Валерий Елманов - Царская невеста

• Название: Царская невеста
• Автор: Валерий Елманов
• Жанр: Альтернативная история
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-9922-0611-1

Как быть, когда тебе упорно не везет, когда на пути к любимой стоят не только враги и влюбленная в тебя ведьма, но и сам Иоанн Грозный? На что надеяться, когда надеяться не на кого и даже хитроумный Борис Годунов советует уступить судьбе и смириться?

Но сдаваться нельзя ни при каких обстоятельствах. Пусть на судном поединке против тебя вышел один из лучших воинов Руси! Пусть ты находишься в застенках у Малюты Скуратова, а в твоей руке чаша с ядом, которой тебя угостил сам царь! Пусть всё и вся против тебя, а смерть близка как никогда… всегда есть шанс, который надо просто успеть найти.

---

Я и сам удивился, как лихо приплел англичанина, которого спросить было невозможно — он задохнулся в своем каменном подвале во время прошлогоднего пожара.

А уж у кого он сам услыхал, спросить не догадался, — на всякий случай добавил я и обескураженно развел руками. — Теперь сам посуди, государь, с чем мне было идти к тебе?

— А пошто ж мне Дженкинсон об ей ни полсловцом не поведал? — усомнился царь. — Ни о том, что сполнил мое порученье тайное, ни о смерти оной девицы? Он ведь вовсе напротив мне сказывал… Хм…

Мамочка моя, если б я еще знал, кто такой этот Дженкинсон и какого черта он должен был поведать Иоанну. Или царь как раз и поручил именно ему сыскать в Англии невесту? А когда? И что сейчас мне ляпнуть, чтобы пришлось в масть? Но тут судьба криво усмехнулась, и Иоанн сам ответил на свои вопросы.

— Хотя да, она ж к тому времени богу душу отдала, потому он о ней и промолчал. Решил, поди, что и без него давно меня известили. А вторую он не сыскал. Тогда понятно. Ну а парсуну куда дел? — недоверчиво уточнил царь.

Я молча сунул руку за пазуху. По счастью, после возвращения с поля я так и не удосужился снять медальон — все было как-то не до того. Теперь он мне пригодился.

Однако достать мне его не дали — двое тут же сноровисто схватили за руки, а третий бесцеремонно запустил руку мне под рубаху, извлекая неведомую кинокрасавицу. Снимал он ее тоже не деликатничая — чуть ухо мне цепочкой не ободрал.

— Эвон кака справная, — сожалеючи протянул Иоанн. — Дебела, пышна, ликом бела, губами червлена…

«Ему еще осталось добавить, что зельной красотою лепа, бровьми союзна, телом изобильна, и тогда уже будет вообще копия пьесы Булгакова[17],— мрачно подумал я. — Ишь как разобрало, чуть слюной не исходит».

Наконец царь оторвал взгляд от парсуны и вновь устремил его на меня.

— Стало быть, худо ты повеление своей королевны сполнил, — задумчиво протянул он. — Покарать бы тебя за это надобно…

Да сколько ж можно?! Третья пыточная уже, и все по недоразумению. Кошмар! Хотя нет. Тут как раз следствие моей собственной трепотни, которая вытащила из одной беды, но зато сунула в другую, куда хлеше.

— Худо, государь, — согласился я. — Но и тут как поглядеть. Может, то господь над тобой смилостивился, потому и решил меня приостановить.

— Надо мной?! — несказанно удивился Иоанн и озадаченно уставился на меня.

— Над тобой, — подтвердил я. — Сам посуди, что было бы, коли я явился бы к тебе пораньше, еще не зная о ее смерти. Ты бы уже к сей красавице сердцем прикипел, ан глядь, а ее ангелы прибрали. Сызнова тебе печаль. Вот всевышний и не допустил меня к тебя раньше времени.

— Ишь как ловко вывернулся, — подивился царь. — Теперь я уж и не знаю, казнить тебя али помиловать. А пошто опосля не объявился, когда одежонкой разжился?

— И тут посчитал, что рано. Оказывается, непригоден я к вашему бою. В наших землях все больше на шпагах бьются, а саблей — совсем иное. Секиры тоже другие. Про луки я и вовсе молчу — богатыри тебе служат, как есть богатыри. Первый раз, когда тетиву натягивал, упарился совсем. Пришлось переучиваться, а на это время надобно.

— Да ты не токмо этому у нас обучался, — недовольно заметил Иоанн, встав передо мной вплотную и тут же отвернув лицо. — Эва, как несет. — И полюбопытствовал с коварной усмешкой на лице: — Небось жажда мучит, ась?

— От глотка студеной водицы и впрямь бы не отказался, — вздохнул я. — Ежели дозволишь, государь…

— Чай, не в Ливонии нищей, — снова перебил он. — Пошто водицы? Медку поднесу. Да не глоток, а полну чашу. Заодно и сам с тобой изопью. Ну-ка, кто там!

Иоанн повелительно хлопнул в ладоши, и из мрака пыточной вынырнула еще одна приземистая фигура, которая даже не подошла — подплыла к нам, держа в руках два серебряных кубка. Когда фигура приблизилась, мне вновь почудилось в ней что-то знакомое.

Нет, то, что он тогда на поле сноровисто суетился возле Осипа, я помнил, но вроде бы я встречал его и гораздо раньше, только где, когда и при каких обстоятельствах, выскочило напрочь.

