Аркадий Адамов - Василий Пятов

• Название: Василий Пятов
• Автор: Аркадий Адамов
• Издательство: Военно-Морское Издательство Военно-Морского Министерства СССР
• Жанр: Историческая проза
• Год: 1952

Повесть о русском изобретателе корабельной брони.

---

Пятов в сопровождении Колесникова и Пиля быстро прошел в дальний угол здания. Здесь недвижно стояла, словно оцепенев, большая прокатная машина. Казалось, никакая сила не могла вдохнуть жизнь в эту тысячепудовую громаду. Напротив возвышалась в ряду других печей новая, построенная Пятовым, газосварочная печь, где ревело пламя и, как видно, была очень высокая температура. Печь, готовая поглотить огромные кипы железных листов, для нагрева которых была предназначена, как бы только и ждала того момента, когда в машине закрутятся, наконец, валы. Только такая громадная машина сможет принять от нее небывалую порцию проката.

На этот раз, со знакомым волнением подходя к своему детищу, Василий Степанович уже не ощущал того гнетущего уныния и тревоги, которые владели им в последние дни.

Василий Степанович вытащил из кармана сложенный лист бумаги, развернул его и знаком подозвал к себе окружающих. Все видели у него в руках знакомый чертеж машины.

— Помните, что стан этот предназначен для сварки очень больших железных пакетов, — повышая голос, чтобы его все слышали, сказал Пятов. — А потому устройство его во многом должно быть отлично от обыкновенных катальных машин. Оно так и есть. Ведь здесь мы не применяем маховика, к которому так привыкли, давим не только нажимными винтами, но и громадным весом валов, а верхний вал, благодаря особому устройству, можно поднять как угодно высоко; это позволит прокатывать пакеты любой толщины.

Василий Степанович указал на чертеж и тут же перевел взгляд на машину. Все посмотрели вслед за ним на группу толстых шестерен и штоков, укрепленных около верхнего вала.

— Так почему мы должны держаться за старую систему привода от одного водяного колеса? — спросил Пятов, испытующе взглянув на нахмуренное лицо Колесникова, и добавил:

— Господин Пиль подал мысль насадить на ось вала громадное водяное колесо.

При этих словах Пиль самодовольно улыбнулся, а Колесников с тревогой поглядел на Пятова.

— Но сажать такие колеса — сущая чепуха, — невозмутимо продолжал Василий Степанович. — Колесников предложил посадить на нижнюю ось два колеса, — тоже не годится. Он это сразу увидел. Но ведь у нас не одна, а две оси от двух валов. Понял, Никита?

Молодой чертежник секунду что-то растерянно соображал, потом вдруг радостно воскликнул:

— Понятно! Так оно и есть!… — Но тут же внезапно спохватился и неуверенно добавил:

— Как же это, однако, получится, Василий Степанович? Ведь верхний-то вал подвижный. Что ж, по-вашему, и водяное колесо то подниматься, то опускаться с ним будет?

— Твоя правда, — спокойно согласился Пятов. — А потому надо придумать особую соединительную муфту. Столько ночей мы с тобой, брат, не спали, что еще две или три — для нас пустое дело, верно? Приладим же мы эту муфту, пожалуй, вот так…

Пятов расстелил чертеж на чугунной доске, лежавшей рядом с машиной, и стал подробно объяснять свою мысль. Под конец он с облегчением произнес:

— Итак, через неделю заработает стан, завертятся эти проклятые валы и первый лист новой брони…— тут он неожиданно осекся и только многозначительно поглядел на своего молодого помощника. Затем он вытащил из кармана часы, быстро отдал распоряжение рабочим и, сложив чертеж, пошел к выходу.

— О, господин Пятов как раз оговорился, — сказал Пиль Колесникову, — броня… Какая в России броня? Ее могут выпускать только в Англии, в моей старой Англии.

— Слишком ты зазнаешься со своей Англией. Еще к нам учиться придете, — сердито буркнул в ответ Никита.

— А причем здесь тогда этот прокатный стан? — не отставал Пиль. — Тогда извольте ее ковать молотом, как у меня в Англии, и я еще буду глядеть, что из этого получится.

— Гляди, гляди, авось глаза проглядишь, — насмешливо ответил Никита.

Вечерело. Рабочие, кончив смену, толпой выходили из заводских ворот. Все в их облике говорило о чрезмерной усталости: медленная, вялая походка, согнутые спины, на которых коробом стояли просоленные от пота рубахи, красные обожженные лица. Вот небольшая группа их отделилась от толпы и направилась к дому, где жил управляющий. У самого дома рабочие догнали Василия Степановича.

— Выслушай нас, Василий Степанович, сделай милость, терпения нашего нет больше, — твердо проговорил, выступая вперед, высокий молодой рабочий. Черные кудри упрямо падали ему на лоб, от волнения покраснел длинный рубец, рассекавший щеку.

— Да в чем дело, братцы? Говори, Петр, — сказал Пятов, входя в дом и приглашая всех следовать за собой.

