Андрей Платонов - Трагедии Финского залива

• Название: Трагедии Финского залива
• Автор: Андрей Платонов
• Жанр: История
• Год: 2010
• ISBN: Издательский дом «Вече»

Во второй половине 1941 года Финский залив стал ареной трагических событий. В августе Балтийский флот, потерявший контроль над заливом, совершил трагический прорыв из Таллина в Кронштадт. По своим последствиям он был сравним с поражением при Цусиме. Загнанные противником на свою последнюю базу балтийские моряки выдержали разрушительные удары германской авиации по Кронштадту, провели сложнейшую эвакуацию гарнизона Ханко, а затем пережили страшную блокадную зиму.

---

На остальном пути от района мыса Юминданина до Гогланда в трале тральщика «Менжинский» застряла мина, захваченная, по- видимому, на заграждении И-27; так как от нее не удалось освободиться, то трал в семи милях севернее острова Вайндло обрубили. Это не вызвало задержки в движении конвоя, но зато вместо минной угрозы появилась угроза с воздуха.

За время с 16:45 до 19:30 авиация противника группами по два-четыре самолета пять раз атаковала конвой. Сброшенные бомбы в большинстве не попали в цель, но при третьей атаке в 18:07 был тяжело поврежден шедший в балласте танкер № 11. На судне находились несколько сот пассажиров, в связи с чем на тральщиках «Ударник» и № 45 убрали тралы и подошли к танкеру для снятия людей, а проводка конвоя продолжалась оставшимися четырьмя тральщиками. Транспорт «Аэгна» с командиром конвоя остался на месте для оказания помощи танкеру, прочие суда, огибая поврежденный танкер, выходили из узкой тральной полосы. К счастью, все эти нарушения походного порядка, как теперь видно, оказались безопасными, так как произошли в чистом от мин районе, в четырехмильном разрыве Юминдского минного поля, образовавшемся между заграждениями И-60 и И-81.

Около 19:40 танкер № 11 затонул кормой, но его носовая часть осталась высоко над водой. Личный состав судна и пассажиров приняли на транспорт «Аэгна», продолжавший затем движение без тральщиков, которые почему-то оторвались от него. В наступившей ночной темноте транспорт «А. Жданов» также потерял связь с тральщиками и в течение нескольких часов шел самостоятельно. Только утром 25 августа весь конвой соединился в районе Гогланда и к 9 часам пришел на рейд Сууркюля, где оставался до наступления темноты. 26 августа во время перехода судов в восточной части Финского залива над конвоем барражировали истребители КБФ.

В ночь на 25 августа из Таллина в Кронштадт вышел последний перед эвакуацией конвой в составе транспортов «Эвальд» и «Даугава», ледокола «Трувор», гидрографического судна «Рулевой» и одной шхуны. Проводка за тралами осуществлялась тральщиками № 42 (ЛВП-13), № 43 («Ижорец-17»), № 44 («Ижорец- 38») и № 47 («Ижорец-69»), в охранении шли сторожевые корабли «Уран» (с командиром конвоя), «Чапаев» и четыре катера МО.

Поскольку проводка конвоя началась за четыре часа до рассвета, были поставлены тралы Шульца. Затем, согласно указаниям командования Минной обороны, следовало идти со змейковыми тралами, но на тральщиках, видимо, решили не терять времени на их перестановку. Тем более что командир конвоя, со своей стороны, не поднял соответствующего сигнала, так как опасался, что при засвежевшем юго-западном ветре проводившиеся суда во время маневра замены тралов выйдут из тральной полосы.

Неизвестно, как сложились бы обстоятельства, если бы змейковые тралы все же поставили. В этом случае ширина тральной полосы уменьшалась на полкабельтова и составила бы всего около 1,25 кб, что уже само по себе при проводке пяти судов явно мало. С другой стороны, поврежденные взрывами мин или минных защитников змейковые тралы заменялись запасными примерно в три раза быстрее, чем тралы Шульца. Кроме этого, потеря трала Шульца вызывала необходимость выхода из строя обоих тральщиков данной пары. Этот недостаток в данном случае сказался почти тотчас после того, как тральщики подошли к западной кромке Юминдского минного поля.

Пересекая минное заграждение И-82, тральщики, по-видимому, попали в протраленный ранее узкий проход, но на линиях И-39 и И-38 тралы обеих пар тральщиков около 8:30 почти одновременно оказались перебиты взрывами одной мины и двух минных защитников. Замена тралов запасными тралами Шульца продолжалась свыше часа. Тем временем остановившиеся сторожевые корабли и суда конвоя, развернувшись носом против ветра, подрабатывали машинами, чтобы удерживаться в тральной полосе. Однако кромка этой полосы ничем не была обозначена, в связи с чем ледокол «Трувор», на котором, к тому же, недостаточно внимательно отнеслись к учету ветрового сноса, в 9:12 подорвался на мине и через полторы минуты затонул. Двадцать два человека из состава ледокола подобрали с воды катера МО.

