Николай Ховрин - Балтийцы идут на штурм !

• Название: Балтийцы идут на штурм !
• Автор: Николай Ховрин
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

В тот же день по инициативе Гельсингфорсского комитета РСДРП (б) на совместном заседании представителей всех демократических организаций города был образован Революционный комитет. В его руки перешла вся власть. От Центробалта членами ревкома были избраны четверо, среди них - Николай Измайлов.

В эти тревожные дни замечательно проявил себя член Центробалта матрос 2-го Балтийского экипажа Федор Кузьмин. Мы послали его в Центрофлот для связи. Там как раз собирались отправить в наступавшую на Петроград "дикую дивизию" матросскую делегацию. Кузьмину предложили возглавить эту группу. Он согласился. Агитаторы выехали на станции Дно, Антропшино и другие, где располагались эшелоны "дикой дивизии". Их беседы с горцами сыграли огромную роль. Моряки сумели убедить солдат, что реакционные офицеры обманули их, и конники отказались идти на Петроград, принимать участие в братоубийственной войне.

Член Центробалта Николай Измайлов в эти дни был комиссаром ревкома в казачьей дивизии, расквартированной в Гельсингфорсе. Корнилов возлагал особые надежды на расположенные в Финляндии конные части. По разработанному плану мятежа они должны были наступать на Петроград с севера. Однако ревком и Центробалт сорвали этот план. Измайлов вместе с другими товарищами выступал на казачьих митингах, разоблачал контрреволюционные замыслы мятежных генералов. Командиры казачьих частей были предупреждены ревкомом, что в случае, если они вздумают грузить войска в железнодорожные составы и отправлять в Петроград, пушки кораблей вдребезги разнесут поезда. Все это подействовало. Ни один эшелон с казаками не вышел из Гельсингфорса.

Зато в столицу направились несколько эсминцев для борьбы с мятежниками. Они вошли в Неву. Их команды вместе с кронштадтцами участвовали в наведении в городе революционного порядка.

Матросы Балтийского флота, как один человек, выступили против Корнилова. Конечно, среди офицеров и высшего командного состава были люди, сочувствовавшие мятежникам. Но они не смели открыто высказывать свои симпатии. Штаб флота, находившийся в то время в Ревеле, был под контролем Центробалта. Посланные на "Кречет" два наших комиссара - Машкевич и Григорьев - знакомились со всеми телеграммами и радиограммами, поступавшими в штаб. Адмиралу Развозову такое вмешательство крайне не понравилось, но он был вынужден на это согласиться.

Представителям Центробалта помогали матросы-большевики с "Кречета". С их помощью Машкевич и Григорьев читали все секретные сообщения. Благодаря бдительности комиссаров и команды в эти дни был пойман один из самых активных корниловцев - генерал Долгоруков.

Эпизод этот мало известен. Лишь совсем недавно мне посчастливилось узнать о нем интересные подробности от Василия Гервасиевича Машкевича.

27 августа примерно в 3 часа дня в штаб флота поступила телеграмма из ставки верховного командующего. Адмиралу Развозову предписывалось обеспечить проезд из Ревеля в Гельсингфорс командующего 1-м Кавказским корпусом князя Долгорукова. Машкевич был сразу же уведомлен об этом сообщении. Известно было, что Долгоруков - приспешник Корнилова. Части 1-го Кавказского конного корпуса стояли в Финляндии, и генерал, конечно, направлялся туда не случайно.

Машкевич немедля пошел к контр-адмиралу Развозову. Тот заявил, что такое известие для него - неожиданность. Комиссар предупредил командующего, что отдаст приказ об усилении контроля над средствами связи и передвижения. В тот же день Машкевич созвал представителей судовых комитетов кораблей, стоявших на Ревельском рейде. Обсудив положение, решили создать вооруженный матросский отряд на случай выступления контрреволюционеров, а генерала Долгорукова задержать.

На следующее утро комиссары Центробалта реквизировали все автомашины штаба. Матросские патрули отправились на них контролировать дороги, ведущие в Ревель. Под вечер они вернулись ни с чем. Примерно в это время к Машкевичу прибежал взволнованный председатель судового комитета с миноносца, стоявшего неподалеку от "Кречета". Он рассказал, что недавно к сходням "Кречета" подъезжал автомобиль. Из него вышли два армейских офицера. Оба поднялись на штабной корабль. Спустя несколько минут они покинули его и в сопровождении флотского офицера прошли на миноносец.

