Ф. Коттэм - Дом потерянных душ

• Название: Дом потерянных душ
• Автор: Ф. Коттэм
• Издательство: Эксмо, Домино
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-699-38808-0

Желая помочь своей девушке написать дипломную работу, Пол Ситон начинает собирать материал о фотографе Пандоре Гибсон-Гор. В его руки попадает дневник этой таинственной женщины, в котором она рассказывает об экстравагантном и сказочно богатом магнате Фишере и его гостях, проводивших сеансы черной магии и совершавших ритуальные жертвоприношения. Ситон посещает зловещий дом Фишера, надеясь найти там спрятанные Пандорой фотографии, и едва остается в живых. Он теряет все: любовь, работу, близких — и оказывается вовлеченным в цепь странных и страшных событий. Призраки дома Фишера не отпускают его. Пытаясь разобраться с разрушившими его жизнь зловещими силами, Пол Ситон еще глубже погружается в мистические события полувековой давности…

---

Это была комната маленькой девочки. Не больше и не меньше. Ее хозяйка крепко спала. Только сейчас, глядя на Сару, Ситон понял, насколько внешне привлекателен ее брат. Природа щедро наградила обоих. Сон девушки, очевидно, был глубок и безмятежен, хотя под глазами залегли тени, а щеки запали. Дряблая кожа руки, лежавшей поверх одеяла говорила о сильном истощении. Лицо спящей было бледно, губы темные, словно синюшные. Волосы, чисто вымытые и расчесанные, выглядели ухоженно. Она тихо и ровно дышала.

Ситону показалось, что в спальне, несмотря на пылающий камин, все же на градус или два холоднее, чем на лестнице. Даже полненькая сиделка и та накинула кардиган поверх своей безупречной униформы.

«Климат в спальне я бы расценил как зловещий, — рассуждал про себя Ситон, — хотя всегда можно поспорить и сослаться на то, что, дескать, комната обращена к морю, находится на верхнем этаже, а в викторианских домах всегда гуляют сквозняки. В конце концов, сейчас конец ноября и мы на побережье. Можно уморить себя бессмысленными предосторожностями. Или просто зачахнуть от самодовольства».

— Так что же, мы имеем дело с привидениями? — спросил Мейсон.

Они уже перешли в гостиную. Одна из стен была полностью скрыта под стеллажами, заставленными аккуратными рядами книг. Ситон подумал, что для военного такое количество литературы немного странно. Возможно, книги были отцовские и достались Мейсону по наследству вместе с домом. Среди полок одна была отведена под видеокассеты. Рядом находился вполне предсказуемый телевизор с большим экраном. Внимание Ситона привлекла чрезвычайно дорогая стереосистема с явно недешевыми усилителями на металлических стойках. Судя по всему, Мейсон был неравнодушен и к картинам. Те, что висели в гостиной, скорее всего, были оригиналами. Среди множества стилей хозяин явно тяготел к английской колористической школе Сент-Ива. Если, конечно, это не было выбором его отца.

Итак, они сидели у Мейсона и пили виски — разумеется, не такими мизерными дозами, как в пабе. Теперь это был «Гленморанги».

— Твои книги? — кивнул на стеллажи Ситон.

— Я первый спросил, Пол, — парировал Мейсон.

— Да ладно. Так это твои книги?

— В основном. Есть и отцовские. Я люблю читать.

— Не попадался ли тебе такой писатель — Дэннис Уитли?

— Читал одну книжицу. Одной вполне хватило. Это ведь триллеры о сверхъестественном? — усмехнулся Мейсон.

— Не ожидал, что ты слышал о нем. Его сейчас больше не издают.

— Скорее всего, получил в нагрузку на какой-нибудь распродаже. Вряд ли осилил до конца.

— Ужасный писатель, — продолжил Ситон. — Хотя в свое время добился немалой популярности. Пик его успеха пришелся на период между войнами. Уитли верил в арийское превосходство и искренне восторгался Гитлером и Муссолини, о чем не стеснялся открыто заявлять в своих сочинениях. Там же он проповедовал идею расовой неполноценности чернокожих. И в придачу еще был антисемитом. Даже в самом конце сороковых он делал попытки реабилитировать доброе имя Германа Геринга.

— В таком случае вряд ли он в ближайшее время выйдет из забвения.

— Да маловероятно, — откликнулся Ситон и умолк, явно с трудом подбирая слова. — На пороге зрелости в натуре Уитли обнаружился некий изъян.

— Так-так, — поощрил его Мейсон.

— В те времена многие представители его сословия разделяли убеждения Уитли. Я говорю о материях куда более тонких, чем профашистские настроения. Отец Уитли был успешным дельцом. Занимался торговлей вином в Мейфэре.[21] Он специально забрал сына из школы и для выработки характера отправил служить на военный корабль времен Наполеона. Такой поступок амбициозного папаши по отношению к своему отпрыску и наследнику даже в те дни красноречивее любых слов говорил о его отчаянии. Затем началась мировая война, и юноша пошел служить младшим офицером в артиллерийские войска, дислоцированные под Монсом и Ипром.

— Вот это уж точно должно было помочь, — заметил Мейсон. — Я о выработке характера.

— Должно было, — согласился Ситон. — Но явно не помогло. Вскоре после заключения мира старший Уитли скончался, и Дэннис унаследовал винный бизнес. Это случилось в самом начале двадцатых годов. Новоиспеченный виноторговец связался с очень сомнительными личностями. И времена тогда тоже были сомнительные. Слышал ли ты что-нибудь о периоде двадцатых — тридцатых годов в Англии?

— Просвети меня, — попросил Мейсон.

— В обществе тогда происходили массовые волнения.

— Ну, я слышал о марше из Джарроу.[22] О Всеобщей стачке.[23]

— Во время тех событий Уитли водил лондонский автобус. На поясе он носил револьвер для отражения большевистской угрозы.

— Ну и придурок!

— Пижон, а не придурок, — возразил Ситон. — Если ты читал Оруэлла, что стоит у тебя на полке, — а я в этом не сомневаюсь, — то должен знать, что в те дни и судам, и полиции хватало работы. Они бросили все силы на подавление многочисленных и подчас воинственно настроенных рабочих масс. Правительство удручали события, происходившие в России после расстрела большевиками царской семьи. Парламентариев пугали выступления шахтерских профсоюзных лидеров в Уэльсе и на севере — крепких парней, посланных на четыре года к такой-то матери воевать в окопах. И только затем, чтобы по возвращении они обнаружили: ни одно из обещаний по искоренению социальной несправедливости в ближайшее время не будет выполнено. В те годы уже мирная армия ощетинивала штыки против бастующих докеров Ливерпуля, Тилбери и Чатема Словом, если в период между войнами ты принадлежал к элите, правосудию некогда было тобой заниматься. У него просто руки не доходили. Ты оставался в стороне, и никому, по сути, не было до тебя дела. Такое положение вещей провоцировало разные декадентские выверты.

— Кокаин и черную икру?

— Да нет, покруче, — обронил Ситон. — Сатанизм.

— И что, это имеет какое-то отношение к Уитли? — удивленно поднял брови Мейсон.

— Он едва не развалил винный бизнес своими барскими замашками и разгульным образом жизни. Например, любовнице он снял в Лондоне квартиру. А еще, разумеется, открыл кредит в «Хэрродс» и в «Фортнам энд Мейсон». В результате жена с ним развелась, и Уитли вступил в повторный брак. Новая супруга оказывала ему финансовую поддержку до тех пор, пока его книги не начали приносить доход. Произошло это тогда, когда Уитли начал писать о черной магии и о ее английских приверженцах: о группе, названной им «Следующие стезей левой руки». Свой первый бестселлер Уитли выпустил в тысяча девятьсот тридцать четвертом и потом уже писал без остановки…

— И он был сатанистом?

— Уитли был посвящен во многие подробности ритуалов черной магии, — чуть поколебавшись, продолжил Ситон. — Он, несомненно, водил знакомство с черными магами. С Алистером Кроули его связывали близкие дружеские отношения. Однако сам он всегда отрицал свое непосредственное участие в этих обрядах и ритуалах. Думаю, лгал.

— И что же дальше?

— Уитли был приятелем Клауса Фишера. Это он посоветовал Фишеру приобрести имение на острове Уайт. Возможно, он даже выступил в этой сделке посредником. Похоже, он ловко умел проворачивать дела, если был заинтересован лично. Уитли часто гостил у Фишера из чего логично предположить, что его приглашали туда и на званые вечеринки. Дэннис Уитли служил Фишеру пропуском в лондонский высший свет. И именно это сподвигло меня посетить дом Фишера. Я побывал там десять лет назад.

Оба помолчали. Несмотря на выпитое спиртное, Ситон не мог избавиться от внутреннего напряжения. Он все ждал, когда сверху донесется истошный вопль или из лакированных стереодинамиков Мейсона польется «Tam Lin» или «Imagine» — издевательская пародия в ритме регтайма. Он взглянул на наручные часы: только что миновала полночь.

— Давай вернемся к моему первому вопросу, — предложил Мейсон. — Мы что, имеем дело с привидениями?

Ситон подавил зевок. Он очень устал и не мог расслабиться. А еще даже думать боялся о том, что ему предстояло совершить. Он вяло произнес.

— С какой стати? Ты веришь в привидения, капитан Мейсон?

— Я сижу здесь, в собственном доме, — парировал Мейсон. — А какой-то пэдди, который пьет мой виски, читает мне лекцию по английской общественной истории. И сейчас, учитывая обстоятельства готов поверить во что угодно.

Ситон молча улыбнулся.

— Хочу тебе кое-что рассказать, — продолжил Мейсон. — У меня есть одна история, и от нее в какой-то степени будет зависеть, как мы поладим. Ну а потом ты выложишь мне все о своем визите в дом Фишера. Договорились, мистер Ситон?

— Мы что, сегодня спать совсем не будем? — поинтересовался Пол.

— На том свете отоспимся, — не отступал Мейсон.

Ситон подумал, что как было бы хорошо, если бы он мог просто сказать «аминь».