Светлана Багдерина - Смерть героя

• Название: Смерть героя
• Автор: Светлана Багдерина
• Жанр: Фэнтези

"…Что стало с раненными приспешниками мага — история стыдливо умалчивала, а имена каждого из выживших бунтарей были занесены золотыми буквами на стену замка, ставшего летней резиденцией нового короля — дальнего родственника бедолаги Рица. Рядом с отлитыми в платине именами кронпринца и начальника его гвардии. Ибо каждый ребенок в королевстве назубок знал, почему из пяти наследников Рица в живых получилось остался только у Амзы, кто доставил ему магический посох слепого отшельника, кто планировал безумный налет на оплот Симарона, кто проник во главе четверки бесстрашных в ту судьбоносную ночь в замок, чтобы открыть ворота, и кто в одиночку удерживал в дверях Звездной башни натиск отборной гвардии чародея, чтобы принц мог без помех отыскать смертоносный шар и уничтожить его… Амза и Фалько. Их имена, одно рядом с другим, возглавляли отблескивающий золотом список из сорока трех имен героев, переживших своих военачальников. Имени Лимбы в этом списке не было." Это — первая и единственная вещь, написанная не в юмористическом ключе.

Достоинство это ее или недостаток — судить читателю.

---

— Но…

— Тихо, не перебивай, малый… дай сказать… пока могу… Заварушка там пошла — врагу не пожелаешь… мы ко входу когда пробились, оставалось нас трое, и принц… Амза… раненный уже был… Он вошел… а мы остались… Третьего-то почти сразу скосили… А Фалько… да я, дурак… держались… Потом меня в грудь да в ногу зараз как ударило… Охнуть не успел… Очнулся — словно заживо в аду меня в корыте изрубили, да посолили… Глаза разлепил — кругом тихо… даже не стонет никто… и светло. Утро наступило… У меня первая мысль: кто победил? А спросить не у кого… И тут вторая мысль: Фалько где? Стал подниматься… от крови скользко… трупы кругом… нога не слушается… вздохнуть не могу — в груди булькает, словно кипятком… Дополз до входа в башню… Где симароновых падальщиков больше навалено — там он должен быть, рассудил… С грехом пополам растащил… тех…

Лимба умолк на несколько тягостных минут, то ли собираясь с мыслями, то ли заново переживая то жуткое солнечное утро в мертвом замке.

— Я его не сразу узнал, Найз… поверишь ли… Кровищи на нем было… не одно ведро, наверное… своя, чужая… лицо рассечено… и лоб… нагрудник изрубленный… шлем потерялся… руки… голова… казалось, места нет живого… Дотронулся я до его щеки — хотел кровь стереть… на прощанье на него посмотреть, как есть… и вдруг чувствую — щека теплая!.. Живой, сердешный, живой!!!.. И вот тут я испугался… По-настоящему… Думаю, если колдунов верх вышел, то ведь лучше бы нас с ним вчера прикончили… Это только сейчас вокруг тихо… а ежели появится он с минуты на минуту?.. Ну, тут у меня словно второе рождение приключилось… подхватил я его подмышки… и потащил… Сам не знал, куда — лишь бы оттуда… Как вынес я его из замка — не помню… всё как во сне кошмарном… сам падаю… его роняю… снова встаю… тащу… Нога подламывается… в груди — словно чугун плавят… пыль, жара… перед глазами круги алые да черные висят-колышутся… в голове пустота звенит… а я тащу… хоть не вижу ничего перед собой… словно помешался… А потом всё пропало вдруг…

Старик снова замолчал, хлебнул теплой безвкусной воды из оловянной кружки у кровати и продолжил, неотрывно глядя красными слезящимися глазами в низкий прокопченный потолок, словно просматривая на нем снова и снова события двадцатилетней давности.

— В себя когда следующий раз пришел, гляжу — стены вокруг меня бревенчатые незнакомые… Старуха надо мной склоняется… смотрит так долго… будто первый раз видит… и говорит что-то… а я как младенец лежу, на нее таращусь — не помню, ни кто я, ни где я, ни как попал туда… И опять отключился… Потом, когда снова в память вернулся, ее старик мне сказал, что я так чуть не с месяц пролежал… Грудь залечили маленько… Ногу знахарь их деревенский мне через неделю после того, как меня нашли, отхватил — чернеть стала, говорят… Да это всё ерунда, Найз, чепуха… Главное спросил я у них — со мной второй был, где он? А они отвечают, что один, мол, я лежал… Прямиком на дороге через их лес… километрах в пяти от замка… Может, говорят, твоего второго раньше кто подобрал, а тебя за покойника принял… вот и оставил лежать… Они-то меня тоже сперва за мертвеца посчитали… только когда карманы обшаривать начали, поняли, что поторопились… Я обрадовался… Лежу без ноги и улыбаюсь, как распоследний дурачок: жив Фалько… живой… выжил… А потом их деревенские из города вернулись… про похороны рассказали… про закладку монумента… И что выжившие-то были, да только все не те… Стало быть, Фалько мертвого на дороге люди нашли… подняли… и в город отвезли… А меня бросили… кто я такой… таких, как я там было… тысячи… всех не соберешь… И вот тогда я понял, что своими руками… сделал то… что Симарон не смог… Если бы я оставил его в замке… его бы свои вовремя подобрали… и спасли…

Лимба продолжал говорить еще что-то, путаясь, сбиваясь, повторяя по нескольку раз одни и те же фразы, но Найз его уже не слышал.

