Нуэль Эммонс - Чарльз Мэнсон: подлинная история жизни, рассказанная им самим

• Название: Чарльз Мэнсон: подлинная история жизни, рассказанная им самим
• Автор: Нуэль Эммонс
• Издательство: ИП Клепиков М. В.
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2006
• ISBN: 5-91007-002-9

 В конце июля и в августе 1969 года произошли восемь весьма загадочных убийств. Они были совершены со зверской жестокостью, только вот дикие звери не пользуются ножами и пистолетами, а после убийства не оставляют посланий, неровно выведенных кровью жертв. Среди убитых были беременная Шэрон Тейт-Полански и ее друзья. Через короткое время полиция арестовала нескольких человек, оказавшихся связанными тесными узами "семьи", которую возглавлял Чарльз Мэнсон. Все они были осуждены на смертную казнь, которую впоследствии заменили пожизненным заключением. Обстоятельства происшедшего были раздуты СМИ в грандиозный скандал, что во многом и сделало Мэнсона всемирно известной культовой фигурой: если "фрукт - это яблоко", то "жестокий убийца - это Мэнсон".

Нуэль Эммонс познакомился с Чарльзом Мэнсоном задолго до этих событий, угодив в тюрьму за автомобильную кражу, но первоначальное их знакомство было недолгим. Второй раз их пути пересеклись в 1960 году, когда Эммонс вновь оказался в тюремной камере. После этих перипетий Эммонс стал заниматься фотожурналистикой и сотрудничать с несколькими американскими и европейскими журналами. В 1979 году он вышел на Мэнсона, отбывающего пожизненное заключение, и стал брать у него интервью. Продолжительные беседы Эммонса с Чарльзом Мэнсоном и стали этой книгой.

---

Потом мы поехали на ранчо. Стефани там понравилось, и она захотела остаться. Мы провели на ранчо несколько часов, а затем отправились в Сан-Диего за вещами Стефани. Пока мы были на ранчо, мне рассказали, что Бобби уехал на «фиате» Гэри. В то время еще никто не знал, что он уже в тюрьме. Но вскоре после моего отъезда Бобби позвонил и сказал, что его арестовали как подозреваемого в убийстве Гэри Хинмэна.

Поездка в Сан-Диего была сплошным удовольствием. Для меня было облегчением узнать, что на ранчо не было полиции, поэтому я полностью отдался своему новому увлечению — семнадцатилетней красотке, узнававшей со мной то, о чем она и мечтать не могла. Мне.нравилось открывать для нее что-то ново.е и учить ее. Эта поездка со Стефани напомнила мне 1967 год и мои первые путешествия в Северную Калифорнию.

Стефани жила вместе с сестрой и ее мужем. Собрав ее вещи и отобедав с ее родственниками, мы отправились обратно на ранчо. Хотя мы могли бы быть дома уже вечером, я не торопился. Я наслаждался моментом и своим расслабленным состоянием: мне удалось избавиться от неприятных мыслей, не вылезавших из моей головы все последние месяцы. Мы переночевали рядом с грузовиком. Ночью мы считали звезды, рассказывали друг другу разные истории и занимались любовью. Рано утром нас разбудило солнце. Наступило 8 августа 1969 года.

Обычно я не запоминаю даты, но события этого дня сделали его одним из худших в жизни очень многих людей. Было около полудня, когда мой грузовик въехал на ранчо Спан. Пристраивая грузовик на стоянку, я что-то не заметил обычной «радости на лицах встречающих». Ребята вышли мне навстречу, но на их лицах было написано сплошное напряжение — никаких улыбок и приветственных слов. Почувствовав, что они хотят со мной серьезно поговорить, я представил Стефани тем, с кем она еще не была знакома, и попросил кого-то из них устроить ей экскурсию по ранчо.

