Алексей Ефимов - На землях рассвета

• Название: На землях рассвета
• Автор: Алексей Ефимов
• Жанр: Научная Фантастика

Какую цивилизацию могут построить дети, если им выпадет такая возможность? И — какой ценой она выпадет?

---

— И куда дальше? — спросил он.

— Не знаю. Я никогда не бывал здесь. Даже… во сне.

— Осмотримся, — предложил Охэйо, отключая поле и опуская «Прелесть» на пол.

Когда-то здесь было жарко. Но Зеркало давно отрезало путь подземному теплу и теперь здесь было сыро, душно и ужасающе холодно — гнилая, какая-то слякотная вонь. Лэйми мельком подумал, что воздух здесь едва ли был пригоден для дыхания. Вот только все, живущие под Зеркалом, могли и не дышать… Тут он заметил кое-что интересное — на камне, конечно, не оставалось следов, но пыль и грязь, осевшие на полу за многие годы, указывали на туннель, которым явно пользовались чаще остальных и, очевидно, ведущий к основным помещениям.

— Нам — туда, — сказал он показывая направление… и тут же заметил маленькие, бархатисто-черные тучки, беззвучно плывущие к ним со всех сторон.

23.

Охэйо немедленно включил поле и поднял «Прелесть» в воздух. Пожалуй, он мог бы избежать встречи — но эти вещи могли говорить и ему было интересно послушать. А заодно выяснить, сможет ли поле задержать их…

Лэйми чувствовал себя, как на иголках. Ему хотелось немедленно бежать — но уверенность друга удерживала и его. Тучки подобрались уже совсем близко. Несколько прошли сквозь силовой экран, словно сквозь дым, — правильно, они ведь бесплотные — и коснулись их тел. Потом…

Не было ни слов, ни образов. Невыносимое наслаждение ослепило Лэйми, он рывком выгнулся и задрожал. Ему захотелось сорвать одежду и вопить от радости, катаясь нагишом по полу. Охэйо вскрикнул, его рот округлился, глаза расширились, ладони почти конвульсивно дернулись. «Прелесть» рывком прыгнула вперед… потом развернулась… «тучки» вновь устремились к ней. Охэйо вскинул руку с бликом. Вспышка — и Мроо просто… исчезли.

Здесь наверняка могли быть другие и он направил машину в указанный Лэйми проход на максимальной скорости. Убедившись, что их никто не преследует, Охэйо остановил «Прелесть». Впереди них и позади серебрился полумрак бесконечного туннеля.

— Я, конечно, испытывал всякое, — сказал он, помотав опущенной головой. Его тело все ещё вздрагивало. — Но даже и представить не мог… А такие, как Килми, ради такого пойдут на всё. Понимаешь? На ВСЁ. Да и не только они, наверное. Даже мне хочется… попробовать ещё раз… — он вновь помотал головой и приподнялся, освобождая Лэйми место у штурвала. — Дальше поведешь ты.

— Но… почему? Что с тобой случилось?

— Ничего. Просто тебе это место знакомо. Мне — нет.

— Но я…

— Не думай, что делаешь. Поступай так, как укажет тебе подсознание. Да побыстрее, пока эта нечисть снова до нас не добралась!

Это был очень странный полет. Лэйми казалось, что всё это происходит во сне — он двигался тем же маршрутом, по которому тот, другой Лэйми бежал из этой бездны, но только двигался назад. Охэйо сидел рядом с ним, стреляя из ваджры во всё, что пыталось им помешать. На сущности Мроо она действовала ещё лучше блика — не нужно было даже прямого удара её луча, от одних его отблесков они рассеивались и исчезали. Очевидно, Зеркало защищало только органическую материю. Иначе они вряд ли добрались бы до цели — этой призрачной нечисти здесь оказалось очень много, а вот материальных жителей поубавилось. На всем лежала печать какой-то запущенности — после того, как тот Лэйми запер пространственные воронки, подземный город Мроо пришел в упадок и от окончательной гибели его спасло только появление Зеркала. Теперь понятно было, зачем его возвели… зачем нужна была война и почему её прекратили…

К счастью, туннель, в котором они начали свое путешествие, выходил прямо в главный туннель города, а здесь Лэйми было уже проще. Никто из обладающих телом не пытался — а впрочем, и не мог — им помешать. Боевые звери просто смотрели, твари поменьше разбегались с их дороги. Но во всем этом было что-то тревожное. На всем, происходящем здесь, лежала печать истощения и голода — голода по телам, которыми можно владеть. По-видимому твари, которых Лэйми принимал за исходных обитателей этого подземелья, были чем-то искусственным, наподобие боевых зверей — созданные из протоплазмы, а не из металла, но всё же неживые. Бесплотным сущностям Мроо они, похоже, мало подходили — безвольные туши, которые двигались, пока воплощенные в них мыслили об их малейших движениях, в иное же время застывали. А им хотелось воплощений в живых телах, — телах, которыми они смогли бы действительно повелевать, а не двигать силой своей воли, как человек может двигать чучело, забравшись в него…

Теперь Лэйми видел здесь гораздо больше людей — они составляли едва ли не две трети здешнего населения. Такая же вечная молодежь, как наверху — только все нагие, грязные, со спутанными длинными волосами и безумной искрой в глазах — как будто сущностей Мроо в них набилось больше, чем они могли вместить.

