Фалес Аргивянин - Мистерия Христа

• Название: Мистерия Христа
• Автор: Фалес Аргивянин
• Издательство: Амрита-Русь
• Жанр: Эзотерика
• Год: 2003
• ISBN: 5-94355-029-1

Книга Фалеса Аргивянина позволит тебе, Читатель, по-новому осмыслить жизнь и подвиг Иисуса Христа. Читая ее, ты столкнешься с Непреходящим и Вечным и, пропустив его через себя, не сможешь остаться прежним, так как на фоне этой мистерии все, чем обычно живет человек, становится незначительным и неважным.

---

Вдруг группа женщин была раздвинута чьей-то белой, властной рукой, и около Божественного Страдальца очутился пожилой, высокий, худощавый иудей в роскошной одежде богатого саддукея. Глаза его блистали дикою злобою, он гневно ухватил Галилеянина за плечо и толкнул Его вперёд.

— Иди! Иди! — только и мог выговорить он, задыхаясь от злобы и ярости. Кротко глянул на него Спаситель.

— Привет тебе, Агасфер! — чуть слышно прошептали Его окровавленные губы, и Он, медленно поднявшись из праха, пошёл за Симоном, нёсшим Его крест, пошёл, тихо опершись на руку разбойника, приветливо протянутую Ему. Шумя и крича двинулась за ними толпа, двинулась и группа женщин. Около калитки своего роскошного дома остался один Агасфер, продолжая изрыгать хулу и проклятия вослед Осуждённому.

В одну минуту очутился перед ним Арраим. Я не узнал его: это не был уже скромный паломник, это не был учёный, поучающий мудрости мудрых халдеев, — это был Великий Первосвященник Люцифера[61], его огненный слуга, собравший в себе всё великое магическое могущество Планеты[62]. Неотразимой силой Хаоса сверкали его глаза, и непередаваемый леденящий ужас сковал тело злобного Агасфера. Медленно-медленно поднялась рука Арраима.

— Агасфер! — как сталь звучал его голос. — Тебе говорю твои же слова: Иди! Иди! Иди, доколе Он не вернётся вновь! Иди! От востока на запад лежит путь твой! Иди! Каждое столетие даю тебе три дня на отдых. И пусть вечно работает мозг твой! Иди! Рассматривай, познавай и раскаивайся! Иди! Вот тебе моё проклятие Арраима, Царя и Отца Чёрных! Иди! Именем того, чьё имя — Молчание, кто есть Великий Первосвященник Неизреченного, — говорю тебе: иди!

И вот Агасфер, как будто во сне, вздрогнул, покачнулся и пошёл. Он идёт до сих пор, Эмпедокл. Я видел его и в тайге Сибири, и на улицах Парижа, и на вершинах Андов, и в песках Сахары, и во льдах Северного полюса.

Согбенный, с длинною развевающейся бородой, с горящими глазами, идёт он ровным шагом от полюса к полюсу, с востока на запад, идёт умудрённый великою Мудростью и не менее великим Раскаянием.

Иногда он идёт теперь не один. Глаза Посвящённого могут разглядеть около него белую, сияющую нежно-голубым светом фигуру, как бы ведущую старика Агасфера под руки. Что-то тихо и нежно шепчет она ему на ухо, и глаза старого Вечного Жида[63] орошаются жгучими слезами, а бледные иссохшие уста шепчут:

— Господь мой и Спаситель мой!

Чудные дела поведал я тебе, Эмпедокл, друг мой. Когда-нибудь, если святой огонь жизни ещё будет тлеть в тебе и моё стихийное сердце будет в состоянии вспомнить без трепета минувшее, я поведаю тебе о последних минутах Бога в образе человеческом.

Мир мой да будет с тобою, друг Эмпедокл!

III . Кубок второго Посвящения

Фалес Аргивянин —

присутствующим[64] —

о Премудрости Вечно Юной

Девы-Матери — радоваться!

Девять тысяч лет тому назад рек Премудрый Гераклит Тёмный:

— Фалес Аргивянин! Пробил час твой! Нынче, когда закатится Святой Ра[65], ты снизойдёшь в подземный храм Богини Изиды и примешь там Кубок второго Посвящения из рук Божественной Матери. Фалес Аргивянин! Сильна ли душа твоя? Фалес Аргивянин! Чисто ли сердце твоё? Фалес Аргивянин! Мудр ли разум твой? Ибо если у тебя не будет этих трёх качеств, смертный, не выдержишь ты взгляда Великой Богини-Матери.

— Учитель! — ответил ему я. — Сильна душа моя, чисто моё сердце и велик разум мой. Впущенный тобой, бестрепетно сойду я в подземные вместилища храма, и ученик не посрамит своего Учителя.

— Иди, Фалес Аргивянин! — молвил Гераклит.

И когда сумеречные тени покрыли великую гладь Нила, а ночные ветерки задышали из пустыни, охлаждённые от зноя, я, Фалес Аргивянин, завернувшись в плащ и взяв с собою фонарь с возжжённым в нём огнём Земли, спустился в подземный храм Изиды. Долго я шёл узким коридором, который порой понижался до расщелины, где я полз на коленях, не зная, будет ли выход впереди и можно ли мне будет выбраться обратно. Я шёл по сырым лестницам, шёл по гигантским катакомбам, со сводов которых капала вода, и вот… сорок девять ступеней. Взошёл. Дверь, обшитая железом, и на ней — горящие знаки, означающие: «Смертный — остановись!»

