Алексей Цветков - Антология современного анархизма и левого радикализма, Том 2

• Название: Антология современного анархизма и левого радикализма, Том 2
• Автор: Алексей Цветков
• Издательство: Ультра. Культура
• Жанр: Политика
• Год: 2003
• ISBN: 5-98042-006-1

Уникальный для российского читателя шанс познакомиться с взглядами нынешних противников глобального капитализма и составить представление об актуальной антибуржуазной культуре. В первый том входят авторы, наиболее тесно связанные с разными версиями анархизма, такие как Даниэль Герен, Хаким Бей, Ноам Хомский и многие другие. Во второй том входят авторы революционного левого радикализма, менее связанные с анархистской теорией и практикой, такие как Франц Фанон, Андре Горц, Тони Негри, Борис Кагарлицкий и многие другие.

---

А добираться до вас по суше было бы дурным тоном. Нам бы пришлось пересечь Монголию, развалины СССР — где следовало бы хорошо знать, кому можно, а кому нельзя говорить, что мы направляемся в гости к Русскому, — Восточную Европу, заглянуть во Францию, чтобы запастись «Шато Неф дю Пап, урожая 69» (начинаю уже каламбурить даже с марками вин), забрести за макаронами в Италию и потом карабкаться через Пиренеи. И не то чтобы нам не нравилась идея подобной прогулки, просто такие длительные блуждания приводят к износу военной формы.

Но пока в среде будущего экипажа царит энтузиазм, и он почти столь же интенсивен, как и рвота (действительно, я вижу одного товарища, которого рвет, и спрашиваю его почему, ведь мы еще не отчалили. «Это я тренируюсь», — отвечает мне он с этой безукоризненной логикой, характерной для гор юго-востока Мексики).

О чем это я говорил? Ах да, о том, что мы не сможем приехать на открытие «Агуаскальентес». Потому что мы сейчас, как сказал этот товарищ, «тренируемся» к экспедиции. Но о наших планах вторжения на полуостров Иберия ты, конечно, никому не рассказывай (сначала, разумеется, мы посетим Лансароте, чтобы испить кофейку с Сарамаго[93] и Пилар), ты же знаешь, каковы нравы монархии — время от времени она начинает нервничать и выдумывает себе разные каникулы в сопровождении всяческих инфант и шутов (я имею в виду Фелипика Гонсалеса и Пепика Аснара[94], который, повторяю, даже в своем имени несет печать чьего-то проклятия).

Хотя неучтивые слова о монархии и могут тебе стоить как минимум изгнания из зала, потому что, как это вам пришло в голову делать «Агуаскальентес» в месте «окупас»[95], ведь место проведения мероприятия должно принадлежать людям достойным, но — и пусть ни у кого в этом не будет сомнений — благородства куда больше в любом доме «окупас», чем во дворце Эскориал[96].

Пам! Опять я связался с монархией. Не буду больше этого делать, по той же причине, по которой если влезешь в мусорный ящик, потом от тебя обязательно будет много вони, и от нее невозможно избавиться даже при помощи фальшивых духов, продающихся в «Корте-Инглес»[97].

Ладно, скажем наше «да» пиратству и наше «нет» — разбреданию мыслей, так что, возвращаясь к нити этого монолога, у которого большой плюс и он в том, что ты не можешь ни слова возразить мне, как если бы ты находился перед славной гражданской гвардией, которая, если позволишь, не является ни гвардией, ни гражданской, но уже и так известно, что мир власти полон противоречий.

Что? Что я опять ушел от ответа? Ты прав, просто сама перспектива лишиться этой моей порции галисийского бульона, который, вновь разогрев, начинают распределять, потому что ни у кого не осталось ни гроша на что-то еще, меня вводит в состояние, скажем, беспокойства.

Конкистадоры и неолибералы

Я говорил тебе, что дата этого письма не случайна и что если я начал это письмо-приветствие открытию проекта «Агуаскальентес» 12 октября, на то есть причины.

Некоторые группы общественности ошибочно считают, что виновницей нынешней ситуации индейских народов Мексики является испанская конкиста. И дело даже не в том, что Эрнан Кортес и другие подонки меча и креста, его сопроводившие, явились нашими благодетелями, нет, конечно, но просто в сравнении с нынешними неолиберальными правителями все они — почти что сестры милосердия.

От честных мужчин и женщин Испании мы знаем только слово братства, только солидарность безо всяких предварительных условий, только готовность слышать, всегда протянутые к нам руки для помощи, приветствия, объятия.

Так что, да простит меня отец Идальго[98], мы, сапатисты, говорим: «Долой неолибералов! Да здравствуют гачупины10!»

