Джон Сэк - Заговор францисканцев

• Название: Заговор францисканцев
• Автор: Джон Сэк
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Исторический детектив
• Год: 2006
• ISBN: 5-699-17912-7

Страницы этой книги листает ветер истории... Тайна влиятельного ордена францисканцев – одна из величайших загадок истории христианства. Опасные дороги, яростные погони, напряженная тишина монастырской библиотеки, секреты темниц, жестокие схватки, радости любви и восторг веры – на этом фоне разворачивается детективная история с похищением тела Франциска Ассизского. И, разумеется, не обошлось без зашифрованного письма, раз – гадка которого грозит потрясти не только основы ордена францисканцев, но и устои веры...

---

Конечно, они должны пожениться. Она его любит, да, в сущности, и обещала, когда он уезжал за свободой для фра Конрада. И он не только освободил отшельника, но и ее спас от Гаэтани, и детей защитил от всадников Калисто. Господи Боже, чего еще желать от мужчины? Неужели сомнения, которые ее гложут, не более чем свидетельство ее развращенности?

Все же в сознании не умолкал голос, подвергавший сомнению честность его намерений, требовавший ради душевного спокойствия еще раз испытать его, хотя бы он сам сегодня вечером и не задумывался о том, что их ждет. И потому, едва он придвинул поближе свое кресло, Амата спросила:

– Ты никогда не задумывался, как все будет, когда мы поженимся? Какой тебе видится наша жизнь?

Он задумался на минуту, озадаченный ее вопросом, оперся локтем на ручку кресла и упер подбородок в ладонь.

– Самое лучшее, о чем я мечтаю?

Она кивнула.

Орфео наклонился к ней.

– К югу отсюда лежит целый мир, Аматина. Мир, какого ты и представить себе не можешь. Там круглый год тепло. Он всех принимает с распростертыми объятиями. Полная противоположность холоду и враждебности, в которой мы, в нашей Умбрии, проводим большую часть жизни. Там есть кое-что и от нашей земли, но смешанное с цветами, музыкой и мудростью Востока. Император Фридрих сказал однажды: «Если бы Иегова знал Сицилию, он не поднимал бы такого шума из-за Святой Земли».

– Фра Салимбене называет Фридриха Антихристом.

– Чепуха. Фридрих был гений, хоть и натянул нос не одному папе. Когда он взял у турок Иерусалим, не зазвонил ни один колокол, и патриархи города отказались служить обедни в честь его победы. А знаешь, почему? Потому что добился он этого дружбой с султаном Аль-Камелем, а не силой оружия. Он взял в жены дочь султана и еще пятьдесят сарацинских женщин. Он разделял любовь жителей Востока к мудрости и даже восхищался Кораном, их святой книгой. Фридрих населил Сицилию философами и астрологами со всего Леванта и нанял переводчиков, чтобы перелагать их слова на латынь. Больше всех сокровищ он ценил подаренную ему султаном астролябию.

Впервые за весь вечер Орфео заговорил взволнованно.

– В Палермо, где император выстроил огромную крепость, ты можешь увидеть мечети и квадратные белые дома, совсем как на Востоке. Говорят, в полдень половина его придворных вставала, чтобы помолиться Магомету. Ему служили турки и негры, и он всюду возил с собой своих верблюдов, леопардов, обезьян, львов, редких птиц – даже жирафа.

– Ты видел все это?

– Да, Аматина, и мечтаю показать когда-нибудь тебе. Я думал о тебе, когда в Лионе восхищался чудными витражами собора, и мечтал разделить с тобой все чудеса земли.

– А чем ты зарабатывал на жизнь в своих мечтах? Орфео ухмыльнулся.

– Я наконец-то стал настоящим купцом. Объездил весь Левант и даже побывал в Катае. Эти мечты у меня остались еще от дружбы с Марко.

– А я? Что делала я, пока ты странствовал, покупал и продавал, и дивился всем чудесам света? Мы и тогда были вместе?

– Ты наслаждалась солнцем Палермо, cara mia, – засмеялся он. – Моряки ни за что не возьмут женщину на галеру. Дурная примета. Ты была моей терпеливой, послушной женой. – Он снова рассмеялся и погрозил ей пальцем: – И верной! Кто-то ведь должен растить наших детей? В моих мечтах было много детей.

– Стало быть, все-таки собираешься время от времени появляться дома, чтобы делать мне детей?

Орфео смутился, уловив в ее голосе горечь.

– Это же только мечты, Аматина. Я думал, ты хочешь много малышей.

– Я и хочу. Но мечты у тебя довольно дорогостоящие. Чтобы стать настоящим купцом, нужны деньги...

– Но ведь, когда мы объединим... Она приложила пальчик к его губам.

– Не забудь, теперь над моим состоянием есть опекун – дядя Гвидо. Я собираюсь попросить его до нашей свадьбы взять себе большую часть – для Терезины. И, конечно, я много должна монахам из Сан-Пьетро – они спасли жизнь моему брату. Им надо бы расширить монастырскую гостиницу. – Она смотрела ему прямо в глаза, зная, что увидит в них ответ на следующий вопрос вернее, чем прислушиваясь к словам. – Ты бы женился на мне, зная, что моего дохода хватит только, чтобы содержать этот дом?