Широко распахнутыми невидящими глазами смотрел он в стену, едва осмеливаясь дышать, а в мозгу его ворочалась, расправляла крылья, и стремительно росла и набирала силы одна невозможная еще несколько минут назад крамольная сумасшедшая мысль.

Фалько может быть жив.

Может, это не он похоронен рядом с кронпринцем.

Ведь он не погиб в бою, как считалось до сих пор.

Оруженосец потерял его в лесу.

А это значит…

Что это могло означать — Найз даже подумать боялся, но радостно затрепетавшее сердце, не дожидаясь резолюции осторожных мыслей, уже ликующе скакало и заходилось от восторга и надежд.

Если нашли, подобрали и вылечили Лимбу, то почему никто не мог найти, подобрать и вылечить Фалько?!

Это так легко представить — по лесной дороге едет повозка, человек в ней видит два неподвижных тела, и вдруг одно из них шевельнулось! Он жив! Наверное, его еще можно спасти! И он бережно переносит раненого в телегу и нахлестывает ленивую лошадь, чтобы скорее добраться туда, где истекающему кровью воину окажут помощь!..

Но почему тогда Фалько не объявился, когда выздоровел?

А что, если он умер позже?..

Нет!

Не для того дядя Лимба тащил его пять километров, не для того его спасали неизвестные добрые люди, чтобы он после всего этого умер у них на руках!!!

Это было бы хуже всего.

Это было бы неправильно.

Это было бы несправедливо.

Но почему же тогда о нем больше никто и никогда не слышал?..

А, может, ему пришлось покинуть Эрегор и уплыть в дальние края?..

Или он потерял память? Такое, говорят, бывает, хоть и редко…

Или его раненого увезли в другую страну, и он…

— На-айз… А, Найз?.. — вывел его из блаженного ступора ворчливый голос старика.

— Что?.. — сконфуженно встрепенулся мальчик. — Вам что-нибудь надо, дядя Лимба?

— Надо, надо… Ты обещал рассказать… как ты добыл это зелье…

— Добыл?.. — растеряно переспросил Найз, и события дня обрушились на него жарким водопадом. — Купил в аптеке, как еще…

— Я стар, Найз… Но не настолько, чтобы выжить из ума и не помнить, сколько стоит эликсир на жабьем камне со слезой аксолотля… Ты ограбил герцога?.. Убил ростовщика?.. Нашел клад?..

Мальчик невольно улыбнулся тому, насколько близка к истине оказалась ироничная догадка старого оруженосца.

— Я не убивал герцога, дядя Лимба. Это сделал другой… незнакомый человек… но у него это чертовски ловко вышло!..

— Во что ты опять влип, постреленок? — встревожился старик, но Найз лишь отмахнулся от его страхов: — Всё вышло, как в какой-нибудь балладе, дядя Лимба! Вот послушайте…

— …и тогда этот гельтанец сам дал мне пять тигров, и я побежал к аптекарю. Вот и всё, — закончил свое полное восклицаний, восхищения и превосходных степеней повествование Найз и довольно умолк в ожидании реакции старика.

Лимба молча лежал с закрытыми глазами, будто глубоко задумался или заснул.

Предположив второе, Найз смущенно прикрыл рот рукой, коря себя за эгоизм и невнимание к нуждам больного человека, и осторожно, стараясь не дать колченогой табуретке скрипнуть, поднялся уходить, как вдруг старый оруженосец повернул голову в его сторону. В свете еле живого огонька коптилки странным блеском сверкнули огромные запавшие глаза.

— Спасибо тебе, парень… За все, что ты для меня сегодня сделал… спасибо… Тебе, и тому гельтанцу… Надеюсь, ты поблагодарил его, увалень?

— Поблагодарил?.. Я?.. — Найз виновато потупился, втянул голову в плечи и медленно и густо покраснел до корней волос, потому что такая мысль первый раз пришла в его голову только сейчас, с подсказки дяди Лимбы. — Н-ну…

Тот все понял и укоризненно усмехнулся.

— Ну, ты и невежа, Найз… Вот Фалько — тот никогда не забывал благодарить… даже последнего золотаря… если было за что… А пять тигров — это не самый пустяковый повод сказать "спасибо", парень…

— Но я запомнил его лицо, дядя Лимба! — увидел выход из щекотливой ситуации мальчик. — И если во время парада я увижу его где-нибудь, то обязательно, обязательно поблагодарю! Чесслово!

— Ты его точно запомнил? — с сомнением прищурился старик. — Не спутаешь?

— Да вот, пожалуйста! Сейчас я вам его только так опишу! — азартно воскликнул мальчишка и принялся старательно перечислять, загибая пальцы:

— С виду он старый, ему лет ему сорок, наверное, или даже сорок пять. Смуглый, как эрегорцы — на гельтанца мало похож. И говорит на наш манер, не на гельтанский. Ни усов не носит, ни бороды. А волосы — черные с проседью, короткие. Назад зачесаны. Глаза у него зеленые. Нос… нос прямой. Но с горбинкой вот здесь. Два шрама на лице. Один наискосок через лоб к правому уху, другой… почти вдоль него… на правой… щеке… На подбородке… на подбородке… ямочка… ямоч…ка… на подбород…ке… ямочка…

— Найз? — забеспокоился старик. — Найз, что с тобой? Что случилось?.. Найз?..

Но Найз не отозвался.