Сергей Кремлев - Россия и Япония: стравить!

• Название: Россия и Япония: стравить!
• Автор: Сергей Кремлев
• Издательство: Яуза
• Жанр: История
• Год: 2005
• ISBN: 5-87849-189-3

На Дальнем Востоке издавна завязывались в тугой узел интересы сразу многих народов и держав...

Россия, Япония, Китай, Корея, США и страны Запада... Взаимосвязь их судеб, «дальневосточный» «клубок» проблем мировой истории XIX-го века — тема нового исследования Сергея Кремлёва (Сергея Брезкуна), автор книг «Россия и Германия: стравить!», «Россия и Германия: вместе или порознь?» и др. Особое внимание в книге обращено на отношения России и Японии, начальная история которых уходит во времена Екатерины Великой...

Идеолог викторианской Британии Гомер Ли считал, что тот день, когда Германия, Россия и Япония объединятся, будет, будет днем гибели англосаксонской гегемонии.

Да, с Японией нам можно и нужно было дружить. Однако на излете своей истории царская Россия с Японией воевала. Почему? Не потому ли, что враги России ссорили русских с японцами на Востоке так же, как они ссорили нас с немцами на Западе? Ссорили, смертельно боясь их общего союза...

Рассказ о движении русских к Амуру, о «Небесной» Китайской империи и древнем народе Корё, о средневековой Японии сегуна Токугавы и Японии эпохи Мэйдзи, о происках графа «Полусахалинского» Витте и роли США в русско-японском конфликте, а также о многом другом в новой книге Сергея Кремлёва.

---

3 июля 1900 года — уже во времена восстания «боксеров»-ихэтуаней — появилась вторая нота Хэя с призывом придерживаться «принципа равной и справедливой торговли во всех частях Китайской империи».

Какой прогресс, надо заметить! От «тарифов абсурда» в начале XIX века Штаты пришли под конец этого века к политике «равной торговли». Правда, «тарифы абсурда» не пускали чужих на рынок США. А доктрина Хэя была ключом янки к чужим рынкам. Но это была деталь «малозначащая». Не так ли?

В нотах Хэя говорилось о реформах...

И они Китаю — пусть и не в редакции Хэя — были действительно необходимы.

В САМОМ преддверии Ихэтуаньского восстания, в 1898 году, молодой император Гуансюй рискнул пойти на реформы. Риск был не в том, что реформы могли оказаться несвоевременными, а в том, что им упорно противилась уже помянутая выше клика его тетки — 63-летней императрицы-регентши Цы Си.

Собственно, и Цы Си о реформах рассуждала весьма громко — как и царевна Софья в допетровской России. Но «гладко было на бумаге»...

Главной фигурой короткого периода «Ста дней реформ» (с 11 июня по 21 сентября) стал лидер движения «обновления» сорокалетний философ Кан Ювэй (автор трактатов «Тонкости в учении Мэн Цзы», «Исследование идей Конфуция об изменении общественного строя» и др.).

За «Сто дней» было издано более 50 указов: о поощрении промышленности, о развитии сельского хозяйства, об открытии университета, о строительстве железных дорог, об усилении армии и т. п.

Увы! Герои любых «Ста дней» не очень-то, похоже, везучи. 21 сентября Цы Си произвела очередной (не привыкать!) переворот, арестовала Гуансюя, от его имени издала указ о возобновлении ее регентства, прекращенного с началом ученых «реформ», арестовала «реформаторов», казнив шестерых из них.

Но Кан Ювэя упустила. Автор трактата «О великом единении» успел бежать и стал за границей главой... монархической партии. Что ж, с философами — от большого ума — такое случается.

Забегая вперед, скажу, что в 1911 году Кан Ювэй решительно выступил против революции Сунь Ят-сена и против него самого, а в 1917 году, за десять лет до смерти, участвовал в неудачном монархическом путче милитариста Чжан Сюня, пытавшегося восстановить на престоле маньчжурского императора Пу И (значительно позднее это сделали японцы).

Неудалые реформаторы потерпели крах прежде всего, конечно, потому, что много философствовали на манер русского Манилова и мало действовали. Свое гнусное значение сыграло — как тоже случается нередко — и вульгарное предательство командующего Бэйянской (Северной) армией тридцатидевятилетнего генерала Юань Шикая.

Не первый (и, увы, не последний в истории государств и народов) генерал-предатель получил в награду пост губернатора Шаньдуна, а после активного участия в подавлении Ихэтуаньского восстания стал губернатором столичной провинции Чжили.

В 1908 году Цы Си скончалась, а через три года началось Учанское восстание — пролог китайской Синьхайской революции.

Началась она в 1911 году, в год «синьхай» по старому китайскому календарю, отсюда и название. Последней каплей стало принятие цинским правительством акта о... национализации железных дорог. Фактически это означало передачу железных дорог в провинциях Сычуань, Хуюэй и Гуандун иностранному консорциуму.

10 октября 1911 года восстали солдаты 8-го саперного батальона в Учане — с того и пошло. К концу года императорская власть в стране полностью себя исчерпала.