Тем временем Лесли, Мэри, Пискля, Сэди и Линда сообщили мне об аресте Бобби. Линда пересказала телефонный разговор с ним, предъявленные ему обвинения и то, что он рассказал полиции. Пока Бобби держали как подозреваемого по делу и еще не выдвинули обвинения в убийстве. После разговора с Бобби по телефону девушки собрались и обсудили, как лучше всего помочь ему. Они решили, что, если похожие убийства будут продолжаться, полиция перестанет подозревать Бобби. Они еще не придумали, кто будет совершать эти якобы серийные убийства и кто станет их жертвами.

Я сказал девушкам, что их план — сущее безумие и что полиция на это не купится. «Да все сработает, Чарли, — сказала Сэди. — В доме у Гэри мы написали на стене что-то вроде «политическая хрюшка» и пририсовали лапу пантеры, в общем, всякую такую фигню. Мы можем сделать это снова, и тогда они подумают, что в убийствах виноваты ниггеры. Вот это и будет Хаос». Ее слова были отражением того, что я сам говорил ребятам на протяжении последних месяцев, но я-то чувствовал, что негры устали от угнетения. Они восстанут против белых, и начнется полный хаос. Может быть, после выстрела в Кроува я специально заронил в молодых душах страх перед неграми и обиду на них, но я никогда не хотел разжигать войну. Меня заботила лишь оборона и знание обстановки. Будем думать, что это Сэди догадалась вернуть мне мои же слова. «Слушай, это не сработает! — почти закричал я. — Вы, мерзавцы, тащите меня прямиком обратно в тюрьму. Я не пойду на это! Короче, я сейчас же собираю свои манатки, кидаю их в грузовик и убираюсь отсюда к чертовой матери. Я не собираюсь возвращаться в тюрьму из-за того, что какое-то сборище детей не может справиться со своими проблемами».

Первой заговорила Пискля: «Нет, ты не можешь уехать, любовь едина! Мы нераздельны!» Вновь мне в лицо полетели мои же слова. «Куда один, туда и все мы!» — добавила она. «Чарли, не уезжай, — запричитала Сэди. — Мы не допустим, чтобы тебя снова посадили. Мы позаботимся о Бобби. Мы сделаем то, что нужно для решения наших проблем. Останься, Чарли». Все девушки повторяли одно и то же: «Не бросай нас, Чарли, останься здесь, ты нам нужен! Мы можем сделать все, что требуется, и не подставим тебя».

В глубине души я понимал, что если останусь, то буду отвечать за все, что выкинут девушки. Не в их силах было уберечь меня от тюрьмы, свались на нас какая-нибудь гадость. И обводя их взглядом, я вспоминал что-нибудь особенное про каждую из девушек. Наше знакомство, роман, первый секс, моменты, когда я любил их больше всего и когда сильнее всего строил. Они дали мне первую настоящую любовь, с ними я узнал, что означает принадлежать кому-то. Я также понимал, что нуждаюсь в них, хотя ни за что бы им в этом не признался. И за все ужасные неприятности, свалившиеся на нас, я отвечал так же, как они. И я это прекрасно осознавал.

«Ну, хорошо, — объявил я, — я останусь, но к тому, что вы задумали, я не имею отношения, понятно?» — «Понятно, Чарли», — хором сказали девушки. Вот тогда настало время улыбок, объятий и поцелуев.

После этого мы перестали говорить о Бобби и строить планы. Мое отсутствие на ранчо и арест Бобби нарушили привычную жизнь. Народ распустился, был подавлен, и нужно было как-нибудь поднять его настроение. Я велел Пискле достать кредитки и послать кого-нибудь в город за подарками и безделушками. Новые вещички всегда радовали девушек, а мне хотелось видеть улыбки на их лицах. Пискля отдала кредитные карточки Мэри и Сэнди и отправила их за покупками.

