Алексей Цветков - Антология современного анархизма и левого радикализма, Том 2

• Название: Антология современного анархизма и левого радикализма, Том 2
• Автор: Алексей Цветков
• Издательство: Ультра. Культура
• Жанр: Политика
• Год: 2003
• ISBN: 5-98042-006-1

Уникальный для российского читателя шанс познакомиться с взглядами нынешних противников глобального капитализма и составить представление об актуальной антибуржуазной культуре. В первый том входят авторы, наиболее тесно связанные с разными версиями анархизма, такие как Даниэль Герен, Хаким Бей, Ноам Хомский и многие другие. Во второй том входят авторы революционного левого радикализма, менее связанные с анархистской теорией и практикой, такие как Франц Фанон, Андре Горц, Тони Негри, Борис Кагарлицкий и многие другие.

---

Показательной и драматичной является судьба Теодора Качинского, более известного по данному ему прессой прозвищу — Унабомбер. За три года освоив программу обычной школы и в двадцать лет закончив Гарвардский университет, Качинский преподавал математику в Университете Беркли и подавал в этой области большие надежды, хотя крут его интересов был много шире. В 70-х годах, неожиданно для окружающих, молодой ученый оставляет научное поприще, покупает себе полуразрушенный дом в Монтане, где живет без телевизора и канализации: охотится, рыбачит, разводит кроликов. В течение Шлет, с 78-го по 96-й, неуловимый для ФБР Унабомбер ведет персональную войну с американской системой: рассылает оригинальные бомбы в сигарных коробках, воспламеняющиеся письма, взрывающиеся книги тем, кого считает персонально ответственным за «индустриально-потребительское безумие». У него есть узнаваемый почерк: деревянные, «экологически чистые»,детали в бомбах с подписью «Фридем Клуб». В релизах, поясняющих для журналистов смысл своих взрывов, Унабомбер утверждает, что «Клуб» — это конспиративная анархистская группа, дает детективам множество неявных улик, вплоть до оттиска своих записок на бумаге, но все они оказываются ложными. Даже детали для своих «посылок» изобретательный взрывник-одиночка собирает на свалке и тщательно обрабатывает, чтобы нельзя было определить, в каком штате и в каком году они были изготовлены. Считая, что «насилие это прежде всего пиар бедных и зависимых», Унабомбер, как правило, не ставил себе целью физически устранить своих жертв. Бомб было около полусотни, но погибли от них только трое: вице-президент крупной рекламной компании при нефтяном концерне, главный американский торговец лесом, владелец сети магазинов, торгующих компьютерами. Ещё около тридцати человек были тяжело ранены. Среди них — известные генетики, специалисты по искусственному интеллекту, владельцы авиакомпаний. Когда Унабомбера упрекали в том, что от его взрывов нередко страдали всего лишь офисные служащие и среднего звена менеджеры ненавистных ему учреждений, он резонно отвечал, что они совершили свой добровольный выбор, когда получили эту работу, и несут на себе часть ответственности так же, как на войне её несут не только генералы, но и рядовые солдаты оккупационных армий. В начале 90-х во всех штатах был расклеен фоторобот Унабомбера, но это не дало никаких конкретных результатов. За его поимку назначили награду в миллион долларов. В 95-м он присылает в редакции «Нью-Йорк тайме» и «Вашингтон Пост» свой объемный манифест с требованием опубликовать его в обмен на «прекращение войны». Газеты идут на это, но так как публикация не приводит ни к каким общественным изменениям, Унабомбер продолжает слать бомбы. Миллион за его поимку получили в итоге родственники Качинского, установившие слежку за этимо тшельником. В момент задержания ему было 55. Жизнь была сохранена Унабомберу в обмен на признание за собой всех взрывов. В настоящий момент в тюрьме он занимается теоретической математикой и, так и не раскаявшись, продолжает отстаивать те же взгляды и использовать те же методы борьбы. В доме, где он жил, анархисты собираются открыть Музей Унабомбера, при этом местные власти настаивают на том, чтобы деньги от посещения этого музея-квартиры шли в Фонд пострадавших от его взрывов.

