Олег Приходько - Личный убийца

• Название: Личный убийца
• Автор: Олег Приходько
• Издательство: ЗАО "Издательство ЭКСМО-Пресс"
• Жанр: Боевик
• Год: 1999
• ISBN: 5-04-001935-1

В рукопашном бою для них нет секретов. И вот личный убийца мафии и частный детектив Столетник сошлись в поединке не на жизнь, а на смерть. Из этой схватки сыщик выходит живым и почти невредимым. Но он недооценил могущества своих врагов, у которых далеко идущие цели, а под рукой десятки головорезов, натасканных на убийство. Преступная организация, на чей след вышел сыщик, опасна и всемогуща. Но Столетник и его друзья не из тех, кого можно запугать.

---

— Генеральным директором акционерной компании «Моспродуктсервис». Это Богданович Леонтий Борисович.

— Стоп! — поднял ладонь Решетников. — Стоп, Кира Михайловна. Смысл вашего поручения понятен, остается узаконить наши отношения.

— Я ничего подписывать не буду! — запротестовала она. — Я не хочу, чтобы где-нибудь всплыл факт моего к вам обращения…

— Вы не волнуйтесь, — прервал клиентку Решетников, — нам нужно получить предоплату. За сутки согласно тарифу. Можете ознакомиться с контрактом, здесь сказано, что вы обязуетесь оплатить работу и дополнительные расходы по ее окончании. Вот, видите?.. «За оказание конфиденциальных услуг». И все.

— Хорошо, — сказала она почти шепотом, — оформляйте. Я имею право знать, что вы предпринимаете?

— Конечно. Подробно и поминутно. Предварительная оплата составит восемь тысяч шестьсот сорок рублей…

Решетников поставил печать на три экземпляра скрепленного подписями двустороннего договора. Один экземпляр он отдал клиентке, два других вместе с деньгами спрятал в сейф с шифронабирателем и секретным замком.

— А теперь, Кира Михайловна, выкладывайте. Я ничего не записываю.

Тон его вызывал доверие, и Кира Михайловна начала:

— Неделю назад он отправился на презентацию новой партии «Власть и порядок» в Фонд содействия предпринимательству «Альтаир» на Старопетровском проспекте и забыл дома ключи от сейфа. Поскольку мне давно казалось, что он от меня что-то скрывает, я воспользовалась его отсутствием и открыла сейф. Там была большая сумма валюты — двадцать тысяч долларов, пистолет… иностранный пистолет, кажется, «лепаж». — Она замолчала, решив, что этого вполне достаточно.

Решетников откинул полу пиджака. Под мышкой в кожаной наплечной кобуре висел огромный штурмовой пистолет «генц», который ему с большим трудом при помощи Каменева и следователя Генпрокуратуры Илларионовна удалось узаконить.

— Видите. У меня тоже есть иностранный пистолет, Кира Михайловна, но для этого не обязательно быть сегодня сыщиком. Оружие есть у журналистов, депутатов, лидеров партий, бизнесменов, охранников. Эка невидаль! Двадцати тысяч долларов у меня, конечно, нет, но ведь я не генеральный директор продуктовой фирмы. Хотя, если открыть этот сейф…

— У него есть офис и валютный счет. Зачем держать наличные в таком количестве дома?

«Или она старомодная дура, или чего-то недоговаривает», — решил Решетников.

— Мой муж с восемьдесят седьмого по девяносто второй год сидел в тюрьме. Мы поженились с ним пять лет назад, я ничего почти не знала о его прошлом, узнала совершенно случайно… в общем, если это важно, стала невольной свидетельницей его разговора на одной даче, куда он меня пригласил. Там они собрались по случаю основания партии. Для меня это известие стало громом с ясного неба, и я заставила Леонтия рассказать обо всем, когда мы вернулись домой. Он признался, что сидел, а мне якобы не стал говорить, потому что не хотел расстраивать, к тому же судимость с него сняли и осужден он был по незначительной статье — за нарушение правил торговли. До тюрьмы он работал завмагом.

— И что же?

— Он сидел за изнасилование.

— Откуда вам это известно, Кира Михайловна?

Она глубоко вздохнула, потом достала из сумочки длинную тонкую сигарету и чиркнула золотой зажигалкой, не обратив внимания на то, что Решетников поднес свою.

— Неделю тому назад накануне презентации позвонила какая-то особа и сказала, что если мы считаем, будто все в прошлом, то глубоко ошибаемся, и женщина, которую он изнасиловал, ничего не забыла.

— Она требовала денег?

— Нет, сказала только то, что сказала, и повесила трубку. Сутки я молчала, на презентацию поехать отказалась, а когда он ушел, увидела ключи на его столе и заглянула в сейф. Возможно, она шантажировала его, и эти деньги были предназначены, чтобы откупиться… Но, когда он вернулся и увидел сейф открытым, набросился на меня, стал кричать, а потом… потом ударил. — Она подняла на Решетникова увлажнившиеся глаза: — Ну, не знаю я, не знаю! — вскричала вдруг женщина. — Можете ли вы понять, что даже если она сказала неправду, даже если эти деньги не его, а на пистолет есть разрешение — все равно, все равно так дальше продолжаться не может?!