Я пошел на кухню узнать, что могло понадобиться Бренде для того, чтобы приготовить что-нибудь особенно вкусненькое. Она дала мне список, и я попросил Брюса взять кого-нибудь из девушек и съездить за продуктами. Уходя из кухни, я спросил Бренду, как она себя чувствует, беспокоят ли ее последствия отравления талаче. Она сказала, что иногда у нее бывают полуобморочные состояния, но больше ничего странного с ней не происходит. «А как поживает Текс?» — поинтересовался я. «Ты же знаешь Текса, — ответила Бренда, — с ним никогда не понятно, то ли у него отходняк, то ли он уже принял новую дозу. Они с Кэти недавно закинулись кислотой. Последний раз, когда я его видела, Текс шел к дальнему дому».

Как сказала Бренда, я нашел оттянувшегося Текса в дальнем доме. Когда я вошел, он сидел на старом диване: голова мотается туда-сюда, руки хлопают по ногам в такт какой-то музыке, которая слышна лишь ему. Наверное, он представлял, как отыгрывает какой-нибудь важный концерт на Голливудском стадионе. «Эй, приятель, как ты?» — спросил я у Текса. Его голова откинулась назад, а взгляд сосредоточился на мне, после чего Текс вскочил с криком: «Эй, Чарли, ты вернулся! Все в порядке! Господи, как здорово, что ты здесь. Наверняка слышал про Бобби?» — «Да, Текс, мне рассказали про Бобби, — подтвердил я, — тяжело пережить, когда брата сажают за решетку». Текс затряс головой в знак согласия, потом сказал: «Но все наладится. У девчонок есть какой-то план, а теперь еще и ты вернулся, так что мы справимся. Бобби в два счета выпустят. Они тебе рассказали, что задумали сделать? Ты с ними уже поговорил?» — «Я ушел от них всего несколько минут назад, — ответил я и добавил: — Дело в том, партнер, я сказал им, что они делают все по собственной инициативе. Я не готов вернуться в тюрьму». — «Я понял, — сказал Текс, — в тюрьме не разгуляешься».

Я понимал, что сейчас Текс не в себе, но мне было известно и то, что он может вполне нормально функционировать, находясь под кайфом. Он прекрасно помнил, что говорил, если только не отключался полностью. Чтобы проверить, в каком он состоянии, я спросил у него: «Как твоя голова, Текс? Я хочу сказать, ты хорошо соображаешь, понимаешь, что я тебе говорю, можешь это удержать?» — «Конечно, Чарли, — заверил меня Текс, — ты знаешь, что иногда я перебираю и отхожу день или два, но если я стою на ногах и разговариваю, значит, я соображаю». Довольный, что Текс не улетел в заоблачные дали, я продолжил говорить ему то, что должен был сказать: «Текс, ты помнишь того негра и те слова, которые я сказал тебе, вернувшись домой после убийства?» Текс притих и погрузился в задумчивость. Было не похоже, что он не слышал или не понимал меня, напротив, казалось, он догадывался, что последует дальше, и хотел подготовить себя к этому. И он правильно сделал, ибо ему предстояло столкнуться с непростыми вещами. «Жизнь, отнятая мною тогда из-за тебя, на твоей совести. Бобби мне брат. Он и твой брат. И чтобы спасти нашего брата, я прошу у тебя жизнь, которую ты мне должен». Текс распрямился в полный рост, посмотрел мне в глаза и сказал торжественным голосом: «Я справлюсь, Чарли. Что ты задумал?» — «У меня нет никаких планов, — ответил я, — это все девушки. Я лишь знаю, что они не смогут осуществить это своими руками. Не важно, что они решат, в любом случае им понадобится мужчина для того, чтобы провернуть дело».

Я оставил Текса одного и пошел к ребятам. Стефани и девушки уже закончили ходить по ранчо и теперь смеялись над Клемом, передразнивавшим каких-то своих знакомых. Стефани чем-то отличалась от девушек, которые обычно заглядывали на ранчо и оставались с нами. Она была свободна от обиды и враждебности по отношению к властям, тогда как все мы разделяли подобные чувства. Стефани была классной девушкой, и я гадал, как долго она задержится у нас.