Анна Аршинова - Девочка по имени Аме

• Название: Девочка по имени Аме
• Автор: Анна Аршинова
• Жанр: Фэнтези

Он смотрит в небо с тоской, ощущая непреодолимое желание летать, но крыльев за спиной нет. Есть странный незнакомец с желтыми глазами и золотыми волосами, который обещает эти самые вожделенные крылья. Но это — начало, впереди еще долгий-долгий путь и мучительное обретение самого себя.

---

Все случилось неожиданно: в тот момент, когда Хищник уже был готов сломать хрупкую шею, рука вдруг не подчинилась. Тысячи противоречий взметнулись в душе, причиняя нестерпимую боль, но вместо того чтобы закричать, Данте сделал шаг назад.

"Нельзя", — прошептал Инстинкт.

— Ханье, — прошептал Удзумэ с усмешкой. — Внутри нее ханье.

Наполовину человек. И поэтому Данте не мог ее убить.

Хищник для верности сделал еще несколько шагов назад. Боясь сорваться или закричать от бессилия — ведь нестерпимо хотелось прикончить эту девушку, но человеческая кровь внутри нее не давала этого, Данте нашел глазами свою манжету, а потом попросил:

— Акито, надень, пожалуйста.

На Аши переливался щит, он был готов к самому худшему. Сейкатсу по-прежнему обволакивала руки ками, иногда капала на пол, шипела и разъедала все, чего касалась. Некрасивое, ужасное зрелище.

Акито в просьбе не отказал. Поднял витой кусок металла и защелкнул на предплечье. Чтобы помочь кольцу, манжета впилась в кожу, будто выжигая на ней свои узоры. Она словно заталкивала назад в клетку вырвавшееся безумие, методично и бесцеремонно, и вскоре Данте вместе с поменявшимися очертаниями тела, ощутил облегчение. В голове стало проясняться, и теперь Удзумэ мог различить отстраненное выражение лица у Акито и большие, наполненные страхом глаза кицуне.

— А теперь будем разбираться, — заявил брат, вовремя оценив обстановку и взяв все в свои руки. — И вам обоим лучше отвечать на мои вопросы. Вначале — ты! — он указал на Данте.

Тот просто пожал плечами.

— Вряд ли я тебе сообщу что-то новое.

— Рассказывай, — потребовал он.

Хищник взглянул на сжавшуюся и дрожащую кицуне. Желание убить ее никуда не делось, но, во всяком случае, не было настолько всепоглощающим, как минуту назад.

— Амако всегда хотела дочь. Но после смерти мужа, будучи бремененной, тронулась умом и потому наряжала меня в женскую одежду.

— Как тебе удавалось так долго притворяться?

Какой странный вопрос…

— Одежда принцессы позволяет скрыть многие отличия мужской фигуры от женской. Хотя… — Данте на миг задумался, — однажды ты видел меня с перевязанной грудью. Мне приходилось накладывать повязки потому, что Жертвы начинают царапать себя перед Пробуждением. Но ты только спросил, зачем мне бандаж…

Акито ничего не ответил. Лишь поджал губы. Похоже, что помнил…

— Меня тошнило от этой лжи, честно. А мама, когда узнавала, что я собираюсь всем рассказать, устраивала истерики. Но все же было решено, что после Церемонии все раскроется. Но… ты видишь, как все получилось.

Акито отвернулся. Данте не знал, поверил ли он ему или нет, на этот счет брат не сказал ни слова. Но все же его не оставляла надежда, что все наладится. И если как раньше уже и не будет, то может хотя бы Акито перестанет отталкивать его и при каждой удобной попытке обдавать презрением?

— Теперь ты, — он кивнул в сторону кицуне. — Рассказывай, что это за цирк.

— Я… у меня сестра полюбила человека, а он живет Сето, и как понимаете, это не Свободная зона, чтобы они были вместе, — дрожащим голосом произнесла она, спотыкаясь почти на каждом слове. — Она так страдала… Я смотреть на нее не могла! А потом… потом вдруг появился господин Рихард и попросил оказать услугу…

Данте хотелось зарычать на нее, но еще больше его интересовало, каким боком в истории с йокаем и фальсификацией замешан Хатиман. Может, не зря ему Хорхе так не доверяет?

— Какую услугу?

Она опустила глаза и замолчала. Акито никогда не отличался терпением, но сейчас оно ему изменило вовсе. Он требовательно и безапелляционно повторил вопрос.

— Он… он сказал, что во время Церемонии произошла трагедия, и я должна буду изображать принцессу рода Сарумэ…

— Для чего?

— Я ведь кицуне, фрейлина, понимаете? И в искусстве любви кое-что смыслю…

Глаза Акито потемнели от гнева. Увидев это, Данте отшатнулся — он всегда боялся, когда мама или брат начинали злиться. Он тогда замирал, как кролик перед удавом.

— Ты что же сейчас пытаешься мне предложить свои сомнительные прелести? — рявкнул Акито. Похоже, он что-то не так понял. Так часто бывает.

