Сантьяго Гамбоа - Самозванцы

• Название: Самозванцы
• Автор: Сантьяго Гамбоа
• Издательство: АСТ, Транзиткнига
• Жанр: Триллер
• Год: 2005
• ISBN: 5-17-030702-0, 5-9578-1865-8

Таинственная древняя рукопись, ставшая одной из причин самого трагического восстания в истории Китая, вот уже более ста лет считается безнадежно утраченной…

Но теперь ее след внезапно обнаруживается в современном Пекине!

На охоту за бесценным манускриптом отправляются трое — журналист-колумбиец, ученый из Германии и неудачливый писатель-американец.

Они не доверяют друг другу — но вынуждены действовать вместе.

Ведь за ними шаг за шагом следуют другие охотники за рукописью — члены загадочного китайского тайного общества «Белая лилия».

Чтобы завладеть манускриптом, они не остановятся ни перед чем…

---

Когда мы подъехали к посольству, Пети поставил автомобиль во второй ряд, взял мой паспорт и попросил подождать. Я уже начинал нервничать; очень хотелось выйти и подкрепиться круассаном с кофе в какой-нибудь забегаловке, но я побоялся вызвать раздражение своего попутчика. И стал ждать, барабаня пальцами по приборной панели и раздумывая, не включить ли радио, ведь к этому часу в мире должно было уже многое произойти, а я еще не слышал сводки новостей, что за долгие годы работы превратилось в каждодневную привычку.

Пети возвратился через пятнадцать минут. Молча сел в машину, швырнул мне паспорт, и мы поехали в аэропорт Росси. Дорогой я продолжал постукивать пальцами по приборной доске, пока на одном из светофоров Пети с ненавистью не посмотрел на мои пальцы. Тогда я сложил их и притих. Редкостный тип. Я ни разу еще не встречал журналиста, который так вел бы себя, хотя каждый знает, что и журналистской братии не чужды общечеловеческие качества, склонности и недостатки. В аэропорту произошло нечто неожиданное: вместо того чтобы оставить машину на стоянке, Пети протянул ключи от нее незнакомцу в сером, который, по-видимому, дожидался нас, но меня с ним никто не познакомил. Потом мы потащили наши чемоданы в направлении указателя линии «Катай Пасифик», и там, к своему разочарованию, я узнал, что мы летим экономическим классом. Я бы предпочел «Эйр Франс», где предлагают гораздо больше удобств, но Пети сказал, что в этот день в Гонконг отправляется лишь «Катай». Увидев, с каким раздражением мне отвечают, я перестал задавать вопросы и тяжело вздохнул — я был лишен возможности расслабиться в VIP-салоне, погрызть орешков с апельсиновым соком и почитать свежие газеты.

Мы уселись в одном из холодных залов ожидания, и я добродушно поинтересовался, есть ли у Пети дети.

— Нет, — ответил он сухо, — а почему вас это интересует?

— Так принято начинать беседу, — ответил я, — в конце концов, у нас совместная поездка.

— Поговорим, когда придет время, — отрезал он.

И вновь замолчал, а в подтверждение своих слов извлек из дипломата какие-то бумаги и погрузился в их изучение так, будто это были его собственные документы о разводе. Раздосадованный, распираемый желанием выругаться, я поднялся и стал прохаживаться по дьюти-фри, думая, что на самом деле Пети не только неопрятный, но и грубый, высокомерный тип. Мне показалось, что такой человек не в состоянии доставить хоть малейшую радость кому бы то ни было даже в момент своего рождения. Быть может, чуть позже, пропустив несколько глотков в самолете или на месте, он расслабится и впечатление изменится. Я не собирался конфликтовать. Если Пети решил нагрубить — это его проблемы.

Ну а пока нам предстоял долгий путь. Нужно было лететь против солнца через всю Азию, чтобы прибыть в Гонконг к шести утра. Мне не в новинку подобные вещи; в таких поездках я обычно много читаю. Важно выбрать подходящее чтиво — не слишком легкое, но и не слишком содержательное, вдобавок такое, чтобы можно было растянуть на долгие часы полета. Потом наступает время ужина, обильно приправленного вином; после, в зависимости от настроения, я выпиваю немного виски или джина, причем последний бокал приходится на начало просмотра фильма, какие обычно показывают в самолетах после ужина. Я постепенно засыпаю, убаюканный спиртным и покачиванием самолета, если, конечно, он покачивается; признаюсь, люблю турбулентность, ведь когда самолет летит ровно и прямо, возникает ощущение, что сидишь в огромном и донельзя скучном зале ожидания. Ах, Гонконг, как ты еще далеко!

