Василий Хомченко - Следы под окном

• Название: Следы под окном
• Автор: Василий Хомченко
• Жанр: История

---

Все произошло, когда стемнело. Все, кого собрали в школе, а их там оказалось полдеревни, согнали в один класс. Алена, припав к двери, поняла из разговора полицаев, что окружили всю деревню.

- Это они хотят с нами расправиться, - сказала она людям. - Теперь нам отсюда не выйти.

- Господи, пошли сюда партизан, скажи им о нас, - начала молиться Серафима, - пусть придут и спасут.

И партизаны, будто услышав, пришли в деревню, но небольшой группкой, думая, что там тихо. Засада их пропустила, а в деревне окружили. Бой был короткий и неравный. Согнанные в школу люди радовались, думая, что партизаны в самом деле пришли их выручать. Но выстрелы вскоре затихли.

Расправившись с партизанами, каратели подожгли с двух концов деревню. В школьном классе, где находились люди, от пожара было светло, хоть читай. Люди жались друг к другу, женщины плакали. Старый Анис, когда в класс заглянул немецкий офицер, начал просить его:

- Вы же христиане, люди. За что же нас казнить надумали?

Тут подошел Грак и скомандовал всем выходить.

"Поведут убивать", - догадалась Алена.

Все вышли, Алену же Грак оставил в классе, замкнув дверь. Она стояла, растерянная, ничего не понимая, а когда услышала крик матери во дворе, стала бить плечом в дверь, пытаясь открыть ее, потом кинулась к окну, рванула на себя раму, оторвала ручку, но рама не сдвинулась с места. Тогда она влезла на подоконник, разбила ногой стекло. В этот миг вошел Грак.

- Не убежишь, зря стекло разбила, его теперь тяжело доставать, - хмуро проговорил он.

Алена бросилась к двери, чтобы проскочить мимо него, и тут он схватил ее за руку.

- Не спеши, туда еще успеешь. - Блики пожара плясали на его лице, освещали темную ямочку на подбородке и глаза - они блестели жадно и страшно. Он перебросил автомат с груди за спину и взял ее за вторую руку. Ягодка-журавинка моя, сейчас я тебя окрещу. - И повалил на пол, одной рукой, как клещами, сжимая ее обе руки, другой срывая одежду.

Загорелась хата напротив школы, запылала ярко, высвечивая все в том школьном классе.

Алена не молила Грака, не кричала, и не было силы сопротивляться. Ее, слабую шестнадцатилетнюю девчонку, словно парализовало. Видела его перекошенный рот, немигающие, словно змеиные, глаза, крепкий подбородок с ямочкой, слышала его тяжелое, частое дыхание. Она испугалась этого змеиного взгляда, страшного перекошенного рта и зажмурила глаза...

Когда он встал, Алена так и осталась лежать, только перевернулась лицом вниз. Грак пихнул ее хромовым сапогом в бок, чтобы поднималась. Вывел из класса во двор и толкнул в толпу, стоявшую в тесном окружении карателей. И она вместе с отцом и матерью, вместе с односельчанами оказалась в овраге, куда девчонкой и днем боялась заходить.

Каратели стояли по обеим сторонам оврага. Сыпал редкий снежок. На какой-то миг установилась жуткая тишина, все - и люди внизу, и каратели наверху - стояли не шелохнувшись, как застывшие. Казалось, слышен был шорох снежинок, ложившихся на землю. Немецкий офицер тихо отдал команду, и затрещали автоматы, взорвалась брошенная в овраг граната. Алена глянула на Грака - огненная струя полыхнула и из его автомата. Ее ударило в плечо, обожгло спину, она упала на кого-то, кто-то рухнул на нее, еще обожгло тело, еще...

Из всех людей, расстрелянных в тот вечер, спаслись только Алена и ее одногодок, Иван. Их, раненых, вытащили из оврага односельчане, отвезли в лес, в партизанский лазарет, где они и выжили. Макара и Серафиму вместе со всеми убитыми похоронили в братской могиле.

Алена после освобождения Кривой Нивы жить там не стала, не могла, переехала к знакомым в Суров и после войны ни разу в свою деревню не наведалась.

Все это и вспомнилось ей теперь, промелькнуло в памяти, всколыхнуло душу, да так, что она никак не могла успокоиться, прийти в себя.

Неужели этот серьезный, всеми уважаемый Егорченко и есть тот Семен Грак? Но ведь и среди миллиарда человек могут найтись похожие друг на друга люди, двойники. Могут, конечно. Так что через тридцать с лишним лет легко обознаться, ошибиться. В самом деле, мог ли Грак выучиться на врача, он же до войны только пять классов окончил и вообще к учебе способностей не имел! Но самое главное то, что Алена знала - нет Грака в живых, не должно быть. Весной того страшного года настигла его расплата. Партизаны поймали его и прикончили. Сам командир отряда подтвердил. "Грак Семен рыб в речке кормит". И рассказал, как произошла расплата. Схватили Грака, устроив засаду на дороге, повели в отряд на суд. Когда шли возле речки, Грак попытался убежать - прыгнул в воду, поплыл, но его срезали автоматной очередью. Таким был его конец, финал беспутной жизни. Не мог ведь он ожить, как ожила она в овраге.

