Илона Романова - Иллюзия обмана

• Название: Иллюзия обмана
• Автор: Илона Романова
• Жанр: Фэнтези

"Иллюзия обмана" — это сказка для взрослых детей, и не потерявших детства взрослых, для тех, кто верит в простые и верные понятия. В нашей книге действуют люди и дюки — совершенно новые фентезийные персонажи, Хранимые Щитом, Владеющие Речью, Носящие Имена, и Стоящие в Круге Справедливости. А в остальном — всё как всегда: герои любят и ненавидят, родят детей и воюют, теряют дар и возвращают отобранное, Мир подходит к краю пропасти и спасается…

---

Он протянул к Яхалуг раскрытые ладони. Его избранница сделала то же самое. От мужа к жене по воздуху поплыл медальон. Обычно обереги дюкс появлялись из медальонов их мужей. Но поскольку тильецадские дюки передали свои щиты амграманским друзьям, на этот раз он появился буквально из ниоткуда… А потом радужное свечение потекло из их рук навстречу друг другу и на мгновение скрыло обоих. Потом оно рассыпалось на множество сияющих лучей, которые разлетелись к окружающим дюкам. Те, в свою очередь, каждый послали супругам по ответному лучу, звеневшему, как струны арфы. Дюки запели. Голос Яхалуг влился в общий хор.

А потом начался пир. Ну, право, какой же дюк по доброй воле упустит возможность вкусно поесть, выпить хорошего вина, а главное, спеть?

IX

Через некоторое время Рьох повёл жену знакомиться с Мерцающими Проходами. Как он и ожидал, пещера потрясла дюксу, хотя…

— Знаешь… — донеслись до него безмолвные слова. — Это как будто из сна… То ли я здесь жила… то ли проходила… Не помню… Всё равно, — добавила Яхалуг, увидев, что муж разочарован. — Я с огромной радостью принимаю твой подарок!

— Нет-нет, я не расстроен… — рассеянно пробормотал Рьох, как и всегда в минуты волнения перешедший на явную речь. — Говоришь, как из сна?..

— Ну да… Ты не забыл, хороший мой, что я оттуда родом? Где-то есть главный сон, в котором мы учимся быть. Как же объяснить… — такие странные места, где хранятся наши будущие знания, предчувствия, память… Оттуда же дюксы безошибочно узнают дорогу, приводящую их к Светящимся Водам.

Рьох уставился на неё, потом тщательно, как Окт, выбирая слова, с расстановкой сказал:

— Странно… Это примерно то, о чём я думал почти всю весну… То есть ты хочешь сказать, что вы дожидаетесь своего часа в каком-то другом мире?

— Это даже не мир… Скорее мы сами являемся этим миром и сном одновременно. Ну, знаешь, хороший мой, это похоже на то, как гладиолусы ждут весны в сухих и почти безжизненных луковицах. До поры они неказисты и никому не интересны…

— …зато, уходя на зиму под землю, надёжно защищены от ветра, снега и холода? — начал догадываться старый дюк.

— Ну конечно! И заметь, хороший мой, что каждая луковица знает, каким цветком она была, каким должна стать, и она никогда не пропустит времени, чтобы начать дорогу наверх — к свету.

— Интересно, где же, к таком случае, придётся прорасти нам?

— Наверное, хороший мой, это Садовникам решать… — тепло усмехнулась Яхалуг, взяв мужа за руку, а потом прибавила: — Цветы обычно находят самый верный путь…

X

Последнее время Арнита мучила безысходная и томительная тоска, незаметно перешедшая в устойчивую бессонницу. Ни его собственные познания, ни усилия лекарей не помогали. Мысли, одна мрачнее другой, преследовали Императора, не оставляя его душе ни минуты покоя. Предчувствия и воспоминания измотали его вконец. Ещё несколько таких дней, и он сделал бы последний шаг, отделявший от безумия…

Всё закончилось так же внезапно, как началось. Неизвестно, что подействовало: снадобья или переутомление, только Арнит вдруг заснул. Беспробудно. На трое суток. Кочуя из сна в сон:

…повзрослевший и даже начавший стареть Отэп сидел с Хаймером в каком-то трактире. Они весело болтали и пили его, Арнитово, здоровье. Заметив бывшего друга, радостно вскочили ему навстречу…

…и растаяли…

…Сиэл — давно уже не юная, но такая же прекрасная, перебирала травки, пахнувшие солнцем и здоровьем. Ей помогал скромный мужчина. "Очевидно, муж", — решил Император. Сиэл была здорова. Она узнала Арнита и, как в юности, вытирая руки передником, шагнула к нему…

…и исчезла…

…он сам, только совсем юный, крался по каким-то потайным переходам мэнигского дворца. На груди у него был странный медальон. В руке — небольшой фонарь. А в качестве провожатого — громадный чёрный котяра…

