Ханс Кирст - Вам решать, комиссар!

• Название: Вам решать, комиссар!
• Автор: Ханс Кирст
• Издательство: Рипол Классик
• Жанр: Классический детектив
• Год: 2004
• ISBN: 5-7905-2504-0

Детектив известного немецкого писателя Ханса Кирста, написанный в 70-е годы.

---

Крамер-Марайн медленно повернулся к Циммерману.

— Вашего сына зовут Манфред?

— Значит, там был красный «ягуар», — мертвым голосом произнес Циммерман. — А в нем Амадей Шмельц и Манфред…

— Да. И оба они погибли.

Глава IX

После ухода Крамер-Марайна комиссар Циммерман долго еще неподвижно сидел с закрытыми глазами за своим столом.

— Полагаю, жене ты скажешь сам… Циммерман кивнул.

— Я пойду с тобой. — Келлер кивнул псу. Повернувшись к Фельдеру, Циммерман уверенно, без

малейшей дрожи в голосе приказал:

— Вайнгартнер пусть займется Фриш-Галатисом. Коллега Дрейер заедет за Хелен Фоглер. Ляйтнер не спускает глаз с Хесслера. Операция продолжается. Фон Гота пусть зайдет ко мне, когда вернется.

— А кто сообщит Шмельцу? — спросил Фельдер.

— Это я возьму на себя, — решил Циммерман и кивнул Келлеру.

— Пошли… нам предстоит нелегкий путь…

* * *

Отрывок из телефонного разговора Ойгена Клостерса из «Бунте иллюстрирте» с Сузанной Вардайнер:

Клостерс: Фрау Сузанна, поверьте, я искренне возмущен. То, что позволили себе с вашим мужем…

Сузанна: Так вы уже знаете?

Клостерс: Весь город уже знает. Ходят самые фантастические слухи и сплетни. Нужно что-то предпринять!

Сузанна: Но Бургхаузен, когда сообщил мне об аресте мужа, сказал, что это недоразумение. И посоветовал ничего не предпринимать.

Клостерс: Именно потому, что так говорил Бургхаузен, вам не следует принимать этот совет. Разве вы не знаете, какую роль именно он играет в грязной афере, которую прокрутили вокруг вашего мужа?

Сузанна: Хочу предупредить вас, что я не верю никаким сплетням о моем муже, не верю и тому, что он замешан в какой-то грязной афере. И свое мнение не изменю.

Клостерс: Совершенно правильно. Но о вашем мнении должны узнать все. И подать это нужно ярко!

Сузанна: Конечно, это не в моем стиле, но, если речь идет о моем муже, я готова на все. И что, по-вашему, нам нужно сделать?

Клостерс: Все очень просто. Сегодня вечером вы пойдете в Дойче-музеум на концерт оркестра Ленинградской филармонии. И на глазах у всех мюнхенских снобов я буду как ни в чем не бывало сопровождать вас.

Сузанна: Ни в коем случае! Это вызовет лишние разговоры.

Клостерс: Послушайте, фрау Сузанна, я руковожу журналом с миллионным тиражом и знаю, что нужно людям. И уверяю вас, что этот ход заставит остеречься и прокурора.

Но чтобы избежать осложнений и ненужных сплетен, я позаботился и о втором сопровождающем. Доктор Шмельц уже выразил согласие. Что вы на это скажете?

* * *

Из записок комиссара криминальной полиции в отставке Келлера:

«Мы с псом проводили нашего друга Циммермана домой. По дороге он долго молчал, видимо, думал о смерти сына и о том, как сообщить об этом жене.

Но, наверное, где-то в подсознании продолжал размышлять о нашем деле, потому что вдруг сказал:

— Я оказался в ситуации, хорошо тебе знакомой. На этой стадии я все — или почти все — знаю, но ничего еще не могу убедительно доказать. Но должен это сделать любой ценой!

— Сейчас ты думай о том, что тебе предстоит, — сказал я. — Потом спокойно соберешься с мыслями.

Циммерман вошел к себе, а мы с псом остались на лестнице у дверей, сквозь которые доносился приглушенный голос комиссара. Ответов жены слышно не было, словно он разговаривал в пустой комнате. Но, появившись через десять минут, он был ужасно бледен. Впрочем, возможно, это все освещение…

Заговорив, он снова стал прежним непреклонным Циммерманом:

— Теперь мне нечего терять. Поэтому — за дело!»

* * *

Вайнгартнер не был новичком в своем деле. Некоторые его достижения признавали даже специалисты за границей. Но то, что продемонстрировал в гараже Шмельца Фриш-Галатис, вызвало и у него восхищение.

Этот небольшой человечек из Цюриха с неторопливой рассудительной манерой говорить производил впечатление скорее уважаемого бизнесмена, чем прославленного криминалиста.