Но я, Фалес Аргивянин, шёл за Бессмертием, и что мне были эти предостерегающие надписи?! Твёрдой рукой распахнул я дверь и вошёл. Пахнуло сыростью какого-то гигантского подземелья. Долго я шёл. Гулко раздавались шаги мои по каменным плитам. Вдруг над моей головой, где-то в вышине, блеснул свет; и больше, шире, голубее… Трепетно побежали во все стороны тени; вырисовывались колонны, ниши, статуи, и я увидел себя стоящим в центре огромного храма. Впереди был алтарь: простой, из белого мрамора. На нём стояла золотая чаша, а там, за алтарём, высилась статуя женщины с лицом, закрытым покрывалом. В одной руке женщина держала сферу, а в другой — треугольник, опущенный вершиной вниз[66]. Пуст был храм: в нём был только я, Фалес Аргивянин, лицом к лицу со статуей Богини Изиды. Ни звука… Ни шороха… Мёртвая тишина. А ведь сюда приходит требующий второго Посвящения, не зная, что делать, не зная, как вопрошать, не зная, как вызывать! Он приходит сюда один, со своей Мудростью, со своей чистотою сердца и силою души. И я, Фалес Аргивянин, мудрый сын светоносной Эллады, потомок царственной династии города Золотых Врат, смелыми шагами подошёл к жертвеннику. Я поднял руки и властно призвал того, кто всегда отвечал на мои призывы как Владыка воздушной стихии[67].

Лёгкое дыхание пронеслось по храму, и я услышал:

— Я здесь, Аргивянин! Чего ты хочешь от меня в этом страшном и непривычном для меня месте?

— Помощи и совета, — сказал я ему. — Как мне вызвать Великую Богиню Изиду?

— Увы, Аргивянин, я этого не знаю.

— Тогда уйди! — приказал я.

И я, Фалес Аргивянин, остался один со своей Мудростью. Я углубился в моё прошлое, вспомнил всё, что было в Великой Атлантиде. Я смело воспарил в Высочайшие Планы[68] Разума. Я дерзновенно брался за все тайные учения. Я знал, что если не вызову Богини, то из этого храма не выйду, как не вышли все те, кто спускались в этот храм до меня.

Вот моя Мудрость подсказала мне, как быть. Смело стал я произносить Великие Тайные Моления, которые звучали в Атлантиде, в храме Вечно Юной Девы-Матери.

— Мать Изида! — взывал я. — Открой покрывало лица Твоего! Я знаю Тебя! Я молился Тебе в Великой Атлантиде! Открой своё покрывало! Я знаю Тебя под именем Вечно Юной Девы-Матери! Великая Мать, открой покрывало жрецу твоему!

И тихо-тихо из отдалённых уголков храма потянулись дрожащие серебряные звуки систрума[69], где-то вверху зазвенели светлые колокольчики, послышалось какое-то далёкое пение, и храм начал наполняться голубовато-серебристым туманом, а облако этого тумана сгустилось над алтарём. И вспыхнули среди тумана два глаза. Если бы вы, подобно мне, ныне подлетающему к границам Вселенной, видели глубины бездны Хаоса, только тогда вы могли бы составить себе понятие о глубине этих очей. Вот и очертание головы в клафте, лик неземной красоты. Вот гигантский торс, непостижимый по прелести линий. А вот и ангельские хоры… Нет, это голос Богини. И слышу я:

— Аргивянин! Велика Мудрость твоя! Аргивянин, велико дерзновение твоё! Аргивянин, велика будет и награда твоя! Я пришла к тебе, Аргивянин. Я пришла к тебе, старый жрец мой, молившийся мне в храмах Атлантиды. Я пришла к тебе ныне, Великий Светоч Фиванского Святилища, как покровительница твоя — Изида. Подойди ближе, сын мой! Дай я дохну на тебя дыханием моим.

Сильна была душа моя. Я смело подошёл к алтарю и преклонил колена. И здесь я получил дыхание Богини-Матери.

— Фалес Аргивянин! — сказала мне Она. — В беспредельности Вселенной являюсь я под многими образами. Но только Мудрые, такие, как ты, Аргивянин, могут узнавать меня в бесконечности проявлений моих. Аргивянин, я знала, что ты узнаешь меня. Я знала это потому, что когда ты, Мудрый, получая Первое Посвящение, разговаривал в Элладе со светлой дочерью моей, которую вы называете богиней Афиной Палладой, — я и тогда прочла в твоих мыслях, что всё это одно — Разум, пошедший навстречу Великому Откровению. Я тогда же отметила тебя перстом своим. Я знала, что и сегодня твоя Мудрость останется победительницей.

Чем же я вознагражу тебя, Великий сын мой? Вижу твой ответ: «Ничем, Великая Мать!» Но я вознагражу тебя словами моими, Аргивянин! Странна, непонятна, необыкновенна будет судьба твоя! Ты, будучи человеком, будешь — не человеком. Могущество твоё будет необоримо. Но, Аргивянин, это могущество тобою будет принесено к ногам… моим. Пройдут тысячелетия, пробегут они над головой твоей, и только тогда ты, Великий в Мудрости своей, поймёшь то, что я сказала тебе в этом храме.

Богиня подняла чашу, поднесла её к правой груди своей, и из груди хлынула струя в чашу. Когда она наполнилась, Изида подошла ко мне.