Владимир Хлумов - Санаторий

• Название: Санаторий
• Автор: Владимир Хлумов
• Жанр: Русская классическая проза

---

- Вы в город попали, потому что уборочная кончилась?

- Приехал обсудить, посоветоваться. Совсем плохой урожай, все пришлось катками заровнять, - ответил Фарбер. - Да я только на прием записался в министерство; приходите через недельку, говорят. Пришел, приехал, все мой язык длинный. Зачем я вообще с ним разговаривал? - перескочил Фарбер. - Но и то сказать, не каждый день землянина встретишь. Эх мистер Игор, мистер Игор...

Дикари встрепенулись: Серый уже собрался что-то спросить, но Корень показал ему кулак, Хлыщ приподнялся, а Желудь громко крякнул. Фарбер ничего не понимал.

- Вы продолжайте, - как можно мягче попросил Корень.

- Я с ним всего-то два раза поговорил, на совершенно нейтральную тему, а эти кретины: Гвалта, Гвалта; а я вообще не знаю никакой Гвалты...

Корень победно посмотрел на дикарей и торжественно произнес:

- Значит, Бычок дошел!

- Подождите, ничего не понимаю...

- Чего ты, Серый, не понимешь? - Хлыщ отечески обнял Серого. - Через три недели после бегства Бычка на Санатории появляется землянин; дурья твоя бошка, смычок ты неканифоленный, прыгай и радуйся, он прорвался.

- Может быть здесь совпадение, подлая игра случая? - Не унимался Серый.

Но его уже никто не слушал. Хлыщ заплакал как ребенок. Он подходил то к одному, то к другому, обнимался, тряс, сморкался, в общем, он был безмерно счастлив. Фарбер от удивления привстал, а Корень бережно усадил его обратно и спросил:

- Вас заподозрили в связи с землянином и Ремо Гвалтой?

- Да, они говорили, что Ремо Гвалта - опасный государственный преступник, они все спрашивали меня, что землянин знает о Гвалте, но я ничего не знаю об этом, честное слово.

Фарбер не понимал, чему радуются эти люди, он не понимал, зачем его поместили сюда. Он не хотел иметь с ними ничего общего; пусть они кричат и радуются, пусть плачут и ругаются - это его не касается. Это не могло его касаться. За несколько дней Фарбер потерял все: семью, ферму, нормальное жилье, он потерял свободу, свободу ходить, куда ему хочется, свободу делать то что он считает нужным. Они настоящие дикари, думал Фарбер, иначе их бы не поместили сюда, в душное высокнаучное подземелье. Боже! Санаторий ли это? За что его избили и бросили сюда? Из всего мрачного окружения единственным реальным и неоспоримым был гигантский ускоритель, модифицированный таким страшным образом.

- Не падайте духом, Карлик, - поддержал Корень. - Не сегодня - завтра все образуется и нас освободят; им придется это сделать. Иначе и не может быть.

* * *

До семи часов вечера оставалось десять минут, когда из отеля вышли двое - мужчина и женщина. Он - пришелец из других, неведомых ей миров; она - жительница здешнего мира, называемого странным и неуместным для планеты именем - Санаторий. Внешне они совершенно не соответствовали друг другу. Отдыхающие, проходящие мимо, оглядывались на них: женщины и люди в униформе оглядывались на него, мужчины засматривались на нее. На нем был легкомысленный свитер, свидетельствующий о полном невежестве его обладателя в вопросах современной моды. Его хромота создавала впечатление этакого романтического героя с налетом большой университетской науки. Она - полная его противоположность: шикарное платье с глубоким вырезом находилось в вопиющем протеворечии с одежой ее спутника. На какие шиши, спрашивается, хмыкнул про себя Варгин и спросил:

- Нам непременно нужно идти в театр?

- Конечно, вам обязательно нужно побывать там.

- Кэтрин, перестань говорить мне вы - это смешно.

- Если смешно - смейтесь. У вас хорошо получается.

- Жаркомба скрипучая. Поверь, я очень хочу побыть с тобой, но идти в театр... Понимаешь, я сегодня такой театр видел, мне теперь на долго хватит.

- Я понимаю, Изолятор ужасен.

- И это еще не все. Во вторник рейс на Землю, - добавил, опустив глаза Варгин.

- Вы улетаете? - спросила она и видя, что Варгин не решается ей ответить, помогла ему: - Боитесь меня расстроить? Не бойтесь, я же знаю, что вам нужно будет улететь, говорите же.

- Это последний рейс. Осталось два дня. - Он посмотрел на часы и уточнил: - два дня и пять минут.

- Два дня, - задумчиво повторила Кэтрин.

Она нагнулась и подняла с асфальта оранжевый лист.

- А как вы познакомились с Эфже? - спросил Варгин.

Словно была не одна, а две Кэтрин: одна - деловая и сосредоточеная, другая - наивная и отзывчивая. Эти две Кэтрин совершенно не уживались друг с другом. Когда что-либо угрожало непререкаемому божеству - нетривиальному прогрессу, появлялась сухая и холодная гимназическая дама.

