Питер Джеймс - Алхимик

• Название: Алхимик
• Автор: Питер Джеймс
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-9524-3942-9

Сбылась мечта Монти, дочери гениального ученого Дика Баннермана, — отец согласился на более чем заманчивое предложение одной из самых крупных фармацевтических фирм «Бендикс Шер». Теперь им не нужно ломать голову, где достать деньги на исследования. На роскошных условиях в фирму принят весь коллектив лаборатории Баннермана. Казалось бы, все складывается прекрасно, но при странных обстоятельствах один за другим стали погибать люди, и началось это сразу же после попытки Монти и ее друга Коннора Моллоя выяснить, что за страшный заряд несет в себе лекарство от бесплодия и почему женщины, принимавшие его, погибают в родах, а младенцы появляются на свет не способными к жизни уродами…

---

— Будьте любезны доктора Хамфри, — выдохнул Алан.

— Сегодня вечером доктор Хамфри не принимает. Могу записать вас к доктору Ансельму.

— Это спешно!

— Вот уж не знаю, насколько быстро смогу найти его. Если вы очень обеспокоены, вам лучше позвонить в…

Окончание предложения было заглушено жутким криком его жены:

— Сде-е-е-лай же что-нибудь! Алан, быстрее! Прошу, сде… — Ее голос превратился в хриплое клокотание.

Он повернулся, и спазмы еще сильнее сдавили грудь.

— Нет, господи, нет! Сара! — Изо рта жены хлестала кровь, заливая подушку. Сжимая в руке телефонную трубку, он набрал 999 и свободной рукой вытер покрытый испариной лоб. — Все будет хорошо, все будет хорошо.

Ее словно било электрическим током, она дергалась и содрогалась, а затем ее свело судорогой.

Алан Джонсон стоял, глядя на тело жены, распростертое на металлическом столе реанимационной палаты травматологического отделения; ее окружали врачи и санитары скорой помощи и какие-то фигуры в зеленых хирургических халатах — сюда же тянулись трубки и провода, подсоединенные к мониторам, висели капельницы.

Женился он сравнительно поздно, в тридцать семь лет, главным образом из-за своей застенчивости в отношениях с противоположным полом. Мужчина слабого телосложения, поклонник старомодных ценностей, он работал младшим бухгалтером в машиностроительной фирме и встретил Сару на занятиях по изучению Библии в их местной церкви. Она была тихой, мягкой девушкой и работала счетоводом в фармацевтической исследовательской лаборатории. У нее были прямые светло-каштановые волосы, которые она собирала в аккуратную прическу, чтобы она соответствовала ее скромному поведению. Крики для нее были явлением из ряда вон, так же как пряди спутанных влажных волос, прилипших к лицу.

У него упало сердце, когда он увидел, как стоящая над Сарой медсестра прижала ей к лицу кислородную маску. Только что медики сделали попытку ввести ей интратрахеальную трубку, но мускулы гортани так свело спазмами, отвергая ее, словно тело хотело сберечь каждую каплю оставшихся сил, чтобы помочь выбраться ребенку.

Он сжал холодную влажную руку жены, но ответа не почувствовал. Он сделал еще одну попытку, умоляюще глядя на Сару в ожидании какого-то сигнала, но веки ее оставались закрытыми. Он растерянно обвел взглядом помещение: анестезиолог старательно менял капельницу на штативе; у акушера были красные от недосыпания глаза, его подняли с постели в три утра.

— Она поправится?

Поверх края маски на него смотрели умные серые глаза. Голос был низкий, мягкий и спокойный, но он мало что мог предложить. Палец показал на зубчатую оранжевую линию на мониторе, который отслеживал биение сердца плода.

— Мистер Джонсон, это показывает, что ребенок гиперактивен, но временами возникают долгие периоды ослабленного сердцебиения. Ребенок испытывает серьезные внутриутробные осложнения. — Он помолчал. — Если мы решим спасти ребенка, нам придется делать кесарево сечение, но существует реальная возможность, что ваша жена не перенесет анестетика. Она предельно слаба. Боюсь, что вам придется принимать решение.

— Решение? — эхом откликнулся Алан Джонсон, плохо понимая, что происходит. Он вопросительно посмотрел в спокойные глаза акушера, и голос у него дрогнул. — Ч-ч-что в-в-вы… вы советуете?

Акушер все объяснил ему с максимальной мягкостью:

— Мистер Джонсон, я не думаю, что у вашей жены есть хоть один шанс на спасение, если мы ее не прооперируем. В ходе родов ребенок убьет ее. В случае же операции есть шанс, что она выживет… и ребенок тоже.

Алан Джонсон заломил руки и медленно склонил голову.

— Прошу вас, приступайте… вам лучше начинать.

