Айрис Мердок - Зеленый рыцарь

• Название: Зеленый рыцарь
• Автор: Айрис Мердок
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Мистика
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-699-38359-7

Хитрый, жестокий и необыкновенно умный профессор Лукас Граффе решает убить своего впечатлительного и харизматичного сводного брата Клемента. Но смертельный удар битой, предназначенный брату, обрушивается на голову незнакомца. Когда этот незнакомец, таинственным образом воскресший, является к Лукасу с требованием специфической компенсации, спокойная жизнь дружеского круга семьи Граффе нарушается — слишком уж необычные, обременительные и в конечном итоге смертоносные требования выдвигает незнакомец…

Впервые на русском языке!

---

Эта большая комната на втором этаже, бывшая гостиная, со временем стала общей комнатой сестер. Ее назвали (как удачно предложила Мой) Птичником. Вместе с узкой лестничной площадкой, вмещавшей огромный стенной шкаф, она занимала всю ширину дома. Остальные комнаты, за исключением мансарды, значительно уступали ей в размерах. Мебель, частично перекочевавшая сюда из большого дома в Хэмпстеде, в котором обитала семья, пока был жив Тедди, была красивой, хотя и слегка потертой, как будто «знала свое место». Даже пианино, будучи инструментом добротным, имело немного запущенный вид. Девочкам, как и Луизе, редко приходило в голову заняться полировкой мебели. В гостиной отсутствовал телевизор, девочки не одобряли современного пристрастия к телевизионным передачам. Сам дом стоял в ряду одинаковых четырехэтажных строений на недорогой улице в Хаммерсмите, западном районе Лондона, поблизости от Брук-грин. На фрамуге над входной дверью (с момента покупки этого дома Луизой) красовалась надпись «Клифтон». На улице их дом числился под номером девяносто семь, и это число, по мнению Мой, было счастливым. Однако название «Клифтон» [5], хоть и не использовалось в качестве почтового адреса (поскольку казалось слишком претенциозным для столь скромного жилища), прижилось среди друзей, вхожих в дом Андерсонов.

На улице уже стемнело. В восемь часов вечера сестры, как обычно, отужинали тем, что сегодня появилось на столе благодаря стараниям Мой: помидорным салатом с моцареллой и базиликом, тушеной чечевицей с капустой, приправленной специями и яблоками (хотя и не «оранжевым пепином Кокса», этот зимний десертный сорт яблок еще не появился в магазинах). Несколько лет назад вся семья по стихийному душевному порыву (или по снизошедшему вдохновению, как утверждала Мой) встала на путь вегетарианства. Начавшийся днем дождь лил до сих пор, наполняя дом уютными и тихими шелестящими звуками. Шторы были задернуты, тихо рокотал газовый камин. Луиза, заглядывавшая теперь в Птичник только по приглашению, находилась этажом выше. Она читала в своей маленькой спальне, расположенной напротив ванной комнаты, соседствующей с еще более маленькой спальней Алеф. Комната Луизы выходила на улицу, а комната Алеф — на расположенный за домом садик, ограниченный задними стенами домов, тянувшихся по следующей улице. Книга, которую читала Луиза, называлась «Любовь в Гластонбери» [6]. Большую мансардную комнату верхнего этажа занимала Мой. Сефтон жила в комнате на нижнем этаже, напротив кухни.

Алеф закрыла пианино. Сефтон лежала на полу и смотрела в потолок, раскрытая книга покоилась у нее на животе. Она частенько полеживала вот так, погрузившись в размышления. Мой опустилась на колени возле Анакса. Понаблюдав немного, как он спит, она погладила пса.

— Не буди его, — сказала Алеф, но опоздала.

Анакс, высунув из-под хвоста длинную морду, лизнул Мой в щеку. Она приласкала его, легко проведя пальцем по черной полоске, тянувшейся вдоль верхней челюсти, потом прижалась головой к теплому собачьему боку, и ее длинная коса вытянулась рядом с ним в корзине. Луиза, конечно, была не права, как верно заметила Джоан, предположив, что Анакс забыл своего прежнего хозяина Беллами. Впрочем, и сама Луиза не верила в это. Тем не менее Мой в кратчайшие сроки определенно установила весьма доверительные отношения с собакой. Дети еще горевали о смерти своей старой кошки Тибиллины, когда неожиданный поступок Беллами резко прервал их дискуссии о приобретении нового домашнего питомца.

Алеф глянула на белокурую косу сестры, лежащую на светло-сером жестком боку Анакса. Потом она подошла к Сефтон и слегка тронула ее ногой. Сефтон, не делая лишних движений, ловко сбросила туфель с ноги Алеф. Лишившись туфли, Алеф переместилась к креслу и, устроившись в нем, открыла сборник стихов Мильтона. Она прочла:

Сидите, леди. Стоит мне взмахнуть
Жезлом волшебным, чтобы превратились
Вы в изваянье или в лавр, как Дафна,
Бежавшая от Феба [7].

Сефтон, отложив «Историю Европы» Фишера, с интересом думала о том, что могло бы произойти, если бы Гарольд разбил норманнов? Или если бы Кнут Великий прожил подольше? Англия могла бы стать частью Датского государства со столицей в Дании. Тогда Европа могла бы объединиться. Что принесло бы такое объединение, пользу или вред?

