Стефан Геймс - Агасфер

• Название: Агасфер
• Автор: Стефан Геймс
• Жанр: Современная проза

Стефан Гейм (р.1913) шел к этому роману почти четверть века, впервые заявив тему библейской стилизации в `Крестоносцах` (1948), и вернувшись к ней в `Книге царя Давида` (1972). `Агасфер` (1981) стал творческой вершиной немецкого писателя, и получил широкую международную известность, будучи опубликованным в таких разных странах, как США и ГДР. Опираясь на европейскую традицию романов о Вечном жиде, Гейм пишет огромное полотно, на котором встречаются герои Нового Завета, германской Реформации и наших дней.

---

При упоминании еврея, навестившего отца нового приятеля, Эйцену сразу же пришли на ум Вечный жид и ночные шаги в соседней каморке, а также слова приятеля о том, что он ищет некоего еврея, ради которого приехал в Лейпциг, и хотя Эйцену стало жутковато, его подмывало любопытство, поэтому он сказал Лейхтентрагеру, что носит на груди освященный крестик, подаренный матушкой, и может показать его, если приятель покажет взамен свой амулет.

Лейхтентрагер, потянувшись со своего коня, хлопнул Эйцена по плечу, отчего тот вздрогнул, и сказал, что если ему интересно посмотреть на подобную чертовщину, то — пожалуйста; кстати, пора дать коням отдохнуть. Всадники остановились, пустили коней па травку, а сами уселись на два пенька; Лейхтентрагер, вытащив из-за пазухи, показал Эйцену сначала старинную монету, очень хорошо сохранившуюся, на ней можно было отчетливо разглядеть каждый листочек в лавровом венке императора, затем платочек с двумя бурыми пятнами и, наконец, кусок пергамента.

То, что написал на полях отец Лейхтентрагерa, Эйцен разобрал, но древнееврейские письмена были ему совершенно непонятны, поэтому он попросил объяснить, что же тут начертано — магическая ли формула или же проклятье какое, а может, этот секрет вообще нельзя разгадать?

О, кое-что в древнееврейском языке он смыслит, сказал Лейхтентрагер и для вящей пользы студиозуса добавил, что это отрывок из Библии, слова пророка Иезекииля: «Так говорит Господь Бог: вот Я — на пастырей дурных, и взыщу овец Моих от руки их и не дам им более пасти овец, и не будут более пастыри пасти самих себя, и исторгну овец Моих из челюстей их, и не будут они пищею их».

Эйцен почувствовал немалое смущение: с одной стороны, ему прочитали слова библейского пророка, но, с другой стороны, звучат они слишком бунтарски, поэтому он спросил себя, кого подразумевает пророк под дурными пастырями, наносящими вред своему же стаду, но затем он успокоил себя тем, что все это дела давние, а пастыри нынешние — люди вполне почтенные, они блюдут стада для хозяина, и вспомнил, что хотел показать новому приятелю свой крестик.

Однако тот отвернулся от креста, будто перевидал их на своем веку предостаточно и не питает к ним ни малейшего интереса, после чего засунул свои сокровища за пазуху, схватил коня за узду и вскочил в седло. Глядя сверху на суетящегося Эйцена, он сказал: «Можете остановиться в Виттенберге у меня, господин студиозус. В доме военного лекаря Фриза, который достался мне по наследству, места хватает, а о плате сговоримся, она вам будет посильной». И, прищелкнув языком, Лейхтентрагер припустил коня.

Эйцен, поспешая следом, подумал, что по Божьей воле все устроилось замечательно; правда, он надеялся на рекомендательное письмо от аугсбургской тетушки к доктору Меланхтону и на то, что доктор поможет найти жилье и стол, особенно если Эйцен запишется в его ученики, однако все получилось даже еще лучше, ибо знаменитого учителя и друга самого Лютера, вероятно, и без того осаждает множество молодых людей, возможно, даже более умных, чем Паулус фон Эйцен из Гамбурга, хотя наверняка не таких усердных. И все-таки, размышлял он с тревогой, и все-таки…

Но сомнения быстро рассеялись. Не стоит приписывать человеку излишней загадочности, решил Эйцен, даже такому странному, как его новый приятель Лейхтентрагер, который скачет впереди навстречу затянутой облаками вечерней заре.

Глава третья

где вновь утверждается, что то, чего не признают школьные учебники, не должно существовать, даже если ты видишь это собственными глазами.

Господину профессору

Dr.Dr.h.с. Зигфриду Байфусу* [Doctor Doctor honoris causa — двойная почетная докторская степень.]

Институт научного атеизма

Беренштрассе, 39а

108 Берлин

Германская Демократическая Республика

19 декабря 1979

Глубокоуважаемый коллега!

С большим интересом прочел Вашу замечательную работу «Иудео-христианские мифы в свете современного естествознания и исторической науки». Я во многом разделяю Ваши суждения, особенно там, где Вы пишете, для каких целей использовались, а отчасти и сейчас используются вышеупомянутые мифы. Ведь долг ученого состоит в том, чтобы по мере сил содействовать просвещению; нельзя позволить дурачить людей, что происходит, однако, с целым рядом новейших мифов, претендующих на научность.