Методы работы были у него по меньшей мере необычными. Вначале он, не говоря ни слова, замер в воротах гаража и, прищурившись, оглядел помещение. Потом вежливо, словно принося извинения за хлопоты, попросил, чтобы все светильники, которые были в распоряжении, поочередно освещали отдельные места в гараже по его указаниям. Всю площадь гаража, включая автомобиль, станки и склад запчастей, разделил на участки, которые осмотрел самым тщательным образом. И только потом, когда все вокруг, может быть, кроме Вайнгартнера, начали терять терпение, вдруг сказал:

— По той информации, которую мне предоставили, этим автомобилем мог быть убит человек.

— Мы так считаем. Но все части машины, на которых могли остаться следы этого происшествия, были заменены и удалены, — ответил Вайнгартнер. — И мы не знаем, куда их отвезли. Просмотрели все места, куда обычно вывозят автомобильный металлолом, и все автомобильные кладбища. Ничего не нашли. Разумеется, мы не успели проверить сотни нелегальных свалок…

— Это лишняя трата сил и времени, — заметил Фриш-Галатис. — Попытаемся заняться тем, что в нашем распоряжении. Любой преступник пытается немедленно уничтожить все улики, так сказать, очистить себя и орудие убийства.

— Это мы тоже учитывали. — Вайнгартнер устало усмехнулся. — Машину здесь, в гараже, очистили раствором щелочи и тщательно промыли водой.

— А где те губки или тряпки, которыми это делалось?

— Неизвестно. Вся грязь старательно смыта в канализацию. Даже решетки на стоках прочищены сильнейшими моющими средствами.

Но эта информация не отбила у Фриш-Галатиса рабочий настрой.

— Знаете, — сказал он Вайнгартнеру, — я начинал с технических экспертиз причин возникновения пожаров. И там усвоил принцип: ничто не сгорает без остатка. Полагаю, что в несколько иной форме это подходит и к нашему случаю: ничто нельзя бесследно смыть!

От этих слов авторитет швейцарского гостя в глазах коллег Вайнгартнера еще возрос: они-то знали, что экспертизы при пожарах — сложнейший вид всех криминальных экспертиз.

Склонившись над решеткой канализационного стока, Фриш-Галатис ее поднял и осветил фонариком лоток. Но тот сиял чистотой. Он не сдавался. Достал из своего поношенного саквояжа странное устройство, состоявшее из обычного зеркальца для бритья и уровня. Немного повозившись с ними, удовлетворенно поднял глаза на Вайнгартнера.

— Отлично, сливная труба идет почти без уклона, значит, в ней наверняка сохранились остатки смытой грязи.

Снова порывшись в сумке, извлек спиралеобразный зонд с пробником на конце. Просунув инструмент в трубу, повертел его в обе стороны и наконец извлек наружу.

— Нужны пластиковые ванночки и пленка для их упаковки, — повернулся он к Вайнгартнеру.

— Вы в самом деле полагаете…

— Надеюсь, что да.

Фриш-Галатис растирал остатки нечистот, какую-то густую кашицу неопределенного цвета, по кассетам, которые ему принесли.

— Большей частью это только сгустки грязи и моющих средств, но вот здесь и несколько текстильных волокон. Может быть, под микроскопом обнаружим и следы крови.

— Полагаете, этого достаточно, чтобы сделать в нашей лаборатории анализ и добыть какие-то доказательства?

— Вряд ли. — Фриш-Галатис поднялся. Лицо его было залито потом. — То, что я нашел, — это так, для пробы. Распорядитесь вскрыть пол и разобрать канализационные трубы. С тем, что мы там найдем, можно попытаться!

* * *

Из рапорта ассистента фон Готы о результатах командировки в Афины — запись его беседы с Марией К.:

«Мария К.: Все эти сплетни, которых вы тут нахватались и которыми пытаетесь морочить мне голову, стоят не больше прошлогоднего снега. Вы же не думаете, что люди примут всерьез измышления никому неведомого полицейского чиновника или захудалого писаки-журналиста, или бредни уволенной служанки? О бреднях беглого стукача и не говорю.

Фон Гота: Именно потому я и позволил себе поинтересоваться вашим мнением о некоторых вещах. Разумеется, то, что вы скажете, останется между нами.

Мария К.: Почему бы и нет — а что вы хотите знать?

Фон Гота: Хорстман в своих записках утверждает, что вы ждали, пока доктор Шмельц разведется, чтобы выйти за него замуж. Это правда?

Мария К.: Вы же знаете, как выглядит доктор Шмельц. А теперь взгляните на меня — и поближе. Можете представить нас супружеской парой?

Фон Гота: Ну, нельзя сказать, что вы особенно подходите друг другу…