Линда Ховард - Теперь ты ее видишь

• Название: Теперь ты ее видишь
• Автор: Линда Ховард
• Издательство: АСТ
• Жанр: Остросюжетные любовные романы
• Год: 2000
• ISBN: 5-237-04939-7

Таинственная, мистическая связь талантливой художницы Парис Суини с жестоким и загадочным убийцей навлекла на молодую женщину подозрение полиции. Но самое страшное — ее четкая уверенность в том, что следующей жертвой преступника может стать она сама. Кто может спасти Парис? Возможно, только Ричард Уорт, опасный покоритель сердец, страстный, неистовый возлюбленный и бесстрашный мужчина, готовый ради любимой вступить в схватку со смертью…

---

Будильник заголосил в половине седьмого утра. Суини высунула из-под одеяла руку и с размаху шлепнула по нему, чтобы прекратить надоедливый звук. Аромат кофе вытащил ее из постели. Натянув толстые носки, она побрела в кухню, двигаясь тяжело и неуклюже, будто чудовище Франкенштейна. Как обычно по утрам, она вознесла Господу безмолвную благодарность за чудеса электронной техники и поджидавший ее готовый кофе. Взяв в руки чашку и сделав первый обжигающий глоток, согревший ее внутренности, Суини почувствовала, что уже вполне проснулась и теперь не расплещет кофе по дороге в ванную.

Десять минут спустя, бодрая и согревшаяся, она оделась в теплый костюм и, прихватив с собой немного остывший кофе, вошла в студию, ее самое любимое место во всем мире. Помещение располагалось в углу здания, а это значило, что в двух его стенах были окна. В сущности, стены и сами по себе представляли окна, огромные и высокие, похожие на заводские, хотя Суини не думала, что этот дом когда-либо использовался в производственных целях. В солнечные дни освещение здесь было выше всяких похвал.

Но сейчас было еще слишком рано, поэтому она щелкнула выключателем, и комнату залило яркими, почти слепящими лучами. Светильники, которыми она оснастила студию, — огромные металлические конструкции, укрепленные на потолке, — низвергали в комнату мощный поток энергии. Они не оставляли теней, и это было здорово, однако Суини все же предпочитала естественный свет.

Студия была знакома ей до мелочей. Суини сразу же бросился в глаза холст, лежащий на столе. Нахмурившись, она приблизилась к нему. Это был пейзаж с рекой Святого Лаврентия. Суини помнила, что вставила его не на столе, а на мольберте. Ее бросило в дрожь. Кто снял картину и когда? Ее место занимал другой холст, но перед тем как подойти к мольберту и взглянуть, что там такое, Суини несколько секунд таращилась на него, испытывая странное волнение.

Она неподвижно стояла перед картиной, широко распахнув голубые глаза. Ее губы побелели, пальцы крепко вцепились в ручку кофейной чащки.

Это оказалось нечто ужасное, самая мрачная вещь, какую она видела в жизни. На холсте был изображен мужчина, лежащий на грязной замусоренной улице между двумя домами. Суини прекрасно понимала, что это именно дома, хотя они представляли собой едва обозначенные черные громоздкие силуэты, создававшие впечатление высоты. Что-то странное произошло с головой мужчины. Его ноздри были перепачканы кровью, сочившейся из левого уха тонкой струйкой, которая загибалась кверху и исчезала в седых волосах.

Какое-то мгновение Суини рассматривала лицо, не узнавая его. Распахнутые незрячие глаза мужчины уже подернула пелена смерти. И вдруг Суини узнала черты так хорошо знакомого ей лица, которое она так часто воспроизводила в своем воображении.

Да это же старый торговец сосисками! Внезапно охваченная яростью, Суини с ужасом подумала, что кто-то проник в ее мастерскую и нарисовал эту кошмарную картину. Однако логические рассуждения наглядно демонстрировали несостоятельность такой версии. Во-первых, это ее стиль, хотя и с некоторыми отступлениями. Во-вторых, собственноручная подпись Суини в нижнем правом углу холста не оставляла сомнения в том, что картину нарисовала именно она.

Беда лишь в том, что она ничего этого не помнила.

Глава 4

В девять часов зазвонил телефон. Суини все еще не оправилась от ошеломляющего удара, ей было так холодно, что она, казалось, уже никогда не согреется, сколько бы ни выпила кофе. Суини то и дело подкручивала регулятор термостата, но как только его стрелка достигла отметки «тридцать», отказалась от дальнейших попыток. Местный телепрогноз погоды — его читала девушка с таким оживленно-радостным лицом, что Суини захотелось закатить ей пощечину, — гласил, что день обещает быть замечательным и столбик термометра не опустится ниже двадцати пяти градусов. По улице расхаживали люди в рубашках с коротким рукавом, дети все еще бегали в шортах, а Суини продолжала мерзнуть. Ее внутренности, казалось, превратились в айсберг, а холод проникал не снаружи, а словно из глубины тела.

