Ирвин Уоллес - Слово

• Название: Слово
• Автор: Ирвин Уоллес
• Издательство: АСТ, Фолио
• Жанр: Современная проза
• Год: 2001
• ISBN: 5-17-008613-X, 966-03-1375-6

Как продать... веру? Как раскрутить... Бога? Товар-то — не самый ходовой. Тут нужна сенсация. Тут необходим — скандал. И чем плоха идея издания `нового` (сенсационного, скандального) Евангелия, мягко говоря, осовременивающего образ многострадального Христа? В конце концов, цель оправдывает средства! Таков древнейший закон хорошей рекламной кампании!

Драматизм событий усугубляется тем, что подлинность этого нового Евангелия подтверждается новейшими научными открытиями, например, радиоуглеродным анализом.

---

— Вы имеете в виду — деньги?

— Ну — да. Если уж быть совершенно откровенным, я считал, будто деньги — это мое единственное спасение, те самые деньги, что ушли от меня из-за публикации Международного Нового Завета, те самые деньги, что помогут мне вернуть слух, которые позволят мне жениться на Валери и содержать ее, и жить жизнью, достойной молодого британского ученого-теолога.

— И вы нашли Седрика Пламмера?

— В этом не было необходимости, — сказал англичанин. — Как раз это Пламмер нашел меня. А если быть совсем точным, это был некто, кого Пламмер представлял.

Брови Ренделла полезли вверх.

— Кто-то еще? Кто-то в Краснапольском?

— Да.

Ренделл сунул руку в карман пальто и вытащил оттуда миниатюрный магнитофон.

— Вы не против?

— Вы хотите записать меня? Ради каких целей?

— Если наряду с вами были вовлечены и другие…

— Понятно. Это поможет подтвердить мои слова?

— Я не могу гарантировать этого, доктор Найт. Если ваша защита будет ясной и законной, тогда эта пленка будет говорить в вашу пользу, если такая необходимость возникнет. Если же я буду неудовлетворен вашим рассказом, я верну эту пленку вам — и тогда вы сможете сами рассказать свою историю издателям.

— Достаточно честно. — Найт подождал, пока Ренделл не отрегулировал уровень записи на миниатюрном устройстве и не поставил его на полу между ними. Доктор Найт обратился прямо к магнитофону. — Уважаемые присяжные, — сказал он. — Это позволит мне сделать мою исповедь по возможности полной и бесстрастной.

— Вы уже говорили, что когда прибыли сюда и приступили к работе в отеле “Краснапольски”, к вам обратился некто, но не Пламмер, — настроил его на серьезный лад Ренделл.

— Это был некто, знающий мою личную ситуацию, знающий о моей неопубликованной книге про Христа, знающий о моих потребностях и несчастьях. Мне намекнули, что может появиться возможность вернуть все те деньги, которые могли быть моими. Но я держался. Я не мог обмануть доверия. Я не видел себя в качестве сэра Роджера Кейсмента. Тем не менее, за то короткое время, что я был здесь, у меня вошло в привычку копировать все секретные материалы, которые поступали ко мне или только проходили через мои руки. Я внимательно слушал все, что можно было услышать, записывал услышанное и прятал. Но я ничего не делал, пока ко мне не обратились снова. Мне хотелось узнать, сколько будут стоить мои услуги. В свою очередь, меня спросили, что я могу предложить. Совершенно импульсивно, в качестве пробного шара, я передал мое небольшое собрание документов Воскрешения Два тому лицу, которое обратилось ко мне, и сразу же после этого меня привели на встречу с Пламмером. Он любезно сообщил, что переданное мною им было полезным.

— Так вот каким образом они узнали о дате нашего объявления, и о наших планах передавать всю церемонию в королевском дворце через систему Интелсат?

— Да. Все это полезно, сообщил мне Пламмер, только этого недостаточно. Им хотелось получать и остальные заметки с меморандумами, которые я мог собрать, но самое главное для них было бы получить предварительную копию новой Библии или, по крайней мере, точное изложение уникального содержания новой Библии, имея в виду материалы Петрония и Иакова, над которым я работал, но во всей полноте не имел. Пламмер сообщил, что у них имеются и другие источники получения материала…

— Хенниг, — сказал Ренделл.

— Что?

— Не обращайте внимания. Продолжайте.

— …но пока что им не удалось. А им бы хотелось иметь двойную уверенность. После этого Пламмер назвал цену. Это было… это было ошеломляюще. Подобные деньги могли бы стать решением всех моих проблем. Устоять перед ними было невозможно. Я согласился достать для них новую Библию, или, по крайней мере, переводы новых открытий, содержащихся в ней. Я пообещал доставить им ее вчера.

Еще раз Ренделл позволил себе открыто проявить свое изумление.

— Как могли вы надеяться получить копию в свои руки? Ведь книга находится под замком, а ключ у издателей. Все гранки хранятся в сейфе.

Доктор Найт покачал пальцем.

— Не совсем так. Но позвольте мне отклониться от собственной хронологии. Я пытался достать копию новой Библии позавчера, но не смог. Поскольку мне не удалось доставить эту копию, я был готов хоть как-то удовлетворить мое контактное лицо и доказать собственную добрую волю к сотрудничеству. Я подыскал несколько документов, которые смог бы передать, и среди них был ваш меморандум Матфея.

— Понимаю.

— Ясное дело, они не были довольны. Им хотелось получить саму Библию. Мне казалось, что уж сегодня вечером, то есть, я имею в виду вчерашний день, мне удастся достать ее.