Представляю, что к вам приедет та каталонская группа, которая ужасно играет ранчеру[99], хотя, конечно, в исполнении чамбы ей нет равных... И будет еще множество других — из Галисии, из Астурии, из Кантабрии, из Андалусии, из Мурсии, из Экстремадуры, из Валенсии, из Арагона, из Ла-Риохи, из Кастилии-и-Леона, из Кастилии-Ла-Манчи, из Наварры, с Балеарских островов, с Канарских островов и из Мадрида. Всем им передай наш огромный привет. Потому что благодаря стольким и таким прекрасным нашим братьям и сестрам, и ото всей бесконечной нежности, что чувствуем по отношению к ним, мы становимся сильнее и лучше.

Что? Что я не включил в этот список Страну Басков? Нет, я хочу попросить тебя, чтобы этим братьям и сестрам ты передал наше особое обращение.

Мне хорошо известно, что этот придворный шут, называющий себя судьей Гарсоном, действуя рука об руку с испанским политическим классом (который так же смешон, как и королевский двор, но только без этого скромного очарования — Как ваше здоровье графиня? — Хорошо, граф, я совершенно не скучаю по шуту Фелипику, потому что этот Пепик ничуть не хуже. Кстати, граф, вам следовало бы застегнуть ширинку, чтобы, не приведи господь, вы не поимели простуду, единственное, что вы можете здесь при дворе поиметь, — и т.д.), осуществляет политику настоящего государственного терроризма, что не может оставить равнодушным ни одного честного человека.

Да, клоун Гарсон объявил нелегальной политическую борьбу в Стране Басков. После всего этого кривляния в шоу для дураков об аресте Пиночета (единственное, что он сделал, — это устроил Пиночету отпуск за счет государства), теперь он демонстрирует свою настоящую фашистскую сущность, лишив баскский народ права на политическую борьбу за свои законные права.

И я не говорю это все просто так. Здесь мы познакомились со многими баскскими братьями и сестрами. Они были в наших лагерях мира. Они не приехали сюда, чтобы говорить нам, что нам делать, ни для того, чтобы учить нас делать бомбы или готовить покушения.

Потому что здесь наши единственные бомбы — это чьяпаски[100], которые, в отличие от юкатанок, никогда и ни с чем не рифмуются.

Потому что Оливио[101] заходит и говорит мне, что, если я дам ему шоколадки с орехом, которые мне передали, потому что, по слухам, я оооочень тяжело болен, он мне продекламирует бомбу. «Давай» — говорю я ему, видя что шоколадки уже цвелые. И Оливио с чувством начинает: «Бомба, бомба: у меня во дворе зацветает апельсин, а сестра твоя — красавица».

Я обижаюсь, не столько за свою сестру, сколько за полное отсутствие рифмы и ритма, но шоколадки Оливио все же даю...

Кроме того, единственные покушения здесь — это покушения на музыкальный вкус, когда я беру гитару и запеваю своим несравненным баритоном «всегда, когда лишку выпью, выходит со мной все не так, тебя одну лишь ищу я, но лезу в чужой гамак». Если Ману Чао[102] это когда-нибудь услышит — он наверняка немедленно подпишет со мной контракт. Конечно, он готов на все что угодно, только бы не платить нам за те две струны, что он порвал, когда пытался исполнить вместе с сапатистами «Шизофреническую корову». Или это была «Бешеная корова»? Хорошо, если он там будет, — привет Ману и скажи ему, что мы простим ему эти струны при нашей ближайшей встрече на следующей остановке, которая, как известно, называется «Надежда».

И если Ману не захочет подписывать со мной контракт, я уйду в группу Ампаро. Хотя, наверное, придется поменять ее название, и вместо «Ампаронойи» ее назовут «Ампарофобией», из-за того что мои критики тоже глобализируются.

И наконец, чтобы быть террористами, единственное, чего нам не хватает, — это призвания, а не средств.

И вот, здесь были у нас братья из Страны Басков, и все они вели себя достойно, как и подобает баскам...

Не знаю, будет ли там у вас Фермин Мугуруса, я помню, как один раз, когда он был здесь, его спросили, откуда он, и он сказал «баск», и когда его спросили, «баск из Испании или баск из Франции», Фермин, не колеблясь ни минуты, ответил: «Баск из Страны Басков».

Я искал что-нибудь на баскском языке, чтобы отправить это как привет братьям и сестрам из Страны Басков, но почти ничего не нашел, не знаю, может быть, проблема в моем словаре, но я искал слово «достоинство» по-баскски и в сапатистском словаре нашел «Эускал Эрриа». Так что спроси их, на правильном ли я пути, или мне лучше вернуться.

И наконец-то, чего не знает ни Гарсон, ни его шефы, это то, что иногда достоинство превращается в ежа и ай! — что ждет того, кто попытается растоптать его.

Праздник сопротивления

Итак, как я раньше говорил, «Агуаскальентес» должен стать праздником сопротивления — идея, которая совершенно не нравится политическим партиям...