— Недели две назад лавочник наш солонины невесть откуда привез, да такой, что не только есть — мимо лавки пройдешь, так с души воротит, — горячо заговорил Петр Воронов. — У многих с того, знать, цинга началась. Тебя как раз не было, на Клименковский завод уезжал. Мы к Никифору Петровичу. Убирай, говорим, свою солонину, от нее не только что человек — собака сдохнет. «А что ж, говорит, я вам в долг гусей с яблоками давать должон?» А нам и деться некуда, денег-то контора, почитай, три месяца не платит. Собрались мы опять между собой, так, мол, и так, ребята, прах ее возьми, солонину-то. Сделали складчину и купили эту солонину да в реке потопили. Так что же ты думал, Василий Степанович? Вчера опять она в лавку попала, проклятая!

Пятов слушал молча; при последних словах он удивленно взглянул на говорившего.

— Вишь как, — ответил Воронов на его немой вопрос. — Пошел Никифор Петрович, как нарочно, на это место рыбу ловить, так неводом солонину и выудил. А она, значит, в воде-то вымокла, дух, значит, не тот — вот он ее за свежую и стал продавать.

— Уйми лавочника, Василий Степанович, житья от него нет, с голоду и так дохнем. Уйми его, окаянного, пока не поздно, — глухо, со скрытой угрозой проговорил один из рабочих. — А то сами управу найдем, ни урядников, ни солдат не побоимся. Уж однажды случилось такое дело. Но тебя уважаем…

Пятов смотрел на рабочих и напряженно думал, как им помочь. «Выгоню мерзавца с завода, хоть и все губернское начальство против меня подымется, — решил он. — Но это не все. Денег-то в конторе — ни копейки. Ох, Ефим Козлов, и оставил же ты мне наследство…»

— В сговоре с управляющим старым, с Козловым, был он, кровопивец, на паях нас, как липку, обдирали, — взволнованно снова заговорил Воронов. — Но как есть ты теперь управляющий… А уж мы всем миром…

В этот момент Пятов вспомнил: вернулась Варя. Она, наверно, выполнила его поручение. Он поднялся со стула и твердо сказал:

— Идите спокойно домой, братцы. Все сделаю, а через неделю произведу с вами полный расчет.

***

Варя никак не могла решить для себя один очень важный и так мучивший ее вопрос. «Вдруг как в самом деле люблю, — со страхом думала она. — А он, оказывается, вовсе меня и не любит. Что я тогда делать буду? Люди, небось, и не поверят, скажут, ей охота женой управляющего стать, над ними командовать». И Варя в сотый раз начинала перебирать в уме все события последних двух лет, с того дня, как Пятов впервые появился на Холуницких заводах. Каким непонятным представлялся ей вначале этот человек. Ведь сколько козней строил новому механику Ефим Козлов. А Пятов ходил веселый, довольный, держался смело. Однажды он заметил, что смотрители кричного завода обвешивают рабочих, принимая выделанное ими за день железо, и нарочно снижают его сорт. Какой шум он поднял: отказался подписывать очередной рапорт хозяйке и добился своего. В тот вечер он впервые зашел в гости к отцу и, когда Варя, возвратившись с огорода, начала собирать ужин, внимательно и, как показалось ей, лукаво следил за ней все время. А потом они встретились на свадьбе у кричного мастера Сергея Блинова; Варя тогда много пела и плясала, и Василий Степанович глядел на нее веселыми и ласковыми глазами. В другой раз, во время болезни отца, она пришла в контору, чтобы получить для него муку. Ей ничего не дали. Она плакала, но не уходила, а старший писарь раскричался и затопал на нее ногами. В это время вошел он, Пятов. «Кому не даешь муки, чернильная душонка! — до сих пор звенел у нее в ушах его гневный голос. — Першакову, первому мастеру на заводе? Чтоб дать немедля, иначе я тебя выгоню вон!» И слышавший все из соседней комнаты Козлов даже не посмел вступиться за своего любимца. На следующий день Василий Степанович пришел навестить отца. За чаем он весело рассказывал о последних заводских новостях и не сводил с Вари смеющихся, ласковых глаз. А прошлой зимой, в мороз, она пошла к тетке на Клименковский завод, и по дороге ее случайно нагнал Василий Степанович. Он тогда усадил ее в сани, заботливо укутал в свой тулуп, а сам, чтобы согреться, долго бежал, ухватившись за край саней, и всю дорогу весело шутил. Как счастлива была Варя, когда на обратном пути он нарочно заехал за ней и они вместе отправились в Холуницы.

Но особенно запомнилась Варе поездка в Слободск с неделю тому назад. Перед ее отъездом к ним зашел Василий Степанович и попросил Варю передать два письма заводскому приказчику Хрулеву, уехавшему в, Слободск раньше с караваном железа на продажу. В письмах Пятов просил слободских купцов немедленно предоставить ему кредит под залог привезенного железа. Усаживая Варю в повозку, он сказал: