Михаил Белозеров - Украиский гамбит. Война 2015

• Название: Украиский гамбит. Война 2015
• Автор: Михаил Белозеров
• Жанр: Научная Фантастика

Военно-политическая фантастика.

---

— Молодей! — прошептал Костя. — Сейчас выпьем.

Сторож выделил им третий этаж.

— Здесь все есть: вода, ванные. Шести комнат вам вполне хватит. А еда на кухне.

— Чур, я в ванную! — воскликнула Завета.

Сашка посмотрел ей вслед и достал бутылку. Игорь воскликнул:

— Ух, ты! — И попросил развязать ему руку.

Они вошли в одну из комнат. Костя посмотрел рану и наложил повязку с антибиотиком.

— Все нормально, через два дня будешь, как стеклышко.

— Ладно, — согласился Игорь. — Открывай!

Сашка откупорил бутылку, нашел стаканы, и они выпили. Вино оказалось белым, с тонким мускатным вкусом.

— Хорошее вино, — заметил Игорь.

— Ясный пень, — ответил Сашка, — хозяева этого особняка дрянь пить не будут. Сходим еще?

— Пойдем, — сказал Костя и позвал пса.

Он назвал его Дозором, и самое удивительное, что пес сразу отозвался на кличку.

Сторожа они больше не увидели. Зато на кухне обнаружили самые разнообразные консервы.

— Хлеба только нет, — посетовал Сашка.

— А как по-английски хлеб? — спросил Костя.

— Булка.

— Вот тебе хлеб, — он поставил на стол банку с цветастой наклейкой булки.

Вначале Сашка рассмеялся, а потом испуганно прикрыл рот ладонью. Но обошлось: сторож не прибежал. Они спустились за вином. Но дверь в подвал оказалась закрытой. Костя на всякий случай поковырялся ножом в замочной скважине. Дозор тоже принимал живейшее участи во всех его действиях. Он все больше и больше нравился Косте.

— Что будем делать? Может, рванем? — Сашка достал гранату.

Косте показалось это уже слишком. А Дозор в недоумении навострил уши. Костя заподозрил, что пес понимает человеческую речь.

— Да ну, на фиг? — сказал он, — поищем на кухне.

Они вернулись. Кухня была огромной — как танцевальный зал средних размеров. Они разбили ее по секторам и принялись искать. Действительно, через пять минут Сашка нашел в самом дальнем углу буфета неприкосновенный запас алкоголя.

— Вот это да! — обрадовался он и огорченно почесал затылок: — Мы столько не выпьем.

Здесь было все: от сухого виноградного вина, до мартини и еще какие-то бутылки с непонятными наклейками.

— Возьмем для Заветы розовое?

— Возьмем, — согласился Костя.

— Ты думаешь они там?..

— Черт его знает? — пожал плечами Костя. — Не наше дело.

— Я тоже хочу, — признался Сашка.

— И ты туда же! — осуждающе заметил Костя.

— А чего? Ой! — он посмотрел в ближайшее зеркало. — Я и забыл о своем лице.

— Ха-ха! — коротко рассмеялся Костя. — Оказывается, все мечтаю об одном и том же.

— Ну а чего? Чего? — возбужденно заблестел глазами Сашка. — Когда еще такие приключения выпадут? В чужом городе, в чужом особняке.

— С чужой женщиной, — добавил Костя.

— Ну да, — плотоядно, улыбаясь, согласился Сашка, — с чужой женщиной, она в ванной…

— И не думай! — предупредил Костя. — Игорь тебе башку живо оторвет.

— Это понятно, — печально согласился Сашка и убрал улыбку с лица.

Они прислушались: вода шумела в трубах, ассоциируясь с огромной ванной и обнаженным женским телом. Остается, только облизываться, подумал Костя? даже в мыслях не разрешая себе ничего лишнего. Все лишнее в его жизни приносило с собой неприятности. Эта аксиома заставлял его быть осторожным и не особенно увлекаться любовными историями. К тому же он еще не решил проблему с Иркой. Начинать возвращение с измены ему не хотелось. Хотя Завета, думал он, это не совсем то, что Ирка. Ирка — как бы уже жена, я к ней привык, а Завета — неизвестно кто, но меня к ней влечет, и ничего не могу с собой поделать.

Так думал Костя, поднимаясь по мраморной лестнице, нагруженный продуктами и выпивкой. Они осторожно поскреблись. Игорь даже не отозвался. Чего они там делают? — подумал Костя.

— Думаешь, они будут нам рады? — с иронией спросил Сашка.

— Конечно, нет, — как от зубной боли Костя. — Пойдем к себе.

Дозор тоже был согласен с ним. Цокая когтями по мрамору, он ткнулся в ногу и повилял хвостом, показывая всем своим видом, что пора открывать консервы. Костя почему-то расстроился: оказалось, что все эти игры с Заветой в гляделки, ничего не значат. Он подумал о Завете нехорошо — как о столичных штучках, к которым привык, и которые ему порядком надоели. От этого ему стало легче и он глубоко вздохнул. Не научился он еще разбираться с женщинами и мучился неразрешимыми проблемами, из которых не мог вычленить главное и сосредоточиться на нем.

Им достались апартаменты из двух комнат: гостиная и спальня. В гостиной Костя взял из шкафа фарфоровую тарелку с абстрактным рисунком, поставил на ковер ручной работы, стоимостью десять тысяч долларов, и вывалил в нее две банки тушенки. Пока он шел к столу, за которым Сашка открывал одну за другой бутылки и нюхал их, Дозор смахнул содержимое тарелки и оказался у стола даже раньше Костя. Он сидел, подвернув под себя пушистых хвост, и во все глаза следил за каждым движением Кости.

— Ну ты даешь?! — изумился Костя. — Лопнешь?!

Он не привык к таким огромным комнатам, в которых, чтобы пройти из одного конца в другой, надо было вначале обдумать свой маршрут. Комнаты для философов, решил он, пока добредешь до одного края, забудешь мысль и начнешь думать новую.

В плетеной бутылке оказалась темно-красная мадера. Они выпили сразу по большом стакану. И принялись есть. Потом выпили еще по стакану, и Костя почувствовал, что пьянеет. Сашку развезло еще раньше. Пробормотав что-то о тяжелой командировочной жизни и обожженном лице, он поплелся в спальню, держась за стены, и, кажется, рухнул на широченную постель, даже не разувшись.

Костя выпил еще чуть-чуть, понаблюдал, как Дозор ищет блох, как он ловко щелкает зубами, и заглянул в спальню. Сашка Тулупов спал, раскинув руки.

— Ну ладно… — сказал Костя, обращаясь к Дозору, который ходил за ним, как тень, и вышел в коридор.

Его качнуло к перилам, и он с минуту, уцепившись в них, смотрел вниз на мраморную лестницу. Шум воды прекратился, но Костя почему-то был уверен в том, что Завета все еще в ванной. Он взял с собой початую бутылку вина.

Игорь Божко отступил на задний план сознания и не представлял реальную опасть. Он такой же соискатель удовольствия, как и я, думал Костя, не замечая, что разговаривает сам с собой. К тому же мне положена компенсация за нервы и риск.

Она открыла дверь ему сама. Кажется даже, что он не успел постучаться. Впрочем, эти мелочи выпали из его сознания, как только она с придыханием произнесла:

— Я уже думала, что ты не придешь…

— А я пришел, — сказал он, обнимая ее.

Это первое мгновение было ужасным, они казались бесконечно длинными и все не заканчивались и не заканчивались. Казалось, он попал в Ниагару. Их разделяло одно лишь влажное полотенце. Костя закрыл глаза, ткнулся в ее мокрые волосы и почувствовал, что летит. Полет продолжался и потом, когда Завета нашла его губы и они поцеловались так нежно, пробуя друг друга на вкус, что Костя окончательно утратил чувство реальности. Бутылка едва не выпала из его рук, а самого его качнуло.

— Дай и мне? — попросила она и, нащупав его руку с бутылкой, сделала большой глоток, не отрывая взгляда от Костиного лица.

Теперь от нее пахло не только ванной свежестью, но еще и тонким мускатным запахом. Губы ее стали влажными, на них блестело вино, а карие глаза сделались чернее черного. Сердце у Кости бешено колотилось. Но в подсознании у него крутился глупый вопрос: 'Почему я, а не Игорь? Почему?' Хорошо хоть он не знал ответа и не задал глупого вопроса, а то бы все испортил одним махом.

— Какой ты нежный, — прошептала она. — Я чувствовала это.

Наконец-то… — думал он, плывя в необъятном потоке чувств, наконец-то кто-то оценил меня так, как я хотел бы быть оцененным. Даже Ирка была со мной всегда жесткой, не способной создать ощущение теплоты.

— Не может быть… — возразил он, подсознательно сопротивляясь ее чарам.

В действительности Костя не чувствовал себя таким. Он привык к той фальши, которая царила в их среде, и знал, что женщины заражены фальшью в той же самой степени, как и он сам. Да, он не хотел быть белой вороной, но и быть, как все, тоже не хотел. Мода на лицемерие в половых вопросах стала привычным, как чистка зубов по утрам. И порой его бесила эта однообразность взаимоотношения с противоположным полом.

— Может, все может, — шептала она так доверительно, что он на какое-то мгновение потерял самоконтроль.

Было ли это ему неприятно, он не знал и отложил решение вопроса на потом, когда можно будет подумать и разобраться в своих чувствах. Он только произнес шепотом:

— Господи… — и посмотрел на Завету. — Так не бывает…

— Почему? — спросила она тем своим грудным голосом, от которого у него давным-давно шла кругом голова.