Эллен Вуд - Не только Холмс. Детектив времен Конан Дойла (Антология викторианской детективной новеллы).

• Название: Не только Холмс. Детектив времен Конан Дойла (Антология викторианской детективной новеллы).
• Автор: Эллен Вуд
• Издательство: Иностранка
• Жанр: Классический детектив
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-389-00412-2

Слава великого Шерлока Холмса не померкла за сто с лишним лет. Однако из всех блестящих литературных сыщиков викторианской эпохи мы знаем лишь его одного. А между тем он имел немало достойных соперников. Популярные английские и американские журналы были буквально наводнены увлекательными детективными историями, вошедшими в моду на рубеже веков. Великолепное созвездие авторов, сочинявших захватывающие криминальные сюжеты, развлекало миллионы читателей на двух континентах. В этой книге представлены лучшие детективные новеллы современников Артура Конан Дойла, неизвестные прежде русской публике. Сборник проиллюстрирован рисунками из журналов XIX и начала XX века и снабжен глоссарием в картинках.

Из предисловия к книге:

В этой антологии нет ни одного рассказа о Холмсе. Возможно, читатель не найдет в ней вообще ни одного знакомого имени. Почти все рассказы впервые переведены на русский язык, иные авторы прочно забыты даже у себя на родине. А ведь некогда все они были знамениты, и публика с волнением ждала очередного выпуска толстого иллюстрированного журнала — «Стрэнда» или «Айдлера», — чтобы узнать о новых расследованиях Старика в углу или проницательной сыщицы Лавди Брук.

Разнообразный и причудливый мир викторианского детектива почти ушел в забвение — на поверхности остались лишь несколько колоритных фигур: диккенсовский инспектор Баккет, сыщик Кафф Уилки Коллинза и, конечно, затмивший всех Шерлок Холмс.

Однако же у Конан Дойла были предшественники, подражатели, соратники и соперники — им всем мы обязаны появлением и расцветом детективного жанра. Как на подбор, все они — люди необычной судьбы, их биографии напоминают порой приключенческий роман; и потому каждой новелле предшествует краткий рассказ о ее авторе. Кроме того, в книге имеется два очерка: один о появлении и развитии детективной литературы, другой — о том, как в реальности было организовано сыскное дело в Англии и Америке.

---

— Полагаю, ее сиятельство в добром здравии, — вежливо осведомился Саймон, когда они поворачивали на Глостер-плейс.

— О да, разумеется, — ответил граф. — Она просила поздравить вас с приездом, а также передать, что надеется вас увидеть.

— Очень любезно с ее стороны, и я буду счастлив нанести ей визит, как только позволят обстоятельства, — отвечал Карн. — Прошу вас, передайте ей мою искреннюю благодарность за внимание к моей особе.

Пока они обменивались любезностями, экипаж их приблизился к большой афишной тумбе, на которой был вывешен плакат с именем того самого знаменитого сыщика Климо. Саймон наклонился, чтобы поближе рассмотреть его, а когда они проехали мимо, снова обратился к другу:

— Я повсюду здесь вижу это имя, да еще написанное огромным буквами. Ради бога, объясните, что это значит?

Его сиятельство рассмеялся:

— Вы задаете тот самый вопрос, который месяц назад был на устах у девяти из десяти лондонцев. И только недели две тому назад мы узнали, кто же такой этот Климо.

— Умоляю, скажите, кто это!

— Что ж, все оказалось очень просто. Он, вообразите себе, необыкновенно проницательный частный сыщик, сумевший раструбить о себе так, что половина Лондона стала его постоянными клиентами. Я с ним дела не имел, но один мой друг, лорд Орпингтон, стал жертвой невероятно дерзкого ограбления. После того, как полиция потерпела неудачу, он обратился к Климо. Так что мы скоро увидим, на что способен этот Климо. Впрочем, я думаю, вы в ближайшее время узнаете о нем больше, чем любой из нас.

— Неужели! И почему же?

— По той простой причине, что он обосновался на Бельвертон-террас, номер один, по соседству с вами, и там принимает посетителей.

Саймон Карн поджал губы, как будто о чем-то раздумывая.

