Роберт Хайнлайн - Марсианка Подкейн

• Название: Марсианка Подкейн
• Автор: Роберт Хайнлайн
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2006
• ISBN: 5-699-19658-6, 5-7921-0723-9

Роман патриарха американской фантастики, Великого Мастера Роберта Энсона Хайнлайна (1907–1988) повествует о девушке Подкейн Фриз, вопреки своей воле ставшей участницей загадочных событий, происходящих на борту огромного туристического космолайнера.

---

Она немного задержалась у этого младенца, а потом, забрав у него свою руку, закрыла ящик и помчалась к следующему.

— Малыши еще не знают, что такое время, — сказала она, вынимая из стеклянной колыбельки ее обитателя, который уже заходился в яростном крике. — Если хотят ласки, так прямо сейчас. Они же пока не знают, что…

Тут сзади к ней подошла женщина постарше.

— Слушаю вас, сестра?

— С кем это вы болтаете? Правила…

— Да, но… Это — гостья директора.

Старшая пронзила меня холодным, скептическим взглядом.

— И директор направил вас именно сюда?

Пока я лихорадочно выбирала один из трех вариантов ни к чему не обязывающего ответа, меня выручило само Провидение. Нежный, как бы идущий сразу отовсюду, голос объявил:

— Мисс Подкейн Фриз просят пройти в кабинет директора. Мисс Подкейн Фриз, пожалуйста, пройдите в кабинет директора.

Я тут же задрала нос и важно сказала:

— Это меня. Сестра, не будете ли вы любезны позвонить директору и сказать, что мисс Фриз сейчас будет? — и удалилась с подчеркнутой торопливостью.

Директорский кабинет был в четыре раза больше и раз в шестнадцать солиднее, чем у нас в школе. Сам директор оказался смуглым коротышкой с седенькой эспаньолкой и обеспокоенным выражением лица. Кроме него с дядей Томом в кабинете присутствовал тот самый крючкотворишка, которому так здорово от папочки неделю назад досталось. И еще… Кларк!

Этот-то здесь как оказался? Хотя у него какая-то врожденная тяга к местам, где пахнет жареным…

Братец на меня этак безучастно покосился; я ему кивнула и отвернулась, директор со своим юристом-муристом встали, а дядя Том, оставаясь сидеть, сказал:

— Это — доктор Хайман Шенштейн, это — мистер Пун Ква Ю, а это — моя племянница, Подкейн Фриз. Ты садись, родная; не бойся, не укусят. Тут директор хочет тебя кое-чем порадовать.

— Я не думаю… — вскинулся крючкотворишка.

— Точно, — согласился дядя Том, — нечем потому что. Иначе бы понимали: если бросить в лужу камень, пойдут круги по воде.

— Но… Доктор Шенштейн! Документ, подписанный профессором Фризом, обязывает его к неразглашению, за это им получена компенсация — как установленная, так и дополнительная. Таким образом, ущерб нами был признан и возмещен! Налицо попытка шантажа! Я…

Вот теперь дядя Том встал — да так, словно раза в два выше вырос! А уж усмешку его — не дай бог во сне увидеть…

— Что там за слово вы сказали?

Тут юристу стало не по себе.

— Я… Вероятно, я оговорился… Я имел в виду…

— Я прекрасно понял, что вы имели в виду, — загремел дядя Том. — И три свидетеля, здесь присутствующих, тоже! И так уж получается, что на нашей свободной — пока что — планете всякий безответственный болтун вполне может получить картель с утренней почтой! И только потому, что я с возрастом растолстел малость, я ограничусь тем, что сдеру с вас через суд последнюю рубаху. Пошли, ребятки.

— Том, — поспешно сказал директор, — сядь ты, ради бога! А вы, мистер Пун, не суйтесь, когда не просят! Том, ты же отлично знаешь, что нет у тебя права ни вызывать его на дуэль, ни подавать на него в суд. То, что он сказал — он сказал мне как адвокат в частной беседе с клиентом.

— У меня есть право для того, другого и всего сразу. Вопрос в том, как решит суд — а это мы узнаем сразу же, как только он огласит решение.

— Ага. А заодно на всю Систему растрезвоним о том, что, как ты отлично понимаешь, я не могу предавать гласности. И только потому, что мой юрист в силу чрезмерного усердия сказал какую-то ерунду? Мистер Пун…

— Но я ведь сказал, что готов взять свои слова обратно!

— Сенатор?

Дядя Том сухо поклонился мистеру Пуну.

— Ваши извинения приняты, сэр. Вы не имели в виду меня оскорбить, и я не принимаю ваших слов на свой счет, — тут дядя Том весело ухмыльнулся, распустил, как обычно, брюхо и заговорил в нормальном тоне. — Ну что ж, Хайми, давай продолжим преступные махинации. Что скажешь?

— Юная леди, — осторожно начал д-р Шенштейн, — как мне только что стало известно, накладка в планировании вашей семьи, целиком и полностью лежащая на нашей совести, к глубокому нашему сожалению, послужила причиной сильнейшего разочарования для вас и вашего брата.