— Но вы не смогли, — перебил его Ренделл.

— Наоборот. Смог и достал.

Ренделл подался вперед.

— Вы получили в свое распоряжение Международный Новый Завет?

— С небольшими трудностями. Видите ли, мистер Ренделл, не все копии гранок хранятся в сейфе. У каждого ведущего теолога имеется своя собственная копия. Такая копия имеется и у доктора Джеффриса. Не забывайте, что мы все еще находимся в довольно тесных отношениях. Он располагается в обширном кабинете рядом с холлом. Я могу заходить в него, чтобы пользоваться справочной литературой, и я знал, что свою копию он хранит под замком в своем портфеле. Там стоит цифровой замок. Но он человек довольно рассеянный и привык все записывать. Я поискал в комнате записку с комбинацией. Как я и ожидал, такая записка нашлась. Код я запомнил. Теперь мне нужно было добраться до портфеля, когда Джеффриса не было бы в кабинете. Он как раз планировал поужинать с кем-то позавчера, но спутал дату. Так что мне было известно, что вчера вечером в кабинет он не вернется. Я подождал, когда он уйдет, и вскрыл портфель. Я спрятал гранки, вынес их из отеля и направился в фотомастерскую, которая была бы открыта и вечером, каковую я обнаружил еще ранее. Я отметил только новый материл, перевод Пергамента Петрония и Евангелие от Иакова, и скопировал именно эти страницы. После этого я вернулся в кабинет доктора Джеффриса, положил Библию в его портфель, закрыл его на замок и вернулся к себе с фотокопиями.

Ренделл слушал, затаив дыхание.

— И вы передали их?

Доктор Найт еще раз покачал пальцем.

— Я собрался так и сделать. Я уже чуть было не поднял телефонную трубку, чтобы позвонить своему контактному лицу и устроить передачу, чтобы получить взамен свои тридцать сребреников. Но ведь вам известно, кто я такой — исследователь, любопытствующий исследователь Библии, сначала это, а уже потом начинающий бизнесмен. Так что я никак не мог отказать себе в том, чтобы самому не прочитать Евангелие от Иакова, а уже потом передать его им.

— Вы прочли его, — медленно сказал Ренделл. — И что случилось потом?

— Чудо, — очень просто ответил на это доктор Найт.

— Что?

— Мое общение с Нашим Господом и произошедшее за этим чудо. Мистер Ренделл, если вы знаете меня достаточно хорошо, то должны были бы понимать, что я глубоко интересуюсь религией, хотя религиозным человеком назвать меня нельзя. Я всегда лишь исследовал Христа и Его миссию со стороны, объективно, как исследователь. Я никогда не был близок с ним, не принимал Его в свое сердце. Но вчера вечером я читал Иакова, и вчера же вечером я сидел здесь, как сижу сейчас на этой кровати, и я плакал. Я впервые ясно увидел Иисуса, впервые испытал Его сочувствие к себе. Я был охвачен сильнейшим эмоциональным возбуждением, которое когда-либо испытывал. Вы можете понять это?

Ренделл кивнул, продолжая слушать молча.

— Я прилег на кровать и закрыл глаза, — продолжал доктор Найт еще более эмоционально. — Я весь был поглощен любовью к Христу, моей бьющей через край верой в Него, своим желанием быть для Него полезным. Должно быть, я заснул. И во сне, а, может быть, проснувшись среди ночи, я видел Иисуса, касался края его одежд, слышал, как он говорил со мной — со мной — теми словами, которые записал его брат Иаков. Я молил Его простить мне мои совершенные и еще не совершенные грехи, и я обещал посвятить Ему всю свою жизнь. Он же, в свою очередь, благословил меня и пообещал, что теперь со мною все будет в порядке. Вы думаете, что этот эпизод, этот сон или видение в момент пробуждения представляют меня безумцем, лунатиком? Я бы и сам мог подумать так, если бы не то, что случилось потом.

Перевозбудившись, доктор Найт погрузился в какие-то свои внутренние воспоминания и уже не мог говорить. Ренделл попытался вывести его из этого состояния.

— Что же произошло потом, Флориан? — мягко спросил он.

Доктор Найт заморгал.

— Невероятное… — сказал он. — Я проснулся рано утром, солнце струило свои лучи через окно, что над вашей головой. Я был весь мокрый от испарины. Я чувствовал себя очищенным от всего лишнего. Я чувствовал умиротворенность. Я спокойно лежал, а потом услышал сладкий, приятнейший звук — птичку, чирикающую возле форточки. Птица, я слышал, как птица пела свою песню — я, который не слышал птиц многие годы — я, который почти всю жизнь был глухим — я, который с трудом слышал человека, стоящего прямо передо мною и чуть ли не кричащего мне в ухо — я слышал птичье пение даже без помощи аппарата — я не одеваю его, когда ложусь. Видите, он так и лежит на тумбочке, где я оставил его вчера вечером. Я не надевал его — вы и не заметили — но я слышал каждое ваше слово, сказанное в этой комнате, чисто, ясно, без каких-либо усилий. Сегодня утром я сходил с ума от возбуждения. Услышав птицу, я вскочил с постели и включил свой транзисторный приемник, и тут меня залила волна музыки. Я поспешил к двери, раскрыл ее настежь, а там внизу убирали горничные и о чем-то болтали. Я мог слышать. Я предложил всего себя Христу, а он простил мне и восстановил мой слух. Он исцелил меня. Это чудо. Вы верите мне, Ренделл?