— Нет-нет, это… не предлагаю. Я просто рассказываю о… поручении…

Акито удовлетворенно кивнул.

— Я тебя слушаю.

— Он хотел… хотел… — девушка запнулась, глотнула воздуха, точно рыба, выброшенная из воды, и бросилась в омут с головой: — Я… должна была забеременеть от вас…

Когда она произнесла последнее слово, то сжалась так, будто готовилась к тому, что ее будут бить. Но Акито не шелохнулся. Он вовсе выглядел так, словно и не слышал последней фразы. Сам же Данте был настолько изумлен, что ни понять, ни осознать информацию оказался не в состоянии. Вопрос "Зачем?" впечатался в его сознание, большой и яркий, он был похож на четкий иероглиф, нарисованный на бумаге…

— Господин Рихард не мог такого предложить. Ты лжешь, — спокойно произнес Акито.

— Не лгу!

— Ты сама его одурачила. И теперь придумала эту историю…

Данте закусил губу. Вот почему Акито всегда верил в то, что кажется на первый взгляд. Вот сделает неверный вывод, и потом переубедить его, что барана заставить сделать что-то, когда он очень не хочет.

— Какой в этом смысл? — продолжал наступать Акито. На его губах играла усмешка. — Совершенно никакого. Господин ректор знает, как я отношусь к Амэ. Знает, что она моя сестра, и требовать от меня кровосмешения? Решить, что я дотронусь до святого? Да ни за что. Поэтому ты лжешь!

Данте бы польстили слова Акито об "отношении" и "святом", если бы брат сейчас говорил о нем. Быть может, в каких-то вещах в плане учебы или еще чего Удзумэ соображал медленно или вообще не соображал, но вещи, касающиеся отношений, чувствовал невероятно тонко. И сейчас он знал, что речь идет не о нем, а о каком-то образе, идеализированном и даже придуманном, который никто не смел порочить.

В какой- то момент вспыхнула боль, когда Удзумэ вдруг осознал, что Акито, его Акито, никогда не видел его настоящего. И когда он смотрел на сестру, когда он защищал сестру, когда он говорил, что она не должна выходить замуж — он видел нечто свое, идеализированное, и сражался, чтобы этот образ не был опорочен, остался чистым. А брак, муж, тяжелый живот, а потом дети, делали образ его совершенной сестры слишком земным.

— Мне незачем вам лгать! — отчаянно возразила она. — В моих словах лишь правда!

— Тебе не одурачить меня и не разжалобить. За свои слова и за свои действия ты заслуживаешь самой суровой кары — смерти, — он повернулся, взглянул на Данте. Наверное, Акито понял, что если ками не убил ее сразу, то этого уже не сделает, его рука привычно легла на рукоять катаны.

— Нет! Пожалуйста! Я ничего такого не сделала! Пожалуйста! — взмолилась девушка. Она упала на пол, в ноги Акито. Из ее глаз текли слезы, но они вряд ли могли разжалобить такого, как брат.

Данте не мог смотреть на происходящее и потому отвернулся. Он не смог убить йокая, потому что она была тяжела от человека, но это не значит, что Хищник заступится за нее. Все существо ками было согласно с решением Акито, просто оно не могло действовать, помочь в чем-то.

Наверное, она даже не вскрикнет, когда все будет кончено…

Но Данте ошибался, как ошибался и Акито, когда решил зарубить ее. Потому что ее голос, отчаянный и высокий, полный какой-то ненормальной надежды, вдруг разорвал установившуюся настороженную тишину.

— Господин Кимэй! — выкрикнула она, и Данте вздрогнул, мгновенно повернулся и сбил Акито с ног, бросившись на него.

Раздался глухой хлопок — темная, сильная аура заполнила комнату, слишком густая, чтобы принадлежать ками или Аши. Йокай. Это был йокай невероятной силы. Его запах распространился сразу, защекотал ноздри, манжета среагировала на отклик Инстинкта, нагрелась и затрещала, предупреждая от необдуманных действий. Как ни странно, но Акито замер под Данте, доверяя, разрешая снова стать его щитом, как и недавно.

Его меч раскрошился, и осколки, окутанные агрессивной водной Сейкатсу, посыпались на пол, блестя россыпью бриллиантов. Акито по-прежнему сжимал рукоять, будто не веря, что его верная катана оказалась так легко побеждена.

Первое, что Данте увидел, когда повернул голову — серый шелк. Воздушный, легкий, похожий на облака в грозовом небе. Потом — длинные волосы аспидно-серого цвета. И только после этого — лицо. Знакомое. Данте видел его, и не раз, видел близко. Этому… существу он доверял свою жизнь, ведь никогда бы не подумал, что такое может произойти.

— Удивлен, Данте? — спросил он со свойственной ему деликатностью. Так знакомо и просто, что у Удзумэ возникли сомнения в реальности происходящего.

— Есть немного.