Революция сделала вначале премьер-министром пекинского правительства, а затем и временным президентом Китая не кого иного, как... Юань Шикая. Собственно, вначале временным президентом был провозглашен 29 декабря 1911 года Сунь Ят-сен, вернувшийся из эмиграции. Но Юань Шикай добился от него отказа от президентства в свою пользу.

Потом генерал установил военную диктатуру, а позднее даже пытался провозгласить себя императором. Все это политическое фокусничество с удовольствием поощряли и Запад, и Япония... Да и без благословения самой китайской буржуазии (не такой уж и слабой к тому времени) все это вряд ли было бы возможным.

Чудны дела твои, Господи, но дела Капитала еще, пожалуй, чудеснее...

Китай Юань Шикая вряд ли можно было назвать Китаем в полном смысле этого слова, ибо к тому времени он как единая держава начинал уже распадаться... В китайских портах высаживались иностранные десанты.

Одновременно активизировался Гоминьдан Сунь Ят-сена (и за три года до своей смерти, в 1913 году, Юань Шикай объявил Гоминьдан вне закона).

Распоясывались понемногу и генералы-милитаристы.

В великом по своему комплексному потенциалу Китае начиналась очередная многолетняя и изнуряющая смута, которую не умаляли большие и малые интервенции, а прежде всего — интервенция японская.

Неспокойно было и в маленькой, но древней Корее. И как раз в Корее завязался тот узел взаимных русско-японских противоречий, который потом затягивался все туже и туже...

Король Кореи, провозгласивший себя в конце XIX века после ряда иезуитских подзуживаний императором, был тогда формальным вассалом императора Китая (о чем напоминал и указ Цы Си накануне китайско-японской войны).

Фактически же Корея была от Китая независима. Но в перспективе дело шло к зависимости от Японии. Однако Корея могла стать и зоной разумного влияния России в том случае, если бы мы пришли в Корею вовремя и значимо — почти сразу после того, как отказались от Русской Америки.

То есть — в конце 60-х или в самом начале 70-х годов... Конечно, наших отношений с режимом Цы Си это не. улучшило бы. Ну и что? С Россией из-за Кореи маньчжурская династия воевать не стала бы не только по причине своей фактической крайней слабости, но и потому, что японцы в Корее справедливо воспринимались как оккупанты, а русские могли быть восприняты как гарант стабильности.

Еще более перспективно такой вариант выглядел бы, естественно, при сохранении нами Русской Америки. Да и было бы все это — при ее сохранении — еще более возможным! При умной русской внутренней и внешней политике сил бы тут хватило на все. Ведя европейскую войну за свободу «братушек», Россия влезала в миллиардные внешние долги. Отказ от идиотской европейской политики сразу же давал бы средства для захватывающих дальневосточных проектов.

Увы, не для квази-русских «бар Романовых» и тяжеловесного Александра Третьего это было возможным и доступным для понимания и осуществления.

А вот Россия такое вполне могла бы осилить!

Эх!

Позднее, когда время было упущено, Россию в Корею настойчиво толкали многие, и Витте — в том числе. Хотя основное направление, задаваемое Витте, было маньчжурским.

Цели у него были, скажу прямо и заранее, провокационными и антирусскими. Результатом здесь могло стать только возникновение и развитие русско-японских трений, что на деле и произошло.

Иными словами, в интересах тех мировых антироссийских сил, для которых Витте в Европе старался рассорить Россию и Германию, он же в Азии стравливал Россию и Японию.

Причем, что интересно и в каком-то отношении даже забавно до грустного... Знаменитый в будущем геополитик Карл Хаусхофер, знаток Японии (в 1908 — 1910 годах он был там военным атташе Германии) и мировой ситуации вообще, оценивал Витте как проводника прогерманской линии в России, да и его дальневосточную политику ценил высоко.

Ловок был граф Сергей Юльевич на актерство и притворство — что и говорить!

Вообще-то вначале в Корее соперничали — как мы об этом уже немного знаем — Япония и Китай. Корея издавна считалась феодальным «леном» Небесной империи... Но в 1875 году Япония предприняла туда военную вылазку.

Всего двадцать лет назад Япония находилась в состоянии жесткой феодальной самоизоляции, режим которой длился к середине XIX века уже третий век.

Лишь под корабельными пушками эскадры американского коммодора Перри Япония была вынуждена открыть страну для внешнего мира.

Теперь уже японцы требовали от корейцев «открытия» страны методами классической «дипломатии канонерок». В апреле 1875 года три военных японских корабля впервые вошли в устье реки Ханган, на которой стоит корейская столица Сеул.

В 1876 году Япония навязала Корее неравноправный торговый договор, открывший дорогу уже договорам с Кореей Соединенных Штатов и Запада.

Корейцы — народ небольшой, но упрямый, независимый, себя уважающий. В 1882 году в Корее поднялось первое антияпонское восстание. Япония отступила.

В декабре 1884 года в Сеуле произошел прояпонский дворцовый переворот (провернули все это, конечно, сами японцы). Но все быстро закончилось тем, что население столицы напало на японское посольство и сожгло его, убив нескольких японцев.

Прояпонское правительство сбежало в Японию.

А в Корее возросло влияние вмешавшегося в ситуацию Китая. Во второй половине 80-х годов доля Японии в корейском импорте резко снизилась, зато доля Китая возросла.