— Могу понять, конечно, — согласился Решетников. — Когда возвращается ваш муж?

— Примерно через неделю.

— Идите домой и ни о чем не беспокойтесь. Все, что нам удастся узнать, вы тоже узнаете. А там уж решайте, как жить дальше.

Через пять минут бывшая актриса Кира Щеглова вышла из агентства «Шериф» и, вполне удовлетворенная исполнением своей роли, поехала в Малаховку.

«Решайте, как жить дальше!»

Туповатый детектив не догадывался, что она уже давно все решила. Богданович слишком легко хотел от нее отделаться, предлагая машину и дачу!

ГЛАВА 6

Все замерло в ожидании зари, звезды растворились в предутреннем небе, как снежинки в черной воде бездонного омута, и лесное зверье испуганно притихло.

Только-только вскрылись воды на Оке, прилет певчих птиц ожидался со дня на день, зайцы обратились в слух — не подпускают, не лежат; тощие медведи покинули берлоги, переселились в новые норы лисицы, пораженные куриной слепотой; подул тепляк, засочились луга и заиграли овражки.

Далекий выстрел, кощунственно-чужеродный, нелепый в такой час, когда — ни зги, когда не сезон, возвестил рассвет. За ним — второй… третий… десятый… беспорядочная стрельба одиночными и дуплетом, а потом — короткими очередями. В черном зеркале влажного неба — вспышки, словно всполохи зарниц; отражение пороховых разрядов, скрещение лучей фароискателей, и в довершение — ярко-оранжевый зонт осветительной ракеты.

Черный от копоти, болотной грязи, пота и многодневной щетины на скуластом лице с запавшими, в кровь иссеченными хвоей и ветками щеками человек, хлюпая насквозь промокшими ботинками, вырвался из зарослей и упал на просеку. Хриплое дыхание и бешеное биение сердца не давало ему прислушаться к посторонним в этой глуши шумам — выстрелам и нарастающему реву моторов; лежа на спине, он со страхом смотрел на падающую, все увеличивающуюся в размерах ракету, не в силах сообразить, откуда столько света, день ли наступил, или огненная геенна разверзлась в небесах. Только бы не вертолет! Вчера вечером над лесом появился вертолет — слепил «зайчиками» от окуляров биноклей и оптических прицелов, зависал над каждым квадратом, стволы плевались смертоносным свинцом. Оптика у «охотников» была отменной, именно с воздуха и положили, почитай, половину его собратьев. Потеряв ориентиры, петляя по редколесью, просекам и опушкам, в попытке уйти от мерцавших в ночи факелов, он то и дело натыкался на трупы.

Мощные «Лендроверы» ревели на востоке, там лес пересекала нерасквашенная, схваченная корнями многолетней травы колея. К рассвету «охотников» охватил азарт: водка, наркотики, запах свежей человеческой крови, изобилие бензина и патронов, а главное — многотысячные ставки подогревали гон. Выстрелы прекратились, еще кто-то сложил голову в этом проклятом лесу. Больше лежать было нельзя — шум моторов уже перекрикивали возбужденные, охрипшие голоса; с северо-запада двигалась цепь загонщиков с факелами, и оставалось бежать на юг, через сочащееся талой водой поле. Нужно решаться, пока не рассвело — с первым же лучом открытое пространство станет непреодолимым.

Он вскочил, миновал пролесок и побежал по полю, увязая в грязи, обрастая скользкими глинистыми комьями, отчего бежать становилось тяжелее, хотя стоявшая в лунках и бороздах вода обнадеживала: ни на колесном, ни на гусеничном ходу такую хлябь не преодолеть. Поскользнувшись в очередной раз, он зачерпнул пригоршню воды, смыл разгоряченное лицо, жадно напился, а как только поднял голову, увидел мелькание факелов в зарослях кустарника. Еще несколько минут спасительная темнота будет скрывать его, еще остался один потаенный уголок, за которым — густой ельник, только нужно проползти, преодолеть на четвереньках эти двести метров, не потеряв веру в спасение.

Он бежал уже вторые сутки. Силы были на исходе. Сознание опасности, расчет, способность ориентироваться в квадрате «охотничьих» угодий давно уступили животному инстинкту самосохранения. Он падал, метр за метром преодолевая расстояние — где ползком, где короткими перебежками, не позволяя себе думать о том, что ждет его в случае, если свершится чудо и удастся вырваться из заведомо замкнутого круга, в котором пристреляна каждая кочка, учтены все лазейки, приняты во внимание все просеки и звериные тропы. Предвкушение свободы охватывало его уже не раз — позавчера, когда удалось уцелеть на первом этапе и уйти от собак; вчера, когда он оказался в песчаной нише у подножия обрыва и его заметили с вертолета, — но всякий раз счастье избавления оказывалось обманчивым, на пути возникали новые преграды.