Ему позволили остаться в операционной, и теперь он стоял в тыльной части ее — в халате, маске и белых бахилах, рядом с аппаратом для анестезии; его взгляд перебегал с безжизненного лица жены на мониторы. Он думал о кроватке в маленькой верхней комнатке их дома с желтыми стенами и синими плинтусами, которые он сам красил, с бумажными бордюрами с колыбельными песенками, которые крепили они с Сарой, о колясочке, об игрушках и о детской одежде, которую они покупали, еще не зная, кто у них будет, мальчик или девочка.

До последних нескольких месяцев их брак был полон блаженства. Никогда в жизни он не чувствовал себя таким счастливым. Он понимал, что ему стоило бы знать — за все надо платить. Бог никогда не преподносит дары, ничего не требуя взамен, хотя порой трудно понять причины Его требований. Но Бог всегда прав, и они знали, что, какие бы страдания Он им ни причинил, любит Он их так же крепко, как и они Его.

Первые три года их брака Он их испытывал, не давая Саре забеременеть, хотя они регулярно и страстно занимались любовью. Они понимали ценность этих испытаний, которые заставляли их осознавать, что право на создание человеческой жизни еще надо получить. Доктор Хамфри прописал курс лекарства, которое помогало забеременеть. Оно называлось «Матернокс», и через три месяца после начала приема его Сара забеременела.

Алан помнил ту радость, которую они испытали, сидя в маленьком кабинете доктора Хамфри, когда тот подтвердил, что она действительно ждет ребенка. Со слезами на глазах он вспомнил те ранние дни ее беременности. Если не считать, что у нее немного вырос животик, казалось, беременность на Саре не сказывалась. Не было никаких симптомов, вроде тошноты по утрам или странных предпочтений в еде, о которых им доводилось читать. Но затем лицо стало терять краски, и внезапно она начинала чувствовать себя страшно усталой, словно из нее вытекала энергия. Это анемия, объяснял им доктор, тут не о чем беспокоиться; он прописал курс витаминных добавок, и спустя какое-то время ей стало лучше.

Ей было хорошо, пока Сара не узнала, что компания, в которой она работала, перешла к другому хозяину, и стали ходить настойчивые слухи, что грядут сокращения. Спустя неделю у нее появилась сыпь. Сначала на небольшом локальном участке с правой стороны груди и на плече. Доктор Хамфри поставил диагноз, что это опоясывающий лишай, причина появления которого — стресс из-за опасений потерять работу. Но даже он был удивлен быстротой, с которой лишай исчез.

Лишь несколько недель спустя она впервые пожаловалась на головную боль; Алан помнил, как она лежала на диване, сжимая руками голову и сдерживая слезы. Затем тошнота и рвота. Доктор Хамфри начал беспокоиться. Через месяц ей удавалось удерживать в себе лишь символическое количество еды, и он предложил, что ей стоило бы отправиться в больницу. Но Сара, с ее независимостью, не захотела этого.

Так что Алану пришлось взять отпуск на работе, чтобы присматривать за ней. Он, не щадя себя, ухаживал за Сарой и ночью и днем, пускал в ход мази, притирания и влажные полотенца, чтобы смягчить болезненное жжение сыпи, которая мстительно вернулась в прошлом месяце. Она распространилась большими пятнами, как следы ожогов, по всему телу Сары. Доктор Хамфри направил Сару на обследование к дерматологу, который заподозрил вирулентную форму псориаза и взял биопсию для лабораторного анализа. Но сыпь не напоминала ни один из известных штаммов псориаза. Окончательный диагноз дерматолога гласил, что это симптомы неопознанного вируса, который поразил женщину. Он объяснил, что такие вирусы порой дают о себе знать и единственным лекарством остается медицинское наблюдение и время.

— Никогда не видел такой вирусной сыпи, — тихо сказал акушер Алану. — Вы были где-то за границей?

— Пока никто не смог определить, в чем дело, — ответил Алан Джонсон. — Центр тропических болезней дум…

У него резко прервался голос, потому что живот его жены внезапно стал вздыматься в трех разных направлениях одновременно; на мгновение создалось впечатление, что под кожей бурлит расплавленная лава, которая сейчас прорвется мощным выплеском. Акушер придвинулся к ней, и тут же команда медиков сомкнулась вокруг жены Алана, перекрыв ему поле зрения.

Он продолжал оставаться на задах этого маленького действа, со страхом глядя на красные секторы измерительных приборов. Он понял, где находится монитор, измеряющий пульс, и с невыразимым отчаянием смотрел на оранжевые провалы и пики, которых становилось все меньше и меньше. Он судорожно сцепил руки и закрыл глаза, беззвучно шепча:

— Молю Тебя, Господи, не дай ей умереть, не дай умереть моей дорогой Саре, дай ей жить, пожалуйста, дай ей жить.

Затем он произнес молитву «Отче наш», за которой последовали и другие моления, и еще раз сказал «Отче наш». Несколько следующих минут он был поглощен только молитвами, которые и помогали ему держаться, но тут его качнуло, и, чтобы устоять на ногах, Алану пришлось опереться об изразцовую стену. Я не могу потерять сознание, только не сейчас, я не могу…