Луиза, убежденная, что ее дочери никогда не обсуждают вопросы секса, на самом деле заблуждалась. Они обсуждали их, но только в присущей им манере. Просто большинство их действий и поступков отличалось своеобразным стилем, который подразумевался между ними, был обусловлен заинтересованностью каждой в одобрении или понимании сестер. Поэтому их общение проходило на возвышенном уровне. Какое-то время в Птичнике царила тишина. Они частенько проводили вместе вечера. Сефтон по-прежнему спокойно лежала на полу, Алеф продолжала читать Мильтона, а неугомонная Мой сидела у стены возле корзины Анакса, старательно раскладывая на ковре бусины в виде будущего ожерелья. Ее руки еще хранили запах базилика. Разбуженный Анакс сидел рядом, внимательно наблюдая за ее действиями.

— Его уже выводили в сад?

— Да, — сказала Мой, поглощенная своими мыслями, — о, как бы мне хотелось, чтобы мы уехали из Лондона. Как бы мне хотелось, чтобы мы поехали к морю. Было бы здорово, если бы Беллами не продал свой коттедж.

Алеф опустила книгу и сложила руки на груди.

— Точно. Иначе, наверное, у нас не будет возможности поехать к морю.

— Вчера мне приснились тюлени, очень странный был сон. Когда ты собираешься в путешествие с Розмари, не раньше моего дня рождения?

— Нет-нет. Я обязательно буду на твоей вечеринке!

Скоро Мой должно было исполниться шестнадцать лет.

Упомянутая в разговоре Розмари по фамилии Адварден была дочерью Констанс Адварден, подруги Луизы. Алеф была на год младше Розмари. А младшие братья Розмари, Ник и Руфус, являлись теми самыми «мальчиками», общение с которыми Джоан Блакет считала столь необходимым. Адвардены еще не вернулись домой. Обычно они жили в Лондоне, также имели дом в Йоркшире. Розмари уже разъезжала на своей машине. Они с Алеф собирались исследовать север Великобритании.

— В этом году будет что-то вроде домашней вечеринки, — продолжила Мой, — На самом деле так даже лучше. Клемент и Беллами к тому времени вернутся, и Эмиль с Клайвом тоже, Джоан, наверное, еще не уедет, да еще Тесса… надо полагать…

Девочки разделяли безотчетное недоверие матери к Тессе Миллен, но не говорили об этом.

— Я думаю, что Адвардены, вернувшись из Америки, заедут в Йоркшир, — предположила Алеф. — Жаль, что Харви не будет с нами.

— Луи скучает по Харви, — заметила Мой, — Она скучает и по Беллами, он теперь не может приходить к нам из-за Анакса.

Непредвиденным побочным результатом жертвенного дара Беллами стало то, что он не мог больше посещать Клифтон, поскольку его появление огорчило бы собаку. Луизу сокращенно называли Луи. В детстве эта троица решительно не желала называть ее мамой. Сначала они называли ее Льюис, но потом остановились на Луи.

— Мы все скучаем по Беллами.

— А на будущий год, — с нажимом произнесла Мой, — тебя и Сефтон уже здесь не будет.

Это утверждение прозвучало на редкость весомо. Алеф, сидя со сложенными на груди руками, задумчиво помолчала, затем сказала:

— Кто знает? Может быть, мы останемся учиться в Лондоне.

— Нет-нет, не может быть. Вы уедете в Оксфорд. Все будет по-другому.

— Ладно, но потом ты и сама уедешь. Будешь учиться живописи где-нибудь в Италии. Возможно, выйдешь замуж.

— Я никогда не уеду и никогда не выйду замуж. Ах, Алеф, как бы мне хотелось, чтобы мы всегда жили здесь все вместе, мы ведь так счастливы, почему это не может продолжаться вечно!

— Просто потому что не может, — ответила Алеф, срочно подыскивая другую тему для разговора. Она позвала сестру: — Сеф!

Сефтон не откликнулась.

— Она вся погрузилась в прошлое, наверное, воображает себя древней египтянкой, Юлием Цезарем, герцогом Веллингтоном или Бенджамином Дизраэли… — с усмешкой заметила Алеф и, повысив голос, вновь крикнула: — Сефтон!

На самом деле Сефтон даже и не думала ни о ком из вышеперечисленных персон. Расставшись с судьбой Гарольда II после битвы при Гастингсе, она представила себя на месте Ганнибала. Смог бы Ганнибал завоевать Рим, если бы пошел на него со своим войском? Спорными казались обе части вопроса. Но если бы он все-таки завоевал его?.. Сефтон нравился Ганнибал. Однако последние несколько минут она пребывала в своеобразном трансе, в который иногда впадала, лежа на спине. В таком состоянии она словно отделялась от своего покоящегося на полу тела, и ее отделившаяся сущность витала над землей, окруженная вибрирующими потоками атомов. Это странное состояние сопровождалось удивительным чувством полной свободы и радости. И сейчас, паря с закрытыми глазами, она думала: «О, какая совершенная гармония, как же я счастлива!» Однако слабый внутренний голосок упорно шептал: «Как же я могу быть счастлива, когда совсем скоро все это развеется и от нынешнего ощущения не останется и следа».