Лэйми не знал, откуда у него все эти мысли — они входили в него как бы извне, из этой призрачной серой пелены — заполняя все подземелье, она составляла как бы общую ауру населяющих его теней.

Они миновали путаницу коридоров и теперь двигались вниз. Пандус, туннель, снова пандус — легко и быстро, как с горки. Никто не пытался им помешать; здесь вообще никого не было. Лэйми вспомнил, что должно ждать их в конце и у него засосало под ложечкой.

С невыразимым ощущением, что реальность оказалась лишь отражением сна, он увидел далеко впереди — уже без помощи ночного экрана — мертвенное сизое свечение. Теперь здесь не было никакой стражи и вода уже не падала, закрывая горловину лиловой бездны. Она лениво колыхалась маслянистым озером у самого края цилиндрического туннеля. Охэйо отважно вплыл в него… но вот продвигаться дальше он не стал.

— Мне кажется, что там… ничего нет, — смущенно сказал он. — И, если мы влетим туда, то упадем и будем падать… и падать… и падать… а что кажется тебе?

— Мне? Ничего, хотя я тебе верю. Но давай подберемся поближе…

«Прелесть» осторожно поплыла вперед. Охэйо крепко сжал в правой руке брахмастру. Лэйми тревожно оглядывался — не хватало ещё, чтобы в такой критический момент к ним подобрались сзади…

Не долетая двух шагов до края машина остановилась. Охэйо хотя бы выглядел спокойным, а вот у Лэйми ноги явственно дрожали. Он хотел было закрыть глаза, но не осмелился — ведь сейчас появится… ОНО.

Смотреть в лиловую бездну было нельзя — там не было никаких деталей, нельзя было даже понять глубины этого пространства и наверное поэтому при пристальном взгляде ТУДА глаза начинали болеть.

Как ни странно, когда в лиловой тьме показалось черное облако, Лэйми не испугался — он уже пережил его появление во сне и теперь ему почти не было страшно.

Облако двигалось на вид неторопливо. Всё ближе и ближе… Когда оно почти закрыло собой мертвенный свет, Лэйми закричал. Тьма, абсолютный мрак, но плотный, с четкой, подвижной поверхностью. Она коснулась их…

И то, о чем мечтал Охэйо, случилось.

24.

Лэйми затруднился бы сказать, что с ними бы стало, не защищай их силовое поле. Тот Лэйми выжил, задержавшись на границе, но им это не удалось. «Прелесть» втянуло внутрь, — а может, Охэйо нарочно направил её туда. Темнота была снаружи и, в то же время, внутри них, такая, какой она обычно бывает в закрытых глазах — какие-то смутные очертания, призрачные, но только неподвижные и уходящие очень далеко. А вот тела у Лэйми уже не было и это напугало его до жути — он не мог понять, где его руки и ноги, он их не чувствовал. Все его ощущения оказались как бы вывернуты вовне. Рядом с ним было что-то невообразимо сложное, громадное, но в то же время испуганное и внимательное — он не сразу понял, что это Охэйо. На острие этой многоэтажной пирамиды представлений было нечто страшное, невыносимо жгущее — смерть, для которой не существует преград и в которой не существует посмертия, последний, окончательный распад — и, чтобы освободить её, достаточно было ничтожнейшего смещения пластов-мыслей в этой пирамиде. Это была брахмастра, — а может, что-то в душе самого Охэйо…

Он чувствовал также и «Прелесть» — это было малоприятное ощущение, словно бы чего-то механически-чуждого в его собственном теле, нелепого, неудачного. Если на то пошло, живое тело было куда проще научить парить в воздухе…

Потом их окружили обитатели этого странного места и Лэйми оставил свои рассуждения. Здесь, в темноте, не существовало привычного ему общения — сознания просто сливались и память одного становилась памятью другого. Но эта память…

Здесь нельзя было ничего скрыть — лжи во тьме не существовало, как не существовало и света. Казалось, это было хорошо… но в Лэйми хлынули знания о том, чего он вовсе не хотел знать…

Это была бездна… но не совсем. У этой пропасти памяти всё же было дно — пусть очень глубоко, в миллиардах лет от настоящего мига. Никто не знал, что было до того, как мир вынырнул из квантового хаоса. Только неясные и смутные догадки о некой изначальной Бесконечности, тревожные и восхитительные, будоражили воображение Лэйми. Он видел ни с чем не сравнимые, отчаянные попытки построить свой мир из хаоса, в котором не существовало постоянных законов… попытки, успешные в главном, но чудовищные в остальном, потому что этот мир был создан в борьбе против Моря Возможностей. И результат — раскол и яростное противоборство между теми, кто мечтал о неизменной вечности темных удовольствий и теми, кто хотел дальнейшего роста и перемен — ценой возврата необратимой смерти. И почти бесконечная, бежалостная, всякие представления превосходящая борьба между теми, кто хотел одного и того же, но только по-разному…