Евгения Прокопович - Вершина мира. Книга первая

• Название: Вершина мира. Книга первая
• Автор: Евгения Прокопович
• Жанр: Фэнтези

Никогда не делайте лишних движений, это поможет сохранить вам нервы, зубы и большую часть волос.

Древнее пророчество.

---

— Я не хотел, извини, я все уберу.

— Ничего, — ответила я, нажимая соответствующую кнопку.

В углу рубки, у самого пола, открылась небольшая ниша, из нее выкатился крошечный моющий пылесос, и весело гудя, принялся прибирать помещение.

— Ты как себя чувствуешь? — участливо спросила я.

— Такое ощущение, что по мне проехался каток, — попытался шутить он, — руки болят, Ань, можно снять наручники?

— Нет, — покачала я головой, помня Наташкино предупреждение насчет его веса и моей оторванной головы.

— Анечка, пожалуйста, хоть впереди тогда застегни, плечи выламывает, — заканючил он.

— Потерпишь, — огрызнулась я, злясь на его нытье и ситуацию в целом.

Убедившись, что умирать Влад не собирается, вернулась в свое кресло и принялась корректировать курс. Не очень хочется, что б нас занесло слишком далеко от Боры. Парень начал тихонько постанывать, пытаясь сыграть на моей жалости.

— Не скули! — приказала я, — Язык же у тебя не выламывало, когда тебя Мишель на иглу посадил, следователь хренов. Ты должен был понять, что с процедурами что-то не так.

— А я и понял, — тихо сказал он.

— Так чего ко мне тогда не пришел и не рассказал? — набросилась я на него.

— Я хотел, честно, хотел, — повинился он, — но после укола так хорошо становилось, спина совсем не болела, и работал как вол — ни есть, ни спать не хотелось. Вот, думал, дело закончу и сразу все расскажу. А когда опомнился, поздно уже было, без этой дряни жить не мог.

— Вот так бы и влепила тебе! — я замахнулась, он втянул голову в плечи и зажмурился. Я вздохнула и опустила руку. Он нерешительно приоткрыл глаза и посмотрел на меня.

— Продавать везешь, — зло засмеялся он, — шкурку попортить боишься — вид не товарный будет.

— Заткнись, пожалуйста, — попросила я, — а то, знаешь, у меня тоже нервы не железные и уже на пределе. Я ведь и мордой по стенам тебя повозить могу. Признаться, у меня уже руки чешутся.

— Так повози, — великодушно разрешил он, — а я тебя научу, как это правильно делается, что б больнее было и синяков побольше осталось, что б подольше болело.

— Спасибо, — с ухмылкой отказалась я, — уж в этом деле как-нибудь без советчиков обойдусь. Я хирург, и так тебя отвозить смогу, что за тебя даже Костик не возьмется.

— Ничего ты не сделаешь, — презрительно выплюнул он, — силенок у тебя не хватит, только грозить горазда, хозяюшка.

Я молча подошла к нему и рывком поставила на ноги, продела руку между его сцепленных рук, заставив согнуться пополам и потащила его по узкому коридору. Влад сопротивляться и не пытался — я вполне могла вывернуть или сломать ему руку.

Втолкнув Влада в ванну, резко крутанула свободной рукой кран, включая холодную воду. Воткнув его голову под струю воды, подержала в таком положении. Когда я отпустила его, Влад забился в угол, отплевываясь и отфыркиваясь. Он был весь мокрый, а так как вода была ледяной, скоро начал дрожать. Я стояла, согнувшись, упершись ладонями в колени тяжело дыша.

— Ань, прости, пожалуйста, — пробормотал он. — Я не хотел тебя обидеть, я не знаю, как так вышло, будто кто за язык тянул.

— Вставай, с тебя вода течет, надо переодеться, — устало проговорила я, — еще не хватало, чтобы ты простудился. Ты мне завтра здоровый нужен.

Влад заскользил ногами по мокрому полу, но все же сумел подняться без моей помощи. Мы прошли в каюту. Я достала из шкафа полотенце, рюкзак с вещами Влада и кинула все это на койку.

— Давай, — сделала я приглашающий жест.

— Аня, руки, — напомнил он, поворачиваясь и поднимая скованные конечности.

— Хорошо, — я звякнула ключами в кармане, — я тебя освобожу, пока. А после, как переоденешься, наручники вернутся на место. И не делай резких движений, иначе мигом отправишься в открытый космос, Икар ты мой, и полетишь аки горлинка, — Влад покорно кивнул, и я расстегнула наручники.

Он потер затекшие запястья и поводил плечами, восстанавливая кровообращение, я молча ткнула пальцем на койку, не позволяя расслабиться. Он быстро вытерся, переоделся в сухое, и со вздохом повернулся спиной, выставляя руки. Клацнули наручники, сковывая запястья.