На ведущем тральщике № 47 и шедшем с ним в паре тральщике № 44 запасный трал Шульца поставили в 9:45, но уже через минуту его опять перебило взрывом мины. Незадолго до этого батарея мыса Юминданина выпустила по конвою 12 снарядов, но не добилась попаданий и умолкла. В дальнейшем то у одной, то у другой пары тральщиков в тралах взрывались мины и минные защитники, что в большинстве случаев приводило к повреждению трала. Минеры сращивали тральные части, на что уходило много времени, но зато имевшиеся на тральщиках два комплекта трала Шульца выдержали в общей сложности одиннадцать взрывов мин и минных защитников. Последний взрыв произошел в 12:36 при уборке поврежденного трала тральщиками первой пары: не замеченная ранее мина взорвалась в нескольких метрах за кормой тральщика № 44, вследствие чего компасы вылетели из нактоузов и появилась течь в корпусе корабля.

Из-за этих происшествий, вызвавших длительные остановки конвоя, он почти не двигался с места и за пять часов, с 8:30 до 13:30, прошел всего около пяти миль. В конце концов на тральщиках все же поставили змейковые тралы, но произошла новая задержка, вызванная атакой конвоя с воздуха. Авиация противника в течение дня проявляла большую активность, однако ее действия были распылены по двум конвоям и отряду тральщиков, находившихся в этот день на коммуникации Таллин — Кронштадт, и повсюду встречали более или менее организованный отпор. Тем не менее во второй половине дня самолетам противника удалось повредить бомбами транспорт «Даугава», имевший на борту 506 раненых бойцов. Он лишился хода, его взяли на буксир тральщики № 44 и № 47 и к утру 26 августа привели на рейд Сууркюля. Пришедшие туда же остальные суда конвоя в тот же день, 26 августа, провели в Кронштадт группа тральщиков из состава ОВР Кронштадтской ВМБ.

Как мы уже отмечали, переход двух последних конвоев оказался сродни разведки боем: были довольно точно определены границы опасных от мин районов, подтвердилась необходимость обязательного обвехования протраленной полосы и создания специальной группы катеров для расстрела подсеченных тралами мин. Также подтвердилась низкая эффективность огня береговой батареи противника на мысе Юминданина. К сожалению, все указанные выводы сделали гораздо позже, а тогда ни кому до этого не было никакого дела.

Почему так произошло? Это вызвано, естественным, отсутствием боевого опыта штабов КБФ, Кронштадской ВМБ и его ОВР. Все начальники этих штабов отлично знали о необходимости проведения разборов проведенных мероприятий и доведения их результатов до всех заинтересованных лиц. Но и в условиях мирного времени подобные разборы часто носили формальный характер и проводились «для галочки». Поэтому с началом войны они как бы сами собой исчезли за ненадобностью и проводились в редких случаях исключительно по инициативе того или иного начальника. При этом разборы часто имели ярко выраженную форму «разносов» и мало что приносили полезного с точки зрения боевого опыта.

По-видимому, начальник отдела боевой подготовки флота, капитан 1-го ранга С.В. Кудрявцев, измотанный повседневными заботами (кстати, имеющими очень мало общего с боевой подготовкой), также просто не подумал о том, чтобы запросить из Кронштадта хоть какие то выводы из анализа перехода. Естественно, еще меньше об этом задумывался только что вступивший в должность командир Кронштадской ВМБ контр-адмирал К.Ю. Коренев. Но самое главное — результаты перехода последних конвоев, похоже, совершенно не заинтересовали начальника оперативного отдела флота Г.Е. Пилиповского, под непосредственным руководством которого исполнялся план операции по прорыву сил КБФ в Кронштадт.

По какой бы причине ни проигнорировали опыт перехода последних конвоев, сам этот частный случай демонстрирует отсутствие у штаба КБФ, и прежде всего его оперативного отдела, целеустремленности на обеспечение решения в тот момент самой главной задачи — операции по прорыву сил флота в Кронштадт.

Здесь бы в самый раз рассмотреть решение командующего КБФ на предстоящее покидание флотом Таллина. Однако, похоже, оно не сохранилось. Косвенно это подтверждается двумя моментами. Во-первых, об этом решении не упоминается ни в одном из послевоенных исследований, в том числе секретных. Во-вторых, оно отсутствует в подшивке документов «Отчет о переходе флота в Кронштадт и эвакуации Главной базы Таллин 28–29.08.1941 г.», утвержденный Военным советом КБФ 13 апреля 1942 г. Вот перечень включенных в отчет документов:

Боевой приказ командующего КБФ от 27.08.41 г.;

Плановая таблица перехода кораблей КБФ из Таллина в Кронштадт;

Плановая таблица перехода конвоев 27.08–28.08.41 г.;

Ведомость посадки на транспорта 27.08.1941 г.;