- Это деловое знакомство, - плакатным тоном ответила Кэтрин.

- Кто бы сомневался, - Варгин не отступал. - Но, все же, согласись, парадоксально: простая школьная учительница и, можно сказать, - он принялся подбирать подходящее слово, - этакий столп нации, - выкрутился Варгин.

- Удивительная история. Однажды, четыре года назад, меня пригласили на заседание комиссии УНП по реорганизации системы обучения. Я сама не понимаю, почему именно меня. Ведь я тогда понятия не имела, что такое УНП, вообще, был отвратительный период. Мама умерла, от ужасной болезни начавшейся еще в молодости, когда она работала на резиновой фабрике. Брат куда-то исчез. Он даже не был на похоронах, - Кэтрин удивилась своим словам. - Странно, почему его не было на похоронах? Каким бы он ни был, он должен был прийти, правда?

- Конечно. Но, может быть, он не знал?

- Нет, тут что-то не так, - Кэтрин стала совсем серьезной, - здесь определенно что-то не так. Ведь Ремо приходил за несколько недель до того, как мама... - она на мгновение прервалась. Да, именно тогда он и принес свои бумаги. Кстати, что же в них было?

Варгин, словно провинившийся школьник, потупил взор.

- Ну, говорите же, - настаивала Кэтрин. - А то в угол поставлю, троечник.

Варгин молчал.

- Та-а-ак, не выучил урок.

- Я учил, - промямлил землянин.

Они рассмеялись.

- Нет, серьезно, вы что, потеряли пакет?

- Да-да, потерял, - подхватил Варгин.

- Хватит врать. Вы - несчастный, бессовестный лгун. Споткнулся он о ступеньку - еле ходит, калека. Говорите же все, как было, или я ухожу. Таков был ее ультиматум.

Понимаешь, тогда ночью, когда я возращался пешком, на меня наехал автомобиль, небольшой такой, серый или черный...

- Ночью все автомобили серые или черные, - перебила его Кэтрин.

- Да, черный, серия САМ, номер 16-03. Двое впереди, один в кепочке с пистолетом - сзади. У водителя родимое пятно на правой щеке, вот здесь размером с вишню.

Кэтрин с восхищением обнаружила в его глазах бесовский огонек.

- И вы все это успели увидеть?

- Я пошутил, - разочаровал Варгин. - В общем, переехала она меня. Через три дня я вернулся на то место. Естественно, ничего не осталось, одни сухие листья.

- Значит, все действительно так плохо, - сказала Кэтрин.

- Что плохо?

- Сначала кто-то рылся у меня дома, а потом они напали на вас. Бедный Варгин...

Они подошли к большому зданию с колоннами. Здание напоминало ларец. Вверху на фасаде было написано: "Главный Театр Санаториума".

- Без пяти семь, - сказала Кэтрин. - Может быть, не пойдем?

- А что, хорошая идея, - поддержал Варгин. - Давай не пойдем. Как это я сам не догадался предложить?

Кэтрин погрозила ему пальцем. В этот момент к ним подошел отдыхающий с воспаленными глазами и спросил:

- Лишнего нету?

- Нету, - ответил Варгин.

Когда огорченный отдыхающий отошел, Варгин спросил:

- Какой это такой - лишний?

Она рассмеялась.

- Билет лишний, билет в театр.

- Что, так много желающих?

- Да, конечно, у нас очень высокий уровень культуры.

- Ну, так пусть идет в другой театр.

- А в другом то же самое, - возразила Кэтрин.

- Так сколько же у вас театров? - спросил ничего не понимающий землянин.

- Больше десяти, - гордо сказала Кэтрин.

- Больше десяти? - удивленно переспросил Варгин. - У-у-у...

- Что, много?

- Много, - соврал Варгин и добавил: - Кстати, а как ты собиралась меня вести в театр?

- У меня с этим проблем нет, - ответила она.

- Это почему же?

- Мне, как правило, приносят билеты.

- Неплохо. Но вернемся к нашим баранам, - предложил Варгин. - Больше у тебя дома никто не роется?

- Кажется, нет. Ко мне вообще теперь никто не ходит и не звонит.

- Странно, - не заметив намека, сказал Варгин.

- Почему странно? Вы как будто даже расстроились, узнав, что мне ничего не угрожает. Боже, до чего я докатилась! Сама пришла к нему в отель, выгуливаю его тут, в театр чуть не сводила, а у меня, может быть, тетрадки непроверенные. Быстро давайте выкладывайте, что такое "странно", и вообще, что обо всем этом говорит Глоб? Вы ведь говорили с ним.

- Да, мы говорили с ним о твоем брате. Он утверждает, что твой брат был распоследним на Санатории бандитом и врагом всех отдыхающих, которые встали на путь нетривиального прогресса. В общем, у него все гладко получается. Брат твой хранил много такого, что не должно было попасть в руки властей. Наверно, бандиты и рылись у тебя. Потом и со мной невежливо обошлись.