Все годы потом Алена старалась его не вспоминать, не думать, вычеркнула его из памяти, как что-то опасное, страшное, гадкое. Она уже забыла, какого Грак был роста, кажется, ниже Егорченко, образ его расплывался, как в тумане. В памяти Алены остались только его взгляд и кривая ухмылка-гримаса. Долго еще она вздрагивала от страха, встречая людей с похожим взглядом и ухмылкой. А такие до сих пор встречаются. Вот и Егорченко... Как хорошо, если бы она обозналась, ошиблась, и покой вернулся бы в ее душу.

"Так и с ума сойти можно, если в каждом похожем видеть Грака, - ругала она себя. - Пропади он пропадом, проклятый!"

В этот день она больше к зубному не пошла, хотя за ней и прибегала медсестра, присланная врачом. Алена сказала, что зуб не болит, и он действительно не болел.

"Ну вот, послал за мной, - обрадовалась Алена, - если б это был Грак, так узнал бы меня: фамилия и имя у меня прежние, да и сама я вроде бы не слишком изменилась".

Так и заставила она себя думать, что обозналась.

Ее нашел Зимин и повел прогуляться к озеру. Им то и дело встречались отдыхающие из санатория и из соседнего дома отдыха. Алена невольно приглядывалась ко всем мужчинам и хоть изредка, да находила то у одного, то у другого приметы Грака: ямочку на подбородке и выпуклые надбровья. Вот мужчина кивком поздоровался с Зиминым и перевел взгляд на Алену. Глаза немигающие, ухмылка похотливо-кривая... "Брр!" - встряхнула Алена головой и перестала приглядываться к встречным.

- Что это за человек с тобой поздоровался? - спросила она у Зимина.

- Мой бывший клиент, - улыбнулся тот, - его обвиняли в попытке изнасилования своей жены.

- Как это?

- Шел темным вечером пьяный. На пустыре встретил женщину, прицепился. Она его по лицу стукнула и бежать. Он за ней, догнал, повалил, начал одежду срывать. На ее крик прибежали дружинники, схватили его, привели в проходную фабрики, чтобы вызвать милицию. Пришла и потерпевшая, увидела задержанного и набросилась на него с кулаками, руганью. Оказалось, что это ее муж. Их бы и отпустить, дома разобрались бы сами, так нет, началось следствие, мужу предъявили обвинение в попытке изнасилования. На стадии окончания следствия, когда я вступил в защиту, дело закрыли.

"Может, это у всех насильников такие глаза и ухмылка?" - подумала она, снова вспомнив Грака.

Зимин хотел повернуть в лес, но Алена глянула на дорогу, которая ныряла в него, как в нору, и отказалась.

- Аркадий Кондратьевич, - сказала вдруг она, - ты все знаешь... Вот если бы женщина встретила своего... ну, кто ее снасильничал... и узнала бы... Что бы она с ним могла сделать?

- Заявить в милицию, прокуратуру. А давно это произошло?

- Ну, лет... тридцать с лишним назад.

- У-у... Ничего уже с ним не сделаешь. Срок давно истек.

- Ничего?

- Ничего. Наказать его уже нельзя. Конечно, при условии, что преступник за это время вел себя тихо, с законом не конфликтовал.

- А если этот насильник еще и убийца? Его могут расстрелять?

- В таких случаях суд принимает решение - применять или нет к нему срок давности.

- Что, суд может и не наказать?

- Может и не наказать, если признает, что преступник исправился, встал на иной путь жизни. Если же приговорит, то не к расстрелу. Расстрелять такого закон запрещает.

- Как же так? - не могла понять Алена. - Поймали преступника, убийцу, а расстрелять нельзя. Он же убийца!

- И все же нельзя.

- Значит, законы эти плохие, несправедливые! Преступления нельзя прощать, какие бы сроки ни прошли.

- Закон есть закон. И пока он не отменен, он действует.

- Плохой закон, - еще раз и более решительно повторила Алена. Плохой, если дает свободу насильникам и убийцам!

- Были и плохие законы, всякие были, - согласился Зимин. - Помню два судебных процесса в одном суде в один и тот же день. Сначала судили двух негодяев, они изнасиловали девушку, а потом убили ее. И вынесли им по закону того времени десять лет лишения свободы. А потом судили троих грузчиков за групповое воровство. Украли они три ящика водки, и каждый получил за это по двенадцать лет. Вот так... А что это ты заинтересовалась законами, убийцами?

- Да так просто. Ты рассказал о том мужчине, своем клиенте, вот мне и пришло в голову...