Уильям Форстен - Боевой гимн

• Название: Боевой гимн
• Автор: Уильям Форстен
• Издательство: Азбука-классика
• Жанр: Боевая фантастика
• Год: 2004
• ISBN: 5-352-00660-3

Полк янки-северян под командованием Эндрю Кипа вот уже десятый год вместе с другими народами, заброшенными на неведомую планету Валдению, ведет борьбу с ее кровожадными правителями — безжалостными дикарями-людоедами.

Ганс Шудер, лучший друг и наставник Кипа, раненный в одном из боев, попадает в плен к бантагам. Во главе их стоит Гаарк Спаситель — бывший студент университета на одной из дальних планет, обогнавших Землю в техническом развитии. Гаарк хитростью захватил власть в орде и вынашивает амбициозные планы, угрожающие существованию молодой русско-римской Республики. Вместе со своими товарищами, томящимися в бантагском плену, Ганс организует побег, чтобы сообщить своим о замыслах коварного вождя и имеющемся у него сверхсовременном оружии и дать им возможность подготовиться к неминуемой войне. Если тюремщики настигнут беглецов, их ждет мучительная смерть, и все надежды народов Валдеии обрести свободу оборвет удар бантагского меча.

---

«Если бы я встретил ее дома, в Штатах, или еще раньше, в Германии, стал бы я солдатом? — спросил он себя. — Глупый вопрос. Я тот, кто я есть, — старший сержант Ганс Шудер, bei Gott».

Именно из-за нее он не хотел умирать и продолжал жить в этом аду.

Спящая девушка судорожным движением свернулась в клубочек, с ее губ слетел приглушенный вздох. Гансу захотелось упасть на колени рядом с ней и запечатлеть на ее лице легкий поцелуй. Нет, он может ее разбудить.

Шудер вновь обвел взглядом юрту. Зачем их сюда привели? Он подозревал, что стал частью какой-то сделки. Иначе с чего бы его и множество других пленников отделили от остатков меркской орды и отогнали на сотни миль на восток? Этим утром он увидел огромное становище бантагов — тысячи юрт, заполнивших равнину вплоть до горизонта. Местность напоминала прерии его второй родины, где он столько лет провел в стычках с команчами.

Когда их обоих отвели в отдельную юрту, Тамира решила, что они предназначены для пиршественного стола на Празднике Луны. Ганс придумал какую-то убедительную ложь, чтобы унять ее ужас, хотя сам был уверен в том, что их собираются подвергнуть ритуальной пытке — скорее всего для того, чтобы умилостивить дух какого-нибудь кровожадного предка местного вождя. Наверняка это был один из пунктов соглашения между бантагами и мерками, и эти ублюдки хотят поджарить живьем несколько пленников, чтобы скрепить сделку.

Он сунул руку в правый карман своих разорванных форменных брюк и нащупал некий твердый предмет, зашитый за поясом. Бритва была спрятана надежно. Это была страховка Тамиры — ей не доведется испытать всех этих ужасов. Если по поведению этих гнусных тварей Ганс поймет, что их ждет пиршественный стол, его рука не дрогнет. Одно резкое движение, секундная вспышка боли и благодарность в ее глазах. Живой она им не достанется.

И вообще, почему они позволили ей последовать за ним? Вот загадка. Воины орды не испытывали ни малейшей жалости к людям, им было наплевать на чувства, возникавшие между ними. Пара любимцев могла прожить вместе долгие годы, иногда хозяева сами сводили их вместе, как лошадей, чтобы потом по какой-нибудь прихоти разлучить навсегда. Когда мерки отделили Ганса от других и повели за собой, Тамира ухватилась за его руку, и никто не стал ее оттаскивать.

Это было необычно, и Ганс испытывал любопытство пополам со страхом. Он знал, что его положение среди пленников было весьма высоким. Тамука, бывший кар-карт мерков, перед тем как ускакать на запад с кучкой своих сторонников, пообещал Гансу долгую мучительную смерть, соответствующую его статусу. После исчезновения Тамуки Гансу довелось услышать, что его судьба стала предметом спора между клановыми вождями, которые в итоге отослали генерала-янки на восток вместе с другими пленниками.

Возможно, именно любопытство и желание узнать, что все это значило, и удерживало Ганса от того, чтобы убить Тамиру, а затем себя. Почему он все еще жив — этого он никак не мог понять. Ненависть мерков к янки, и в особенности к Эндрю Лоуренсу Кину, не знала границ. Они должны были понимать, что, подвергнув Ганса пыткам, нанесли бы Эндрю сокрушительный удар, частично отомстив за свой разгром.

Ганс закрыл глаза и снова окунулся в свои мечты…

…Вот они в военном походе — не важно, здесь, на Валдении, или на Земле. Все в сборе: Пэт, Эмил и, конечно, Эндрю. Бой уже закончился, напряжение спало, и они сидят вокруг стола с бутылочкой виски. Пэт травит свежую байку про веселую женушку трактирщика, Эмил, не отрываясь от стакана, повествует о вреде пьянства, а Эндрю… Эндрю сидит тихо, и только когда их взгляды скрещиваются, на его лице проскальзывает мимолетная улыбка…

Между ними всегда было это невысказанное нечто, какое-то чувство, понимание без слов… — мы снова выжили и победили. И кроме того, что-то гораздо более важное: товарищество, доверие, любовь, о которой они ни за что не стали бы говорить вслух и которая, тем не менее, была нитью, связывавшей их.

