Ирвин Уоллес - Слово

• Название: Слово
• Автор: Ирвин Уоллес
• Издательство: АСТ, Фолио
• Жанр: Современная проза
• Год: 2001
• ISBN: 5-17-008613-X, 966-03-1375-6

Как продать... веру? Как раскрутить... Бога? Товар-то — не самый ходовой. Тут нужна сенсация. Тут необходим — скандал. И чем плоха идея издания `нового` (сенсационного, скандального) Евангелия, мягко говоря, осовременивающего образ многострадального Христа? В конце концов, цель оправдывает средства! Таков древнейший закон хорошей рекламной кампании!

Драматизм событий усугубляется тем, что подлинность этого нового Евангелия подтверждается новейшими научными открытиями, например, радиоуглеродным анализом.

---

Ренделл прекрасно знал и был уверен, что за всю историю литературы никогда еще не было столь абсолютного успеха, которым сейчас пользовался Международный Новый Завет. Куда бы вы не посмотрели, вас встречала Книга Книг, пытаясь обратить в свою веру, стараясь опутать и заглотить вас. Радиостанции и телеэкраны, казалось, днем и ночью были заполнены только ею. Ренделл считал, что помимо Нового Завета оттуда исходило мало что. Не было дня, чтобы газеты и журналы не выходили с подвалами и разворотами, посвященными истории Международного Нового Завета, с подборками фотографий или новыми рекламными объявлениями. Когда вы отправлялись за покупками, посещали бар или обедали в ресторане, везде слышали как обсуждают только это.

Барабаны грохотали без устали, и харизматический новый Христос вновь собирал души, бесчисленное количество душ. Некоторое снижение уровня насилия приписывалось возвратившемуся Христу. За улучшения в экономике хвалу возносили опять же Христу. Снижение количества наркоманов тоже было заслугой Христа. Окончание какой-то войны и начало мирных переговоров, общее благосостояние и чувство эйфории вместе с ощущением всеобщего братства, охватившие землю, тоже объявлялись чудом воскресшего Иисуса.

Из одной заметки Ренделл узнал, что Международный Новый Завет в твердой обложке в одних только Соединенных Штатах был продан в количестве трех миллионов экземпляров; в других странах объем продаж оценивался на уровне сорока миллионов копий. И все это за три-четыре месяца.

Ренделл начал раздумывать над тем, что его разоблачение все-таки нужно опубликовать. Его книга будет камнем, выпущенным в Голиафа. Брошенный из пращи подготовленной им кампании, он может нанести громадному монстру неожиданный удар, свалить его и покончить с ним, покончить с ложью.

Именно в момент подобных размышлений Ренделла настиг долгожданный телефонный звонок от Огдена Тауэри III, главы конгломерата по имени «Космос Энтерпрайсез». Контракты, связанные с поглощением фирмы Ренделла и с гарантией его беспечной жизни в будущем, были давным-давно уже приготовлены и ждали только подписей — подписей Тауэри и его собственной. Но сейчас все находилось в состоянии непонятной подвешенности. Кроуфорд пытался пробиться через сплоченные ряды юристов Тауэри, но это ему никак не удавалось. Поэтому Тэд никак не мог понять, что же происходит. Ренделл подозревал, что ему-то как раз все понятно. Уилер, дружок Тауэри, предупреждал его в Париже: Или пляши под дудку Воскрешения Два, или пожалеешь о последствиях.

И вот Тауэри позвонил лично Ренделлу.

Разговор очень краткий, никаких лишних слов, все по теме, никакого дружелюбного тона.

— Ренделл, я уже все слыхал от Джорджа Уилера. У него удивительный успех. Но он сказал, что ты в этом никак не участвовал. Он говорил, что ты всячески ставил палки в колеса. Он рассказывал, что ты пытался саботировать проект. Что скажешь на это?

— Я пытался остановить его, поскольку у меня имеются доказательства того, что все это подделка.

— И об этом я тоже слышал. Что это с тобой, Ренделл? Ты что, коммунист, атеист или что-то вроде того?

— Я не могу продавать того, во что не верю.

— Слушай, Ренделл, размышления относительно того, во что верить или не верить, можешь оставить людям типа Уилера или Закери с президентом, а сам делай свою работу. Сейчас твой контракт лежит у меня на столе. Перед тем, как подписать его, перед тем, как взять тебя в семью «Космос», я должен знать, на чем ты стоишь.

— На чем я стою?

— Что ты намереваешься в будущем делать с Международным Новым Заветом? Собираешься ли ты снова вредить им, доставлять новые неприятности, творить нечто противозаконное, или как? Я имею в виду, типа всяких речей или написание с публикацией всяких грязных материалов, направленных против нашей новой Святой Книги? Я хочу знать, а так же Уилер хочет знать. Если у тебя имеются какие-то подобные намерения, я не желаю иметь с тобой ничего общего. Если же ты достаточно умен для того, чтобы вести себя как богобоязненный сын священника, делать то, что заставит твоего отца гордиться тобой, тогда я тоже с тобой. Но вначале мне нужно иметь это от тебя в письменном виде, в качестве дополнения к контракту, перед тем, как я его подпишу. Говоря юридически, посредством этого дополнения к нашему контракту, тебе не разрешается говорить или публиковать что-либо, способное помешать Международному Новому Завету. Если ты дашь подобные гарантии, тогда и я смогу гарантировать, что «Космос» примет тебя. Так каким же будет твой ответ: да или нет?