Тем не менее, позвольте мне сделать несколько замечаний к разделу, озаглавленному Вами «К вопросу о Вечном жиде». Дело в том, что я и сам посвятил Агасферу (который имел также другие имена) несколько разысканий, предварительные итоги коих сообщаются в прилагаемой копии моей статьи из журнала «Hebrew Historical Studies»; для Вашего удобства прилагаю перевод этой статьи, выполненный одним из моих студентов и потому немного корявый.

На стр. 17 Вашей работы Вы, уважаемый коллега, пишете: «Материалистическое мировоззрение не признает недоказанных и недоказуемых явлений, да и не может признать их, поскольку руководствуется научными принципами, тем самым существование сверхъестественных явлений (бог, сын божий и прочие духи, а также ангелы и бесы) невозможно a priori». Агасфер так же отнесен Вами к категории «невозможного».

Не ставя под вопрос ценностей мировоззрения, именуемого Вами диалектическим материализмом (оно, несомненно, имеет свои достоинства), мне хотелось бы со всем уважением к Вам констатировать во избежание дальнейших заблуждений, что Вечный жид не является явлением недоказанным или недоказуемым. Он существует вполне реально, как Вы или я, у него есть сердце, легкие, печень и все прочее; единственно, что можно было бы счесть сверхъестественным, это его необычайная живучесть; не умирает он, и все тут. Не будем спорить, является ли подобная особенность благом или нет; тем более что сам он по этому поводу никогда не высказывается. Похоже, он воспринимает собственное долголетие как некую данность; так мы относимся, скажем, к скрюченному пальцу или псориазу.

Из вышеизложенного следует, что я сам могу засвидетельствовать реальность существования Агасфера. Не удивительно, что клетки головного мозга, перегруженные за долгие века и даже тысячелетия многообразными впечатлениями, обнаруживают некоторые пробелы, тем не менее память Агасфера отличается необычайной ясностью и подробностью, когда речь заходит о вполне определенных эпизодах его жизни. Послушали бы Вы его рассказы о встречах с Иисусом из Назарета, ряд подтверждений которым я нашел, кстати, во фрагментах Свитков Мертвого моря. С радостью предоставлю эти фрагменты в Ваше распоряжение, как только появится разрешение на их публикацию.

Надеюсь, уважаемый коллега, что кое-что из моего письма пригодится Вам при подготовке переиздания Вашей работы, столь высоко ценимой мною. Позвольте заверить Вас в моем глубочайшем почтении.

Ваш Иоханаан Лейхтентрагер

Еврейский университет

Иерусалим.

Господину профессору

Иоханаану Лейхтентрагеру

Еврейский университет

Иерусалим, Израиль

12 января 1980

Глубокоуважаемый господин профессор Лейхтентрагер!

Ваше письмо и приложения к нему, поступившие вчера в наш институт, весьма порадовали меня, ибо они служат свидетельством того, что научные исследования, проводимые в нашей стране, Германской Демократической Республике, пользуются известностью и влиянием далеко за ее пределами. Внимание, оказанное результатам нашей работы столь именитым и авторитетным специалистом, как Вы, укрепляет нас в стремлении еще целеустремленней и напористей следовать нашей цели, еще тверже вести борьбу с заблуждениями и пережитками, недостойными человеческого разума. При этом, однако, мы высоко ценим диалог с носителями иного мировоззрения, ибо любая теория утверждает себя в споре аргументов, а критерием истины для науки является, как известно, практика.

Вашу статью «Агасфер, легенда и правда», опубликованную сборником «Hebrew Historical Studies», я прочитал не только сам, но и ознакомил с ней моих ведущих научных сотрудников. Поэтому изложенное ниже отражает мнение целого коллектива, отлично зарекомендовавшего себя многолетней исследовательской работой в области научного атеизма.

Все мы не имеем оснований подвергать сомнению ни факт Вашего личного знакомства с упомянутым в Вашей статье господином Агасфером, членом иудейской религиозной общины, ни факта Ваших прежних встреч с ним в Варшавском гетто, откуда Вам, тогда совсем еще молодому человеку, вместе с немногими уцелевшими повстанцами удалось спастись благодаря дерзкому бегству через подземную канализацию. В то же время вызывает сомнения ряд приведенных Вами эпизодов из биографии вышеупомянутого Агасфера, относящихся к значительно более ранним периодам истории; подобные свидетельства, особенно при отсутствии документов или нескольких очевидцев, не могут считаться научно достоверными и приобретают тем более мифологический характер, чем удаленнее от нас само повествуемое событие. Вы называете в своей статье (см. стр. 23) господина Агасфера «другом», а это, позвольте Вам заметить, не исключает возможности того, что Вы оказались под известным влиянием Вашего друга, приведшим к не вполне обоснованным заключениям и выводам.