— Еще бы, — боюсь, не слишком любезно ответила я.

— Да. Как выразился ваш дядюшка, от нашего камня разошлись круги. И эти круги могут очень просто утопить нашу фирму, подмочив, так сказать, ее репутацию. Наш бизнес, мисс Фриз, суть бизнес особого сорта. На первый взгляд это самые обычные инженерные работы, совмещенные с функциями няньки. Фактически же мы имеем дело с самыми первичными человеческими чувствами. Поэтому стоит нам допустить хоть малейшие сомнения в нашей честности и добросовестности… — он беспомощно всплеснул руками. — После этого нам и года не продержаться. Я могу детально объяснить, каковы причины досадной оплошности в отношении вашей семьи; наглядно продемонстрировать, сколь мала была ее вероятность и как эта вероятность впредь приблизится к нулевой в силу разработки нами новых методик… И тем не менее, — он скроил жалостную, беспомощную мину, — стоит вам просто-напросто рассказать всем чистую правду о том, что произошло… Нам конец.

Мне стало так жаль его, что я чуть не заорала, мол, даже во сне никому не проговорюсь, и черт с ним, что их ошибочка положила конец всем моим надеждам, но тут в разговор вступил Кларк:

— Осторожно! Мины!

Опомнившись, я молча выдала директору каменное лицо. Кларк — он такой, он нутром чует, что в его интересах, а что нет.

Д-р Шенштейн отмахнулся от вякнувшего было что-то мистера Пуна и продолжал:

— Однако я, юная леди, вовсе не вправе просить вас о молчании, а вы, как сказал ваш дядюшка, сенатор Фриз, пришли сюда не затем, чтобы шантажировать нас, а посему торг здесь неуместен. Компания «Марсополисские ясли» никогда не остается в долгу, даже если не давала никаких долговых расписок. Итак, я пригласил вас сюда с тем, чтобы обсудить, как мы можем возместить тот ущерб, который безусловно — хотя и без всякого злого умысла с нашей стороны — причинен вам и вашему брату. Ваш дядюшка говорит, что предполагал ехать вместе с вами и вашими родителями, но теперь улетает ближайшим рейсом «Треугольника». Если я не ошибаюсь, как раз через десять дней стартует «Трайкорн». Не будете ли вы чувствовать себя менее ущемленной, если мы оплатим вам и вашему брату круговое путешествие «Треугольника» в первом классе?

Не буду ли я?! «Уондерласт» — одно название что космический корабль, и то на Землю летает; хотя на самом-то деле это старый, медлительный грузовоз. А у «Треугольника» — настоящие дворцы, а не корабли, это любой ребенок знает! Я только и смогла, что кивнуть в ответ.

— Вот и замечательно! Приняв наш подарок, вы доставите нам истинное удовольствие. Смею надеяться, и сами получите от него удовольствие не меньшее. Но… Юная леди, могу ли я просить вас — нет-нет, без всяких условий; просто ради добрых отношений — о некоторых заверениях относительно неразглашения нашей досадной оплошности?

— Э-э… Но я полагала, это входит в условия соглашения…

— Нет-нет, никаких соглашений! Как верно заметил ваш дядюшка, путешествие мы вам должны в любом случае.

— Что вы, доктор — перед отъездом всегда хлопот выше головы, и у меня просто не будет времени кому-нибудь говорить о каких-то оплошностях, в которых вы к тому же скорее всего и не виноваты.

— Благодарю вас, — он повернулся к Кларку. — А ты, сынок, что скажешь?

Кларк терпеть не может, когда его так называют, однако на сей раз чувствам воли не дал и на вопрос ответил вопросом:

— А как дорожные расходы?

Д-р Шенштейн болезненно сморщился.

— О! — заржал дядя Том. — Вот это молодец! Я тебя предупреждал: он у нас прожорливее крокодила. Далеко пойдет, если не отравят вовремя.

— Так что вы можете предложить?

— Погоди, Хайми. Кларк! Смотреть в глаза! Или ты будешь продолжать свои штуки, и я запихаю тебя в бочонок, а кормить стану через дырку для крана, чтобы ты никому ничего не смог рассказать, — а сестра поедет без тебя; или ты примешь эти условия. По тысяче… Нет, по полторы тысячи каждому на дорожку, и ты во всю свою жизнь даже не заикнешься об этой путанице — иначе я лично с помощью четырех крепких, жесткосердых сообщников отрежу тебе язык и скормлю его кошке. Так как?

— Мне еще с ее доли десять процентов следует. Сама бы она не додумалась…

— Никаких процентов! Это мне надо бы с тебя за все это дело комиссионные содрать. Ну?

— Ладно, согласен.

Дядя Том поднялся.

— Готово дело, док. Конечно, он у меня хреновато воспитан, однако положиться на него можно, а о сестре его — и говорить не приходится. Стало быть, не бери в голову. И вы, Ква Ю, можете дышать — разрешаю. Док, чек пришли ко мне завтра утром. Айда, ребятки.