— Возможно.

— И что, черт подери, это должно значить?

— Мистер Тауэри, это означает, возможно — да, возможно — нет. Это означает, что я никогда не принимаю важных решений, хорошенько не подумав перед тем.

— Хорошо, думайте быстрее, молодой человек. Надеюсь получить ответ в последний день года.

Он положил трубку, и все, а Ренделл чувствовал себя как оплеванный. Одно дело, когда тебя только суют в Воскрешение Два. Позволить себе потерять договор с «Космос Энтерпрайсез» было совершенно другим делом, намного серьезнее, поскольку вопрос продажи фирмы и ее поглощения был для него жизненно важным, его единственным безопасным выходом из крысиных гонок, его спокойствием и независимостью в будущем. Вот только новые поставленные ему условия были для него крайне болезненными, он чувствовал себя не в своей тарелке и пытался сравнить важность контракта, лежащего сейчас на столе у Тауэри, с рукописью разоблачительной книги, покоящейся в его личном сейфе, и ему не было еще ясно, что перевесит в конце концов.

Несколькими неделями спустя случился еще один телефонный звонок, который привел к еще большей запутанности в голове Ренделла. Несколько месяцев он пытался связаться с Джимом Маклафлином только лишь с целью сообщить, что по причинам, которые в настоящее время не могут быть раскрытыми (снова Тауэри и «Космос»), Ренделл не может сдержать свое обещание поработать в пользу Рейкеровского Института. Маклафлина все это время нельзя было поймать, поскольку он вечно находился в секретных экспедициях.

— Сейчас он уже вернулся и ждет разговора, — сообщила Ренделлу Ванда. — Он звонил откуда-то из округа Колумбия и сообщил, что по возвращению обнаружил целую кучу сообщений и писем от тебя и Тэда Кроуфорда, он страшно сожалеет о том, что был столь невнимательным, но он находился где-то очень далеко, где работал двадцать пять часов в сутки. Теперь он страшно желает переговорить с тобой, поскольку у него имеются планы для твоей кампании по продвижению его первой «Белой Книги», направленной против крупного бизнеса. Соединить тебя с ним?

У Ренделла не оказалось мужества сказать Маклафлину все то, что следовало сказать.

— Нет, Ванда, не сегодня, у меня нет настроения. Знаешь что, скажи ему, что я уехал в аэропорт, мне снова нужно лететь в Европу по какому-то срочному делу. Скажи, что через месяц я вернусь и позвоню ему. Обязательно позвоню еще до конца года.

Самый лучший способ решения проблемы, посчитал он в тот день, это просто проигнорировать ее. Если не становиться с ней лицом к лицу, она может просто испариться. Если же проблемы уходят, значит — их и не существует. Во всяком случае, до самого конца года.

Естественно, самый лучший способ решить проблему — это проигнорировать ее и выпить.

Потому-то он и пил, начиная с конца октября, весь ноябрь и большую часть декабря — он пил как в старые времена. Он потреблял алкоголь галлонами, в качестве противоядия от проблем, связанных с мыслями и бизнесом, от общего замешательства, от одиночества. Единственной проблемой стали пробуждения, потому что в этот момент ты был трезвым и совершенно одиноким.

Никогда еще в своей жизни не чувствовал себя столь одиноким — что в постели, что вне ее.

Зато он помнил старинное лекарство от этой напасти, и теперь принимал его в огромных дозах.

Девицы, женщины, которые выглядели намного лучше раздетыми и в горизонтальной позиции — они были повсюду, и их всегда было легко выловить для успешного загула — вот он и обратился к ним. Актрисочки с большими сиськами, невротичные цыплята из полусвета, свободные профессиональные давалки — все те, кто приходил к нему в офис по делам, все те, кого он сам находил в барах и дискотеках или же по объявлениям в газетах (только-спроси-не-желает-ли-она-завести-дружка) — все они кайфовали или пьянствовали с ним, раздевались вместе с ним, трахались вместе с ним — но потом пришел момент осознания, что он был все так же одинок.

Ведь до сих пор никакого участия не было, а Ренделл отчаянно желал человечности для себя.

Человеческого контакта, обладавшего значительностью, а не просто секса.

Как-то ночью, совершенно нагрузившись, он решил позвонить Барбаре в Сан-Франциско, чтобы только поглядеть, что из этого может выйти, если даже не поможет. Но когда экономка ответила: «Это дом семейства Бурке», Ренделл вспомнил, хотя и через пьяный туман, что несколько месяцев назад Барбара вышла замуж за Артура Бурке, и потому грохнул ни в чем не повинную трубку об стенку.