Меж тем оба кубка были с поклоном протянуты Иоанну.

— Э-э-э нет, — отстранился тот. — Вон у нас гость, ему и чашу на выбор. Да не боись, — ободрил он меня. — Тут тебя поцелуйный обряд соблюдать никто не заставит, и в сахарные уста мово Елисейку лобзать не занадобится, так что бери смело.

Вспомнил! Как только Иоанн назвал имя, я тут же вспомнил и нашу случайную встречу перед сожжением Москвы, и мое предостережение, чтобы он не оставался во дворце Иоанна на Арбате. А еще вспомнил, что мне довелось про него прочитать. Кратко, правда, но тут достаточно и одной фразы: «Главный царский лекарь, астролог и… отравитель».

Я посмотрел на протянутые кубки. Получается, что Иоанн…

И что теперь делать? Отказаться вообще — силком вольют. Нет уж, лучше самому счастья попытать, авось выберу тот, что без яда. Вот только какой взять?

Я растерянно уставился на Бомелия, не решаясь сделать выбор. И тут он быстро скосил глаза на левый.

Подсказка? Неужто он тоже вспомнил? Или, наоборот, на яд показывает. И как поступить?

Эх, была не была, и я решительно принял кубок из левой руки.

— А пошто медлил? — подозрительно осведомился царь.

Ну что ты будешь делать — все ему не по нраву.

— Выбирал пополнее, — нашелся я.

Ну коль выбрал, так пей, — равнодушно, пожалуй, даже слишком равнодушно произнес Иоанн, приняв оставшийся кубок и приветливо подняв его: — Во твое здравие, фрязин.

И ты будь здрав, государь, — ответил я и принялся неторопливо пить, одновременно пытаясь распознать подозрительные оттенки во вкусе меда. Смысла в этом, по большому счету, не было никакого, но надо ж чем-то отвлечься от противной мысли, что лекарь подсунул мне отраву.

Иоанн молча следил, не говоря ни слова, пока я не выдул все содержимое.

— Благодарствую за угощение, государь, — поклонился я.

— Погодь благодарить, — усмехнулся он и обернулся в сторону двух здоровенных мужиков, по пояс голых и обряженных в кожаные фартуки. Те тут же подошли поближе и встали за моей спиной. — То жеребий был, — пояснил Иоанн, — Ты хоть и православной веры, а все ж иноземец. Потому и жеребий. Если бы ты мне правду сказывал, в награду чистого медку бы испил, а коль солгал, иного зелья испробовал. Смертного.

Так и есть — надул меня лекарь. А я его, гада, от смерти, можно сказать, спас. Или не узнал меня? Хотя какая теперь разница — все равно помирать. Обидно. В животе заурчало — не иначе как организм начал отчаянную, но безнадежную борьбу с ядом.

«Но зачем кому-то убивать меня?» — спросил Маугли.

Если б я знал. Да и что бы изменило это знание? Ничего.

— А теперь сядем рядком да поговорим ладком, — добродушно предложил мне Иоанн, указывая на лавку позади.

Сам он предусмотрительно уселся в кресло с высоким подголовником, которое как по мановению волшебной палочки возникло все из того же мрака пыточной. Или не по мановению? Я вгляделся. Ну точно! Невысокая фигура, стоящая за царским креслом, не зря показалась мне знакомой — Борис Годунов. Как мило получается.

«Он умирал, окруженный самыми близкими людьми», — всплыла в голове фраза из какой-то книги. Да уж. Ничего не скажешь. Ближе некуда.

— Спешить нам незачем, — заметил Иоанн, примащиваясь поудобнее. — Отрава токмо чрез пару часов свое возьмет, за оное Бомелий ручался, а потому времечко потолковать у нас есть. Ах да, — спохватился он. — Чтоб тебе не думалось, будто я обманщик какой…

Если бы не яд — честное слово, засмеялся бы. Это ж надо, отравить человека, а потом заявить о своей порядочности. А тебе не все равно, скотина, кем я тебя считать стану?!

Между тем толстая сволочуга, забывшая клятву Гиппократа, а может, и не дававшая ее вовсе, проворно приняла у Иоанна второй кубок и слегка плеснула на кусочек хлеба. Рядом откуда ни возьмись появился Малюта, держа за шкирку жалобно скулившего щенка. Бомелий склонился над собакой и протянул ему на ладони кусок хлеба, который пес жадно проглотил.

— Много ли годовалому щенку потребно? — пояснил Иоанн. — Ежели бы и в остатнем кубке яд был, то кобелек сей тут же издох, а так эвон яко взбрыкивать учал, — кивнул он в сторону пса.

Тот и вправду оживился, подошел к Иоанну и начал просительно вилять хвостом, умильно вытягивая мордочку.

— Не иначе как распробовал, а теперь добавки возжелал, — захохотал Иоанн.

Остальные бодро поддержали. Кроме меня.

— Что, фрязин? Неохота помирать-то? — с неподдельным интересом полюбопытствовал царь. — Чай, грехов, поди, скопилось, а тут без исповеди приходится. Так оно и в ад угодить недолго, — сочувственно вздохнул он. — Нуда уж ладно, я ныне добрый. Сказывай о грехах. Хоть я и не священник, но в Александровой слободе за отца-игумена буду, так что отпущу. Токмо недолго, уж больно времени у тебя мало. Ты коротенько, но о кажном.