…Арнит даже не успел удивиться, что бы это значило, как сон сменился другим…

…Странные длиннолицые существа, которых он никогда не видел живыми, сидели у водопада, несшего воды куда-то вверх. Во сне дюки не выглядели ни угрожающими, ни злобными… Скорее наоборот, в них чувствовались особая сила и гармония, так несвойственные миру, который был знаком и понятен Императору. Увидев человека, во все глаза глядящего на них, дюки начали светиться, потом завели завораживающую песню…

…и растворились, уступив место следующему видению…

…брат Мренд лихорадочно рисовал. На мгновение оторвавшись от работы, заметил Императора. Усмехнулся. По-гаерски почтительно склонил голову и встал, явно желая что-то сказать…

Арнит проснулся. Голова болела. В горле пересохло. А сны? Император никогда их не запоминал…

ТАСИТР

I

— Да жива, жива она! — предваряя все вопросы, Отэп пронёсся в комнату Волшебника и осторожно опустил драгоценную ношу на постель.

Слова почти не доходили до Кинранста, оцепеневшего от горя. Перед ним лежало то, что осталось от Римэ Вокаявры — возлюбленной, ученицы и главной части его души. Пристально вглядываясь в лицо жены, Волшебник не мог его узнать — слишком уж старо и искажено безумием, напрасной борьбой и страданиями оно было. С трудом преодолевая ужас и отвращение неузнавания, он решился провести рукой по щеке Римэ. Та не шевельнулась. Не услышала она и когда он окликнул её по имени.

— Цервемза отдал её на растерзание нашей Квадре. Я сделал всё что мог…

Впервые оставшись без поддержки безоговорочно принимавшего его сторону Хаймера, Командир Квадры сильно робел. Тем более что факты были против него. Страшную тишину нарушил Волшебник:

— А что ты мог сделать, кроме как уничтожить эту женщину… — мёртвым голосом отметил он.

— Я… сделал… всё…. что… мог… — жёстко и с расстановкой повторил солдат. — Никто не смог бы выжить после повторной экзекуции. Тем паче в таком состоянии… Она сопротивлялась, как никто и никогда. Похоже, она считала нас с Цервемзой виновными в твоей смерти. И мстила… — Отэп потёр ссадину на щеке. — Я успел подменить зелье на снотворное… По-другому доставить прекраснейшую госпожу сюда было невозможно.

— А заклинание?

— Я сказал, что возвращённого не отнять… — холодно и почти равнодушно пожал плечами воин.

Хотел что-то добавить. Потом осёкся и быстро вышел из комнаты. На пороге он обернулся к Волшебнику:

— Ты сильный и мудрый… Постарайся вернуть ей рассудок. И жизнь… Ревидан опоила твою жену чем-то медленно убивающим. Теперь счёт идёт не на дни, а на часы. Если понадобится помощь — я у себя.

Римэ наконец-то пошевелилась и открыла глаза. Они были безумны и пусты.

Сколько времени, сил, различных снадобий было потрачено на снятие убивающих чар и возвращение Прорицательнице души — никто не считал. Час за часом неумолимо уносили её из этого мира. Она никого не узнавала и обречённо металась. К утру стало понятно, что она не выживет. И тогда к постели больной подошла Риаталь, до этого лишь помогавшая смешивать лекарства. Она бросила на подругу короткий взгляд и тихо произнесла:

— Я, кажется, знаю как можно её вернуть… Только… нужно, чтобы отсюда вышли мужчины… И ещё… Рёдоф, оставь кувшин с вином!

Было в её голосе нечто такое, что никто не осмелился перечить.

Когда в комнате остались только Римэ и четыре женщины, окружившие ложе, Риаталь без предисловий взяла за руку Сиэл и завела похожую на колыбельную, бесконечную песню. Лёгкая и живая мелодия начала заполнять комнату звёздным теплом.

Сиэл приняла песню и подала руку тётушке Шалук.

Та, в свою очередь, вся засветилась от улыбки и, весело замурлыкав воскрешающий мотив, ухватила ладошку бабушки Дьевмы.

Старенькой волшебнице ничего не нужно было объяснять — её слегка дребезжащий голосок радостно влился в целительный квартет, а сухонькая рука замкнула круг.

Дамы ткали звучащее кружево так безошибочно и легко, как будто занимались этим всю жизнь.

Окружённая музыкой, больная снова начала метаться. Её душа в поисках покоя пыталась вырваться из тела и горящей искоркой кануть в никуда. Так бы и произошло, да волшебная песня поймала её свою сеть и медленно, чтобы не поранить и не упустить, повела в покинутый дом.

Прошёл час…

Потом другой…

Третий…

Дамы продолжали петь.

Сначала смерть не хотела отпускать свою жертву. Четыре раза просветлялось лицо Римэ. И три раза набегала на него тень.

Голос сменялся голосом, а мотив мотивом.

Чёрные чары вышли наружу и, собравшись в плотное тяжкое облако, улетели, чтобы великой болью покарать колдунью, их сотворившую…

Никто не понял, когда лицо Прорицательницы приняло обычное выражение. Потом начали разглаживаться морщины.

Женщины всё пели и пели. Если одна из них останавливалась — мелодию подхватывали остальные.