— Надеюсь, он не доставит мне неудобств, — проговорил он наконец. — Комиссионеры, которые подыскали мне дом, должны были сообщить об этом соседстве. Частные сыщики любого сорта — едва ли самые приятные соседи, в особенности для такого любителя покоя, как я.

Тем временем они уже приближались к цели. Когда их брогам проехал Бельвертон-террас и остановился, лорд Эмберли указал на вереницу экипажей, выстроившуюся у дверей частного сыщика.

— Вот, полюбуйтесь, — сказал он. — Это все экипажи его клиентов, и, вероятно, еще вдвое больше их пришло пешком.

— Я непременно укажу на это комиссионеру, — сказал Карн, и на лице его промелькнула тень недовольства. — Полагаю, соседство с этим человеком — существенный недостаток дома.

С козел сошел Джовур Сингх и открыл господам дверь, а представительный Рам Гафур, дворецкий, спустился с крыльца и поклонился им с восточной почтительностью. Карн снисходительно поприветствовал слуг и, сопровождаемый графом, бывшим вице-королем Индии, вступил в свое новое обиталище.

— Полагаю, вы можете поздравить себя с тем, что в вашем распоряжении оказался Порчестер-хаус, самый завидный дом в Лондоне, — сказал граф минут через десять, после того как они осмотрели главные комнаты.

— Я очень рад, что вы так считаете, — ответил Саймон. — Надеюсь, ваше сиятельство, вы будете помнить, что я всегда рад вас видеть в этом доме.

— Вы очень добры, — с теплотой ответил ему лорд Эмберли. — Нам предстоят несколько месяцев приятного общения. А теперь мне пора. Может быть, завтра, если у вас не найдется лучшего занятия, вы доставите нам удовольствие и отобедаете у нас? Ваша слава уже распространилась повсюду, и мы пригласим нескольких приятных людей, в том числе моих брата и невестку, лорда и леди Гельпингтон, а также лорда и леди Орпингтон и мою кузину, герцогиню Уилтширскую, чья любовь к китайскому и индийскому искусству, как вы, вероятно, знаете, уступает разве что только вашей.

— Буду очень рад посетить вас.

— Итак, мы ждем вас на Итон-сквер в восемь?

— Если буду жив, то, разумеется, приду. Вам в самом деле пора? Что ж, до свидания, и большое спасибо за встречу.

Когда его сиятельство удалился, Саймон Карн отправился наверх в гардеробную, которую, надо сказать, нашел без помощи слуг; там он трижды позвонил в электрический звонок у камина. Ожидая слугу, он встал у окна и стал рассматривать длинную очередь экипажей на улице.

«Дела идут восхитительно, — сказал он себе. — Никто ни о чем не догадывается, и Эмберли меньше всего. Напротив, он приглашает меня отужинать завтра вечером вместе со своими братом и невесткой, двумя близкими друзьями и, главное, с ее светлостью герцогиней Уилтширской. Я конечно же пойду туда и после ужина, прощаясь с ее светлостью, наверняка уже буду на шаг ближе к тому, чтобы вернуть долг Лиз, даже с лихвой…»

В это мгновение дверь открылась, и в комнату вошел его камердинер Бельтон, человек солидный и важный. Карн обернулся и нетерпеливо кивнул ему.

— Ну же, Бельтон, — сказал он, — надо спешить. Сейчас без двадцати двенадцать, и скоро там внизу забеспокоятся. Тебе удалось сделать то, о чем я просил вчера вечером?

— Я все сделал, сэр.

— Рад это слышать. А теперь запри дверь и начнем работать. Можешь рассказать мне свои новости, пока я одеваюсь.

Бельтон открыл дверцу массивного гардероба, полностью занимавшего одну стену комнаты, и извлек из него несколько вещей: заношенный бархатный пиджак, мешковатые брюки — такие старые, что их мог себе позволить лишь самый последний нищий или же, напротив, миллионер, — а кроме того, фланелевый жилет, воротничок а la Гладстон[72], мягкий шелковый галстук и пару расшитых домашних туфель, за которые не дал бы ни единого полупенса и старьевщик с базара на Петтикоут-лейн[73], даже будь дела его в самом плачевном состоянии.