Это мог быть князь Долгоруков со своим адъютантом. Машкевич с несколькими матросами помчался на миноносец. На палубе к ним присоединились несколько человек из команды. Вошли в командирскую каюту. Сиятельный князь находился там. Произведенный обыск не дал никаких результатов - у Долгорукова не оказалось ничего такого, что имело бы отношение к корниловскому мятежу. Под охраной двух часовых его временно оставили на корабле. Машкевич договорился с судовым комитетом, что командир миноносца должен быть арестован, если он попытается вывести корабль в море.

По прямому проводу с "Кречета" Машкевич связался с Центрофлотом и получил предписание доставить Долгорукова в Петроград для предания революционному суду. Когда эсминец с арестованным князем прибыл в столицу, Керенский прислал за ним на катере своего адъютанта. Но матросы решили по-своему. Они отправили Долгорукова в Петропавловскую крепость. Правда, просидел он там недолго. Керенский все же выпустил его. После Октябрьской революции Долгоруков бежал за границу...

Накануне

Обстановка в Центробалте все больше накалялась. Споры разгорались почти по каждому пункту повестки дня. Верх чаще стали брать большевики. Нас теперь открыто поддерживали товарищи, которые прежде колебались. Магнитский день ото дня мрачнел - чувствовал, что авторитет его рушится. К тому же он еще и трусил, видя, как Центробалт начинает то по одному, то по другому вопросу выступать против Временного правительства. Магнитский опасался, как бы рассерженный Керенский снова не арестовал непокорных.

3 сентября из штаба флота нас уведомили о получении правительственного приказа, запрещавшего политическую борьбу в войсках. С аппаратов связи надлежало снять контроль, установленный в воинских частях и на флоте в период корниловского мятежа. К нам, на "Полярную звезду", пришли представители Гельсингфорсского ревкома Палагин и Чугунов. Они проинформировали нас о своем решении оставить приказ Керенского без внимания.

Мы поддержали их в этом. Магнитский же испугался и подал заявление с просьбой освободить его от председательского поста. На заседании он особенно упирал на то, что считает несправедливым расстрел четырех офицеров с "Петропавловска", а сейчас не может согласиться с позицией Центробалта в отношении решения правительства.

Против отставки Магнитского никто не возражал. А Яков Мохов гальванер с "Севастополя" - заметил громко, что в последнее время председатель перестал быть беспристрастным, только и делает, что воюет с левыми членами Центробалта.

Магнитский с пафосом ответил:

- Да, председатель должен быть беспристрастным, но он должен держать собрание в рамках законности, подчинения высшим демократическим организациям, которым мы выразили доверие...

Когда мы вернулись после заседания в каюту, Сапожников сказал:

- Завтра на выборах надо своих ребят предложить. Жаль, что Павла Дыбенко нет. Он бы прошел, как говорится, с ходу. А пока будем выдвигать Аверичкина и Баранова.

На следующий день Магнитский неожиданно для нас был снова избран председателем. За него дружно проголосовали эсеры и меньшевики - всего восемнадцать человек. Аверичкин получил одиннадцать голосов, а Баранов только девять. Мы поняли, что допустили ошибку, выдвигая сразу двух кандидатов. Один набрал бы больше голосов, чем Магнитский.

В связи с этим Баранов сразу после выборов очень резко отозвался о членах Центробалта, которые не выполнили наказов избравших их команд. Он назвал и Магнитского, выступившего против резолюции, вынесенной его же выборщиками - матросами крейсера "Богатырь".

Председатель молча проглотил эту пилюлю. Даже эсеры и меньшевики понимали, что Магнитский не может быть руководителем Центробалта. Через день снова состоялись выборы. На этот раз кандидатуру Магнитского вообще не выдвинули. Председателем ЦКБФ стал большевик Аверичкин.

Через два дня Магнитский подал заявление с просьбой освободить его от работы по состоянию здоровья.

Агитация большевиков за отзыв соглашателей из состава Центробалта приносила заметные результаты. В начале сентября их у нас еще на несколько человек уменьшилось. Правда, перевес большевиков был еще незначительным.

В эти дни эсеро-меньшевистское большинство ВЦИКа с согласия Временного правительства созывало Демократическое совещание. Было широко объявлено, что на него съедутся представители всей России, всех партий и групп. С помощью этого совещания соглашатели рассчитывали сохранить за собой руководство массами и поддержать пошатнувшийся авторитет Временного правительства. Центробалт решил послать в Петроград и своих делегатов. Меньшевики и эсеры намеревались избрать представителей от всех фракций и дать им общий наказ, отражающий точку зрения партийных групп. Конечно, такой наказ мог быть только компромиссным, и я, посоветовавшись с товарищами, выступил против него. Договорились выделить трех человек на совместном заседании всех групп. Когда проголосовали, оказалось, что на Демократическое совещание должны ехать большевики Баранов и я, а также сочувствующий нам Кабанов - артиллерийский унтер-офицер с "Андрея Первозванного".