Мы вернулись в рубку, и расселись по своим местам. Я сидела, отвернувшись, бессмысленно перебирая карты. Идти спать еще рано и себя надо чем-то занимать, на Влада смотреть не хотелось, не то, что вести с ним светскую беседу. Как же он меня достал! Сначала влез в дерьмо и меня за собой потащил, то, что я сейчас улетаю от станции, зовется не чем иным как должностным преступлением, а еще этот треп насчет продажи. Нет, дружок, теперь тебе так просто от меня не отделаться, мы пойдем в одной связке до конца.

В животе глухо заурчало. Желудок напоминал, что за сегодня в нем побывала только утренняя чашка кофе. Я поднялась и направилась на камбуз. Помещение камбуза напоминало больше мышеловку, чем кухню. Нормальной плиты здесь не было, на эту малюсенькую площадь уместились только кофеварка, микроволновая печь да миниатюрный холодильник. Я открыла тумбочку под микроволновкой и обнаружила там только походный рацион космонавта, состоящий из пятидесяти пакетиков, на которых были нарисованы различные блюда. Ну, ничего, завтра к вечеру я уже буду есть нормальную еду, приготовленную заботливыми руками Васены.

Я перебрала несколько пакетиков из фольги, в которые были упакован порошок полуфабриката, и остановилась на пакетике с этикеткой: 'Гусь, запеченный с яблоками и картофелем. 3 порции'. Никогда не могла представить себе, как они это производят.

Процесс приготовления полуфабрикатов очень прост. Содержимое пакетика высыпается в посуду для печи, заливается водой, размешивается и в микроволновку. А когда открываешь, с блюда на тебя смотрит жирный откормленный гусь с золотистой поджаристой корочкой, из зашитого пуза выглядывают запеченные яблоки, все это обложено аппетитными кружочками картофеля, полито майонезом и посыпано сверху зеленью. От одного вида начинаешь захлебываться слюной. На деле же все обстоит намного вульгарней — насколько готовое блюдо выглядит привлекательным и аппетитным, настолько же оно и безвкусно.

И, объясните мне Христа ради, как появляется на тарелке целый гусь, если я до этого безжалостно перемешиваю ингредиенты? Нет, я все же предпочитаю натуральные продукты всем этим новомодным штучкам. Что может быть вкуснее курочки, с хрустящей поджаренной на живом огне корочкой, золотисто-коричневой, с белым сочным мясом под ней истекающее горячим соком. Или борща, от которого исходит резковатый чесночный запах, а в тарелке плавает нарезанная соломкой свекла и картошка, через которую проглядывают кусочки мяса на мозговой кости, а посреди белой звездой на тебя смотрит густая сметана. Да я согласна, что бы приготовить все эти блюда требуется время, место и некоторая сноровка, но это можно есть!

Звонок микроволновки оповестил меня, что блюдо готово. Я открыла печку и извлекла гуся, поделила на две порции и, достав тарелки, крикнула: 'Эй, ты есть будешь? — ответа не последовало, — Влад, не выпендривайся!'. Тишина. Я выругалась и пошла в рубку.

Причина его молчания стала понятна, едва я увидела скорченную фигуру на полу. Дождались, у мальчика ломка. Он зажал в зубах воротник рубашки, чтобы ни заорать. Я с тоской подумала о безвкусном гусе лежащем на столе в камбузе. Но оставлять парня в такой момент было нечестно, ведь я тоже в этом виновата, хоть и косвенно. И как бы я не сердилась, надо присмотреть, так что с ужин откладывался.

— Совсем худо? — посочувствовала я.

— Холодно, — пожаловался он, отбивая дробь зубами, — болит все, ни рук, ни ног не чувствую… Тошнит.

— Ну, брат, — протянула я, — что ж ты еще хотел — за удовольствие надо платить.

— Аня, у тебя есть что-нибудь от этого? — с надеждой спросил он.

— От этого есть только доза, а ее у меня нет. Ты же видел — я с собой никаких лекарств не брала.

— Анечка, — нервно пробормотал он, — ты же доктор, сделай что-нибудь, на корабле должна быть аптечка.

— У меня ничего нет и сделать я ничего не могу. Тебе теперь остается только терпеть. Можешь кричать, если тебе так будет легче. Если ты обещаешь вести себя хорошо, я сниму наручники.

— А хорошо это как? Может мне сдохнуть, что бы доставить тебе радость? — вызверился он, прижимая колени к животу, сотрясаемый мелкой дрожью, глядя на меня снизу вверх горящими от ненависти глазами. Даже голова на миг закружилась от страха. Спасибо Господи, что у него ломка и он встать не может, иначе убил бы. — Пользуешься своим положением? Нравится смотреть, как кто-то мучается? Тебе не на врача надо было учиться, а палачом стать. Ты кого хочешь…

— Еще одно слово, — холодно прервала я, загоняя страх как можно глубже. У меня пока все преимущества — я прекрасно себя чувствую и твердо стою на ногах, эта мысль придала мне храбрости, — и я запру тебя в туалете, чтобы ты мне все здесь не загадил и пойду спать, и будешь ты тогда валяться один и жаловаться унитазу. А одному всегда тяжелее.