— Теперь подай парик и расстегни ремни на горбу, — сказал Карн, когда слуга положил всю упомянутую одежду на стоявшее рядом кресло.

Бельтон принялся выполнять поручение, и тут произошло нечто невероятное: он расстегнул два ремня на плечах Саймона, просунул руку ему под жилет и вытащил большой горб из папье-маше, после чего бережно положил горб в ящик бюро. Освободившись от этого груза, Саймон Карн стал выглядеть вполне статным мужчиной, сложенным не хуже любого подданного ее величества. Уродство, из-за которого многие, включая графа и графиню Эмберли, так часто жалели его, оказалось всего лишь трюком, средством хитроумной маскировки.

Сняв горб и тщательно приладив седой парик, так чтобы ни единая прядь его собственных кудрявых волос не выбивалась наружу, Саймон прикрепил себе на щеки фальшивые бакенбарды, надел уже упомянутые фланелевый жилет и бархатный пиджак, сунул ноги в туфли, нацепил на нос дымчатые очки и объявил, что готов приступать к делам. Теперь узнать в нем Саймона Карна мог бы лишь человек, столь же проницательный, как… ну, скажем, как сам частный сыщик Климо.

— Вот-вот пробьет полдень, — сказал он, бросив последний взгляд в трюмо над туалетным столиком и поправив галстук. — Если кто-нибудь придет, вели Рам Гафуру сказать, что я ушел по делам и вернусь не раньше трех.

— Конечно, сэр.

— А теперь открой дверь и дай мне войти.

Услышав приказ, Бельтон подошел к большому гардеробу, закрывавшему собой, как я уже сказал, целую стену, и открыл среднюю дверцу. Внутри на вешалках висели кое-какие вещи, он вынул их и одновременно отодвинул вправо часть задней стенки. Таким образом в стене между домами открылся проем. Карн вошел в него, закрыв за собою дверцу.

В доме номер один по Бельвертон-террас, где жил знаменитый сыщик, чьим соседством был так недоволен Карн, этот проем был скрыт своего рода исповедальней, в которой Климо неизменно принимал посетителей; ее задние панели открывались тем же манером, что и панели в шкафу в гардеробной. Карн вошел, сел и позвонил в электрический звонок, сообщая домоправительнице, что он готов; ему оставалось только приветствовать входящих посетителей.

Ровно в два часа пополудни прием закончился, и Климо, пожав изрядный урожай гонораров, вернулся в Порчестер-хаус, чтобы снова стать Саймоном Карном.

Возможно, все дело было в том, что граф и графиня Эмберли неустанно расточали ему похвалы, а может, помог слух о его несметных богатствах; одно было очевидно — через сутки после того, как граф Эмберли встретил Саймона Карна на станции, последний стал предметом обсуждения не только великосветских, но и совсем не светских кругов Лондона.

Самые безобидные «утки», выпущенные на волю с появлением Карна, возвещали, что его домочадцы — все, кроме одного, родом из Индии; что он заплатил сумму с четырьмя нулями за аренду Порчестер-хауса; что он — величайший из ныне живущих знатоков китайского и индийского искусства; наконец, что он прибыл в Англию в поисках подходящей пассии.

На следующий день за ужином Карн приложил все усилия для того, чтобы произвести приятное впечатление. Его посадили по правую руку от хозяйки, рядом с герцогиней Уилтширской. Последней он оказывал особое внимание, и с таким успехом, что, когда дамы впоследствии вернулись в гостиную, ее светлость отзывалась о нем чрезвычайно лестно. Они беседовали о фарфоре всех возможных видов, и Карн пообещал герцогине некую вещицу — предмет ее давних мечтаний; в благодарность герцогиня предложила показать ему украшенную причудливой резьбой индийскую шкатулку — в ней обыкновенно находилось знаменитое ожерелье, о коем он, несомненно, наслышан. Герцогиня сказала, что через неделю дает бал и собирается надеть ожерелье, так что если Саймон пожелает взглянуть на шкатулку, когда украшение привезут из банка, то ее светлости доставит большое удовольствие показать ему эту диковину.