ГЛАВА 3 Некоторые подробности из жизни доктора филологии Гисберта Клауса

Сохранилось мало сведений о детских и ранних юношеских годах доктора Гисберта Клауса. Это часто происходит с людьми, чья судьба — преуспеть в изучении гуманитарных наук. Вплоть до пятидесяти лет он жил в Вестфалии, вернее, в деревушке под названием Бьелефилд, и те, кто упоминает о нем в своих дневниках, — конечно, уже после того, как он приобрел печальную известность, — утверждают, что, будучи мальчишкой, он не расставался с футбольным мячом. Но судьбе, этой пташке, которая всегда вертится там, куда ее никто не звал, и всюду сует свой нос, не было угодно, чтобы футбол стал жизненным предназначением юноши; чтобы в этом не оставалось никаких сомнении, она распорядилась так, что он порвал сухожилие на правой ноге. С тех пор жизнь мальчика круто изменилась, вместо спортивных упражнений он занялся учебой. Гисберт обладал неплохими способностями, и та же судьба, не слишком-то ласково обошедшаяся с ним вначале, решила в качестве компенсации наградить его другой страстью — страстью к филологии. Он поступил в университет Колонии, или Кельнский, как говорят немцы, и ревностно занялся синологией, то есть изучением китайского языка и культуры.

О его студенческих годах, проведенных в Кельне, также известно не много, не считая того, что его страсть к науке стала помехой для таких обыденных вещей, как богемный образ жизни, вечеринки и ухаживание за женщинами. Мы предполагаем это, основываясь на том факте, что Гисберт Клаус женился очень поздно, будучи уже пожилым человеком, на одной из сотрудниц Гамбургского университета, где читал тогда блестящие лекции. Не нужно быть знатоком человеческих характеров, чтобы понять, что брак Гисберта и Юты — Юты Круг — был одним из тех распространенных семейных союзов, в которых женщина получала мужа, достойного восхищения, и повышала свой социальный статус, а мужчина, в свою очередь, избавлялся от самостоятельного решения проблем, касающихся практической стороны жизни.

Популярность синологии существенно возросла благодаря открытию итальянца Матео Риччи, легендарного священника-иезуита, европейца, который вслед за Марко Поло и францисканцем Хуаном Пьяно приобщился к этому универсуму, который на Западе называют Китаем, а сами жители именуют «Центральной Страной».

Дело в том, что жизнь Риччи, прибывшего к берегам Макао в 1582 году, через два года после смерти португальского идальго Луиса Камоэнса, автора «Луизиады», изобиловала событиями, которые не могли не заинтересовать филологов. Самым поразительным было то, с какой быстротой он овладел китайским языком. Действительно, в хрониках сообщается, что Риччи понадобилось меньше года для того, чтобы начать свободно говорить по-китайски, что, попросту говоря, было равносильно по сложности возведению Великой Китайской стены. Благодаря своим необычайным способностям к обучению Риччи пользовался покровительством императорских наместников. Ему позволили поселиться в провинции Гуандун в центре Китая, а также предпринять ряд идиллических путешествий с целью исследования страны. В конечном итоге это привело его в Пекин, где он и жил до своей смерти, с 1601 по 1610 год, при дворе императора, завоевав его расположение своей исключительной памятью. Какой же метод запоминания использовал Матео? Сам он назвал метод «Театром памяти». Все основывалось на мысленном воссоздании идей, абстракций и понятий в порядке, организованном по принципу их семантической или звуковой общности, как бы в пространстве некоего грандиозного театра. Таким образом, если Риччи хотел прибегнуть к одному из пластов своих обширных знаний, он мысленно попадал в одно из таких пространств, подобно костюмеру, который ищет тот или иной предмет туалета. И в этом ему не было равных: весь процесс поиска нужной информации занимал, как ни странно, несколько секунд. Нет ничего удивительного в том, что почти все иезуиты, поселившиеся в Китае, считали своим долгом увидеть такое чудо, тем более что сам император, заинтересовавшись изучением метода Риччи, оказывал ему всяческое содействие, и Матео демонстрировал ему и его гостям поистине уникальные свидетельства своей безграничной памяти.

Говорят, еще перед своим путешествием на Восток Риччи решил овладеть всеми знаниями, которыми обладала к тому времени христианская культура, желая способствовать их распространению в Китае. Однако он не имел физической возможности осуществить свое намерение, так как вся информация содержалась в огромных трактатах и книгах, которые в большинстве своем были изданы в единственном экземпляре. Тогда-то, дабы путешествовать налегке, Риччи решил перенести нужные знания в собственной голове. Гисберт с его способностями был рожден для того, чтобы продолжить дело, начатое Риччи. Также как в свое время император и остальные, он мечтал о том, что сможет продемонстрировать чудеса памяти, пусть даже базирующиеся лишь на лингвистических предположениях. Филологам известно, что язык есть не что иное, как картина мира, изложенная посредством речевой системы. И при изучении языка нужно помнить, что в основном его структура опирается на определенный метод, своего рода позвоночный столб, который совпадает с видением мира его носителей. Любое общество накладывает на язык свой отпечаток, даже на такие его категории, как род, падеж, местоименные функции, множественное и единственное число, глагольные времена и так далее.