Старый сержант улыбнулся своим воспоминаниям. Образы из прошлого сменялись в его голове, как картинки в калейдоскопе. «Эндрю, перепуганный до смерти молодой профессор, который, преодолевая все трудности, стал вождем целого народа в этом чужом, проклятом мире. Я помню его, когда он даже не умел развернуть роту из колонны в цепь. Как же чертыхался старый полковник Эстес по поводу своего нового офицера! „Тысяча чертей! И на кой хрен мне подсунули этого очкастого заморыша?“ Эндрю стоически переносил эти упреки, не пряча глаза в сторону и сокрушенно вздыхая, когда ему казалось, что никто на него не смотрит. Сначала я его пожалел, мне не хотелось, чтобы он погиб в первом же бою, как множество других молодых лейтенантов. — Воспоминания с головой захлестнули Ганса. — Первый бой при Антьетаме, когда полк попал в ловушку в Западных лесах. И тогда я увидел, что в этом книжном черве скрывается солдат, борец, и я понял — о да, я понял! — кем он может стать. Миг славы в великой битве под Геттисбергом, когда Эндрю принял командование полком и держал оборону во время отступления Первого корпуса… Потеря руки. Уайлдернесс, кошмарное утро при Колд-Харборе, окопы Питерсберга — все это, казалось, произошло только что. Антьетам… С тех пор уже десять лет минуло. Они оказались на Валдении восемь лет назад, значит, дома сейчас тысяча восемьсот семьдесят второй год. Эндрю уже почти сорок, а мне аккурат посередине между полтинником и шестьюдесятью. И чего только не было за эти восемь лет! Проход через Врата света, восстание Руси против своей знати, первая война с ордой, с тугарами. Затем война с Карфагеном, вторая война с ордой, страшное годичное противостояние меркам. А потом в двух с лишним тысячах миль отсюда я попал в плен. Прошло уже больше года…»

Ганс очнулся от своих грез и, вздохнув, попробовал кашу. Крупа и рыбья мука. Слава богу, без мяса.

За его спиной послышался шелест отодвигаемой занавески. Кто-то вошел в юрту, но Ганс даже не повернул головы. Еще он будет отвлекаться на всяких подонков. Продолжая есть, он снова засунул руку в карман и нащупал ручку бритвы.

— Встань, янки.

Это было сказано по-русски. Ганс удивленно посмотрел на вошедшего. Бантаг был одет в кольчужную рубаху, столь любимую южными кланами, с его плеч свисал багряный плащ, доходивший до колен. В отличие от всех виденных Гансом воинов орды, он был чисто выбрит, и глазам пленника открылось плоское лицо, высокие скулы и приплюснутый нос. Однако почти сразу взгляд янки оказался прикован к тому, что было у вошедшего в руках.

Бантаг беззлобно усмехнулся.

— Поднимайся. Я Гаарк Катул, кар-карт бантагской орды.

Эти слова не звучали как прямой приказ, но в них была сила, которая подразумевала мгновенное подчинение. Ганс усмехнулся и не пошевелился.

— Я могу убить тебя за твою наглость.

— Давай, убивай, все равно у меня на сегодня нет других планов, — спокойно отозвался Ганс.

Гаарк запрокинул голову и расхохотался.

— Ты не похож на тот скот, который я видел раньше.

— Я не скот! — медленно ответил Ганс, с трудом сдерживая накативший гнев. — Я солдат Армии Потомака.

Бантаг промолчал, пристально глядя на пленника, а затем, к изумлению Ганса, сделал шаг вперед и сел рядом с ним.

— Я хотел с тобой познакомиться.

— Не могу сказать того же о себе.

Кар-карт склонился над Гансом, обдав его своим дыханием.

— Не дерзи мне, скот. Твоя жизнь и твоя смерть в моих руках, и я решаю, когда и как ты умрешь.

Ганс ответил ему недрогнувшим взглядом. Обычно скот, который осмеливался смотреть прямо в глаза хозяину, был приговорен, но сейчас он чувствовал, что все будет как-то иначе.

Гаарк посмотрел на Тамиру, которая все еще спала, и Ганс начал незаметно вытаскивать бритву, чтобы броситься на кар-карта или, в крайнем случае, на девушку.

— Твоя подружка?

— Жена, — сказал Ганс. — Это не одно и то же.

Бантаг окинул Ганса оценивающим взглядом и осклабился в волчьей усмешке.

— Давай сразу кое-что для себя уясним, — промолвил он. — Вне этой юрты ты для всех просто пленник — скот, которого можно сожрать в любой момент. У меня есть особое мнение. Я считаю тебя воином, таким же, как я сам.

Ганс едва не бросил в ответ язвительное замечание, но решил пока придержать язык.

— Если ты будешь сотрудничать, — продолжил Гаарк, — твоя… как ты сказал? Жена? Да, твоя жена не попадет в убойную яму. Понимаешь?

Ганс ничего не ответил, стараясь не выдать своих чувств и того облегчения, которое он испытал.

— Вижу, что мне удалось тебя заинтересовать, — заметил бантаг.

— Где ты научился русскому?

— От двоих скотов твоего племени. Хинсена и еще одного, которого мы недавно поймали.

Ганс яростно сплюнул на пол юрты при упоминании имени предателя, который переметнулся на сторону мерков еще перед войной с Карфагеном.