегда.

Ее любовь к Гидеону стала теперь крепче камня.

Глава 15

Во второй половине дня с моря подул ледяной ветер, такой резкий и злой, что даже Гидеон не мог этого не заметить. Для этого времени года погода была необычной, если верить портье в гостинице, который пожелал Гидеону и Чариз приятной прогулки, когда они вышли из отеля.

Гидеон не был уверен в том, что появление на публике — хорошая мысль. Кто-то мог их узнать, а события последних дней изрядно подточили его силы, и он очень не хотел повторения того, что случилось с ним в Портсмуте. Кроме того, хотя вероятность того, что их с Чариз могли узнать и сообщить об их местонахождении Феликсу и Хьюберту, была очень мала, рисковать он считал себя не вправе.

Но Гидеон не мог больше сидеть в четырех стенах, где все напоминало о боли и разочаровании прошлой ночи. Что еще хуже, недоброй памяти неуклюжее совокупление пробудило в нем чувственность. Мысль о том, что, живя с Чариз в одном номере, он не мог прикоснуться к ней и уже никогда не сможет прикоснуться, сводила его с ума.

Шли часы, и он все явственнее замечал, что его настроение передается Чариз. Обстановка становилась все более напряженной, пока не стала совершенно невыносимой. Он слышал, как она облегченно вздохнула, когда он предложил прогуляться.

К счастью, из-за холодной погоды лишь смельчаки отважились выйти из дома. И те немногие прохожие, которые встретились им на набережной, спешили по своим делам, не обращая на молодую пару никакого внимания.

Чариз и Гидеон шли молча. Они вообще в этот день почти не говорили друг с другом.

Да и что мог он сказать ей после эмоциональных бурь прошлой ночи? Живот у него сводило от стыда за свое поведение как во время, так и после совокупления. Как он вообще смог вынести возвращение в ад? Еще больше пугала его перспектива обсуждения того, что произошло. Чем мог он оправдать себя, так нелепо и грубо воспользовавшегося ее телом?

Чариз повернулась лицом к морю. Ветер гнал к берегу тяжелые серые волны. Ветром чуть было не сдуло ее шляпку, и она подняла руку в перчатке, чтобы удержать ее.

По крайней мере сейчас она была одета прилично. Этим утром он пригласил модистку и заказал для Чариз полный гардероб. Очаровательный желтый ансамбль, который сейчас был на Чариз, пришлось срочно подгонять по фигуре. Остальные наряды обещали доставить на следующей неделе.

Единственный раз за весь день Чариз улыбнулась, когда увидела рисунки своих будущих платьев.

Гидеон подошел и встал рядом, когда она прислонилась к каменному парапету. Глаза ее, затененные полями шляпки, были печальны, уголки полных розовых губ опущены.

Ах, этот нежный рот…

От постоянного желания у него кружилась голова. Он презирал себя за это.

Господи, он был ненасытным сатиром. После того что он сделал с ней прошлой ночью, как мог он помыслить о том, чтобы снова притронуться к ней?

Чариз обернулась, перехватила его взгляд и покраснела, видимо, догадавшись о его мыслях.

Должно быть, она презирала его. Ей следовало его презирать. Он обидел ее, причинил ей боль, а потом сорвался и плакал перед ней, как жалкий трус. Он плакал впервые за все то время, что прошло со времен его вызволения из темницы набоба.

Глаза ее стали темно-зелеными. Он не мог определить, что выражал ее взгляд. Хотя до событий прошлой ночи он мог бы сказать, что во взгляде ее читался интерес к нему. Губы ее приоткрылись в беззвучном вздохе.

Гидеон отшатнулся, словно она протянула к нему руки. Но ее руки в желтых перчатках по-прежнему сжимали перила парапета.

Сердце его стучало как барабан. Одной рукой он потер шею. Удивив его, Чариз тихо рассмеялась. Удивленно и раздосадованно.

Этот тихий музыкальный звук полился по его венам тягуче, словно мед. Этот звук, этот мед ее голбса, заставлял его желать то, что было ему недоступно. Он давно должен был привыкнуть к этой мысли и смириться, но отчего-то эта чертова пытка никогда не кончалась.

— Ты выглядишь почти робким.

— Господи, Чариз. — Он не знал, как выразить свое изумление. — Не может быть, чтобы ты находила забавным наше затруднительное положение.

Она перестала улыбаться.

— Лучше смеяться, чем плакать. — Она отвернулась и стала смотреть на море. — При желании ты мог бы увидеть то, что видят все, когда смотрят на нас. У официанта, который нас обслуживал утром, была такая масляная улыбка.

— Мы молодожены, если твои сводные братья надумают навести справки, я хочу, чтобы люди говорили, будто мы действительно вели себя, как молодожены.

— Тогда, возможно, тебе следует ко мне прикасаться, — тихо, но решительно сказала Чариз.

Гидеон молчал. Слышался лишь рокот волн, печальные крики чаек и стук колес по булыжной мостовой — за спиной у них была главная улица города.

— Чариз…

Она повернулась, и он увидел, что ей не до смеха. Ему тоже было не до смеха.

— Ты прикасался ко мне прошлой ночью.

Гидеон сжал кулаки.

— Не думал, что ты захочешь говорить о том, что произошло, — произнес он сдавленно.