Субкоманданте Маркоc стал известным в строго конкретный день — 1-го января 1994 года, когда на юге Мексики, в штате Чьяпас, началось неожиданное для властей восстание индейцев-сапатистов. Маркос всегда отказывался от навязываемой ему роли «лидера» этого партизанского движения, называя себя всего лишь «голосом», «медиатором» и «стыковочным блоком» между восставшими и остальным обществом. Его статьи, рассказы, открытые письма и стихи, сочетающие в себе партизанскую романтику с редкой для радикала самоиронией, моментально стали классикой для возникавшего тогда по всему свету «антиглобализма». Несколько лет партизанской войны, сменяемой переговорами и снова уходом в лакандонские леса, привели к тому, что существенная часть штата Чьяпас в настоящий момент не контролируется никакой «официальной» властью и живет по собственным, индейским правилам «прямой демократии», граничащей с социальной анархией, а субкоманданте Маркоc продолжает свою священную войну против транснациональной олигархии и местных марионеточных властей, мешающих «индейцам жить по-индейски», стремящихся отнять у них традиционную среду обитания и вестернизировать их самобытную и не умещающуюся в рынок культуру.

Глобализация как система общепланетарного рынка с едиными для всех людей правилами эксплуатации, ритуалами подчинения и господства, культурными стандартами и ростовщической моралью, стала предметом фундаментального исследования итальянского социолога Тони Негри, отбывающего срок в римской тюрьме Ребибья. В соавторстве с американским антиглобалистом Майклом Хардом при помощи Интернета и тюремной библиотеки он написал книгу «Империя», посвященную с одной стороны анализу нового глобального порядка, а с другой — анализу новых возможностей глобального сопротивления этому самому порядку. По версии обвинения, в конце 70-х профессор Негри был «конспиративным руководителем и стратегом» знаменитых «красных бригад». Товарищи по подполью освободили его тогда от непосредственного участия в террористических актах «как особо ценного теоретика». Официально же Негри возглавлял движение «Рабочая автономия», занимавшееся захватными забастовками, протестными голодовками, перекрыванием транспортных магистралей и прочими формами народного сопротивления, не подпадавшими под определение «терроризм». «Полное жизни животное, свирепое со своими врагами и свободное в своих страстях» — так видел тогда Негри победивший революционный народ. От Радикальной партии его избирают в итальянский парламент. Одновременно заводится уголовное дело. Депутатским голосованием с него снимают парламентскую неприкосновенность, и профессор эмигрирует в 82-м во Францию, где занимается преподавательской деятельностью. В 97-м он добровольно возвращается и передает себя в руки властей. Теперь общественная активность политзаключенного Негри сводится к борьбе за права таких же итальянских политических эмигрантов. Дело в том, что во Франции получили убежище и до сих пор живут около двух сотен человек, подозреваемых в пособничестве «бригадам». Власти Италии настойчиво требуют их выдачи и суда. В самой Италии сейчас за решеткой находятся более сотни «красно-бригадистов». В отношении степени и доказанности вины многих из них правозащитники и пресса постоянно высказывают справедливые сомнения. «Империя» Негри и Харда, помимо других важных заслуг, рассеивает созданный СМИ идиотский миф о том, что «антиглобалисты» — это сторонники изоляции, стремящиеся сохранить свои страны, народы, культуры в девственной неприкосновенности от более успешных стран-соседей. Дело обстоит с точностью до наоборот: антиглобализм во всех своих как радикальных, так и умеренных версиях есть движение за повсеместное объединение народов и людей против транснациональной капиталистической власти. Борьба паразитарной элиты и широких занятых полезным трудом масс переносится в эпоху глобализма с внутригосударственного на международный уровень.

Один из самых заметных голосов этой борьбы на Ближнем Востоке — израильский публицист, теоретик, литератор и переводчик Исраэль Шамир. В 60-х, диссидентски настроенным интеллектуалом, он эмигрировал из СССР и был разочарован «реакционной» реальностью Израиля. В 80-х работал пресс-атташе Социалистической партии в Кнессете, но скоро разочаровался и в легальных левых с их «беззубым реформизмом». В 90-х Шамир стал другом палестинского национально-освободительного движения, товарищем арабских коммунистов, своим человеком в еврейской анархистской коммуне Лифта и, по мнению некоторых популярных израильских газет, «внутренним врагом государства номер один».

Том заканчивается текстами активистов антиглобалистского движения, оценивающих знаменитые события в Сиэтле, участниками которых они были. Именно беспорядки в Сиэтле во время саммита Всемирной Торговой Организации позволили одним газетам говорить о «модных международных погромщиках», а другим — о целом «поколении Сиэтла». Сиэтл передал эстафету аналогичных радикальных выступлений левым радикалам всего мира и альтернативным «Социальным Форумам», проходящим ежегодно в бразильском Порту-Алегри. В Сиэтле после совершенно неадекватного освещения массовых выступлений большинством газет и телеканалов, было принято решение о создании «Индимедиа» — разветвленного международного антиглобалистского интеренет-ресурса, действующего сегодня на добровольной основе в большинстве стран мира.