Она и не помышляла ни взяться за кисть, ни даже заняться чем-то более прозаическим. Всякий раз, бросая взгляд на ужасную картину с изображением старого торговца, Суини едва сдерживала рыдания, хотя и не принадлежала к числу слезливых женщин. Ее обуяла такая печаль, будто она была в глубоком трауре, и когда зазвонил телефон, Суини тут же схватила трубку, довольная тем, что появилась возможность отвлечься от горестных дум.

— Это Кандра. Не помешала? — зазвучал в трубке теплый голос.

— Ничуть. Кстати, я хотела бы извиниться за вчерашнее… — Суини откинула со лба упрямые кудри.

— Не стоит, — со смехом прервала ее Кандра. — Это я должна просить у вас прощения. Не сосредоточься я так на своих делах, сразу поняла бы, что эти двое пришлись вам не по вкусу. Марго совершенно невыносима и в самых малых дозах, в ее оправдание можно лишь сказать, что Карсон способен восстановить против себя даже святого праведника.

— Вы ему нравитесь. — Суини сразу же пожалела о своих словах. Кандра внушала ей глубокую симпатию, но они никогда не пересекали грань между доброжелательными партнерскими отношениями и настоящей дружбой. К тому же Суини не умела вести интимные беседы.

Но Кандра, похоже, не столь чувствительная к условностям, пренебрежительно рассмеялась.

— Он готов волочиться за каждой юбкой. Назвать его кобелем значило бы оскорбить собачье племя. Впрочем, у Карсона есть и положительные качества, и потому Марго до сих пор не бросила его.

Суини не ответила, отлично понимая, что какие бы слова она ни произнесла, они покажутся Кандре весьма нелестными, а ведь Мак-Милланы — не только люди ее круга, но также и клиенты. Оскорблять их весьма недипломатично. Как ни тяжело было сохранять молчание, Суини все же сдержалась.

— Я видела, как вы вчера садились в машину с Ричардом, — сказала Кандра после короткой паузы, и в ее голосе прозвучала неуверенность.

О Господи! Внутренний радар Суини забил тревогу.

— Начинался дождь, а я несла свою папку, поэтому Ричард подбросил меня домой. — Она стиснула трубку, надеясь, что Кандра оставит эту тему и заговорит о чем-нибудь другом.

Увы!

— Ричард умеет быть весьма любезным. Эдакий старомодный джентльмен из Виргинии.

— Я не знала, что он из Виргинии. — Такой ответ казался Суини самым безопасным,

— Ричард до сих пор говорит с акцентом. Как я его ни упрашивала, он наотрез отказывался брать уроки правильной речи, чтобы избавиться от южного произношения.

До сих пор Суини не замечала его акцента, но теперь, подумав об этом, решила, что Ричард и вправду чуть растягивает слова. Хотя Виргиния не такой уж южный штат, Кандра говорила о произношении Ричарда так, словно тот изъяснялся на манер обитателей Беверли-Хилз. Суини не хотелось беседовать о Ричарде; она начала нервничать уже оттого, что подумала о нем. И уж тем более ей не хотелось говорить о Ричарде с женщиной, которая вот-вот разведется с ним.

— Вы знаете, что мы с ним разводимся? — с нарочитой небрежностью спросила Кандра. — Это наше совместное решение. Мы с Ричардом давно уже начали охладевать друг к другу, а вскоре после вашего переезда в Нью-Йорк окончательно разошлись и подали на развод. При обсуждении условий Ричард повел себя как последний мерзавец, но я ничего другого и не ожидала. Видите ли, бракоразводный процесс не способствует дружеским отношениям.

— Да, вряд ли. — Может, если не поощрять Кандру ответами, ей надоест эта беседа и она наконец приступит к делу?

— Э-ээ… Ричард ничего не говорил вам вчера?

В голосе Кандры опять прозвучала нерешительность. Суини заподозрила, что тут и кроется причина, побудившая Кандру позвонить ей.

— О чем? — спросила она самым безразличным тоном. Гордясь собой, Суини вместе с тем чувствовала раздражение. У нее нет оснований считать себя в чем-то виноватой, хотя Ричард и пригласил ее на обед, она ведь отказала ему. Но, видимо, чувство вины не подчинялось доводам разума.

— О разводе.

— Нет, даже не упоминал. — Суини испытала облегчение от того, что ей удалось сказать чистую, стопроцентную правду. У нее, не слишком сильной в увертках и отговорках, каждое слово было правдой если не по духу, то хотя бы по форме.

— Я и не сомневалась в этом, ведь он так чертовски осторожен, — с горечью заметила Кандра и вновь сделала паузу. — Вчера в салоне я заметила, что он почти не спускал с вас глаз.

Беспокойство нарастало и, как червь, ввинчивалось в мозг Суини. Только этого ей не хватало — попасть между двух огней в самый разгар их развода! Суини хотелось одного — забыть о том, как она угодила в ловушку, расставленную взбесившимися гормонами, и на мгновение поддалась очарованию Ричарда.

— С тех пор как мы расстались, Ричард ведет себя так осторожно, что даже если у него есть любовницы, мне не удается разнюхать ни об одной из них, — продолжала Кандра, — Когда я вчера увидела, как он на вас смотрит… в общем, мне стало любопытно.