Даже отражение огоньков свечи в зрачках не могло заменить искры, которую погасили ее слова.

– Я думаю, ты играешь со мной, мадонна.

Он оттолкнул назад свое кресло, и тут к нему подбежала Терезина, чтобы поцеловать на ночь.

«Девочка его обожает, – Амата. – так и светится, когда он ее обнимает. И я его тоже люблю и хочу, чтобы он меня обнял, но я...»

Ее вдруг охватила усталость. Что за разочарование было у него на лице! Кажется, оправдываются худшие ее опасения. Конечно, это только фантазии, и все же...

Она чмокнула в лоб Терезину и оглянулась на дядю, подошедшего за девочкой.

– Помогу-ка я дедушке Гвидо уложить тебя в постель, – сказала она. – Мне нужно с ним поговорить.

– О чем? – встрепенулась Терезина.

– О тебе, сверчок!

Уводя девочку, она увидела, что Орфео снова провалился в кресло, мрачный и безмолвный. Она сделала ему знак дождаться ее возвращения, но он отвернулся. На другом конце зала хохотали самые стойкие слушатели фра Салимбене.

Полная июльская луна освещала комнату, где Амата обычно спала одна. Она всегда считала роскошью собственную комнату, принадлежавшую когда-то сыновьям донны Джакомы, хотя сама матрона предпочитала делить большую спальню со служанками. Последняя неделя была исключением. Крошечная фигурка Терезины свернулась на тюфяке в углу. Ее бледная кожа призрачно белела в прозрачной тени.

Амата повернулась на спину, закинула руки за голову, уставилась широко открытыми глазами в навес балдахина. Слеза скатилась по виску на подушку. А ведь вечер должен был стать счастливейшим в ее жизни. Ее со всех сторон окружала любовь, и вот за несколько коротких часов сладкое вино дружбы свернулось, как прокисшее молоко. Что она, слишком любит себя или слишком многого ждет, когда хочет, чтобы мужчины понимали ее мечты? Она надеялась, что Гвидо без вопросов согласится с ней насчет Терезины. Когда девочка договорила молитву и закрыла глаза, Амата вывела дядю в коридор, и там он молча выслушал ее. Но когда она предложила оставить девочку у нее, взгляд его потемнел. Он признавал, что молодая пара сможет лучше воспитать ребенка, когда Амата выйдет за Орфео, но не видел смысла оставлять девочку только ради того, чтобы научить ее грамоте. «Утро покажет», – сказал он.

И какой бес толкнул ее добавить:

– Я еще не уверена, что выйду за него. Мне нужна настоящая семья, а он, боюсь, вечно будет в отъезде.

– Чушь, – Гвидо. – всегда уезжают. Я, когда отправился с императором в крестовый поход, три года не видел жены. Настоящий мужчина должен откликаться на зов великого долга или великого дела. Мир становится все шире, Амата, и искатели приключений, подобные Орфео, всегда будут стремиться раздвинуть его границы. Тебе бы радоваться, что встретила такого сильного человека.

– Но я боюсь, что он видит во мне только приданое.

– Вполне естественно.

Гвидо взял ее за плечо и легонько встряхнул, словно надеялся втряхнуть ей в голову капельку здравого смысла.

– Да что это с тобой, детка?

Он взглянул ей прямо в глаза, наклонился совсем близко. Когда он заговорил, в ноздри Амате ударил горький запах винного перегара.

– Вот что я тебе твердо скажу, Амата: я и думать не хочу отдать тебе Терезину до дня вашей свадьбы. Ей не место в доме, где суматоха стала обычаем. Через три дня мы с ней, как и собирались, возвращаемся в Кольдимеццо.

Дядя зашагал прочь по темному коридору, сердито бормоча что-то себе под нос. Амата переждала, пока горячая кровь отлила от щек и ушей. Ей было почти страшно возвращаться в зал, но, вероятно, надо было как-то извиниться перед Орфео. Оставалось надеяться, что он согласится продолжить тот разговор и что ей удастся более внятно объяснить ему свои сомнения.

Вернувшись, она увидела, что зал опустел. Остались только слуги да монахи, спавшие в дальнем конце. Орфео дожидался ее в том же кресле, но заговорить ей не дал. Едва завидев Амату, он вскочил и отрывисто произнес:

– Думаю, я с утра перенесу свои вещи к сиору Доминико и останусь у него. – Он пожевал нижнюю губу. – Помилование для твоего друга оставлю здесь. Фра Салимбене позаботится доставить его новому генералу.

От обиды Амата забыла, что собиралась извиниться.

– Навестишь как-нибудь? – натянуто спросила она. – Я надеюсь, мы во всяком случае останемся друзьями.

Ответ был холоден. Что-то о том, что сиор Доминико вскоре снова отправит его в путь. После чего он развернулся и присоединился к остальным мужчинам.

Амата отправилась в постель с тяжестью на сердце. Оттягивая с согласием на замужество, она рассердила дядю и ранила гордость Орфео, и теперь эта гордость может встать между ними нерушимой скалой. Хорошо, если размолвка забудется к утру. Заворачиваясь в покрывало и уютно подтыкая его под плечи, Амата уверяла себя, что Орфео обязательно захочет увидеться с ней еще раз. Но вот сумеет ли он ее понять?