Эллен Вуд - Не только Холмс. Детектив времен Конан Дойла (Антология викторианской детективной новеллы).

• Название: Не только Холмс. Детектив времен Конан Дойла (Антология викторианской детективной новеллы).
• Автор: Эллен Вуд
• Издательство: Иностранка
• Жанр: Классический детектив
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-389-00412-2

Слава великого Шерлока Холмса не померкла за сто с лишним лет. Однако из всех блестящих литературных сыщиков викторианской эпохи мы знаем лишь его одного. А между тем он имел немало достойных соперников. Популярные английские и американские журналы были буквально наводнены увлекательными детективными историями, вошедшими в моду на рубеже веков. Великолепное созвездие авторов, сочинявших захватывающие криминальные сюжеты, развлекало миллионы читателей на двух континентах. В этой книге представлены лучшие детективные новеллы современников Артура Конан Дойла, неизвестные прежде русской публике. Сборник проиллюстрирован рисунками из журналов XIX и начала XX века и снабжен глоссарием в картинках.

Из предисловия к книге:

В этой антологии нет ни одного рассказа о Холмсе. Возможно, читатель не найдет в ней вообще ни одного знакомого имени. Почти все рассказы впервые переведены на русский язык, иные авторы прочно забыты даже у себя на родине. А ведь некогда все они были знамениты, и публика с волнением ждала очередного выпуска толстого иллюстрированного журнала — «Стрэнда» или «Айдлера», — чтобы узнать о новых расследованиях Старика в углу или проницательной сыщицы Лавди Брук.

Разнообразный и причудливый мир викторианского детектива почти ушел в забвение — на поверхности остались лишь несколько колоритных фигур: диккенсовский инспектор Баккет, сыщик Кафф Уилки Коллинза и, конечно, затмивший всех Шерлок Холмс.

Однако же у Конан Дойла были предшественники, подражатели, соратники и соперники — им всем мы обязаны появлением и расцветом детективного жанра. Как на подбор, все они — люди необычной судьбы, их биографии напоминают порой приключенческий роман; и потому каждой новелле предшествует краткий рассказ о ее авторе. Кроме того, в книге имеется два очерка: один о появлении и развитии детективной литературы, другой — о том, как в реальности было организовано сыскное дело в Англии и Америке.

---

Профессор — маленький близорукий человечек с огромной головой и дурным характером. Он наделен могущественным логическим умом, за что и получил свое прозвище. Ван Дузен с легкостью разгадывает головоломки, которыми его снабжает приятель, репортер Хатчинсон Хэтч.

Жак Фатрелл написал более сорока рассказов о профессоре Ван Дузене, и все они пользовались успехом. Но, пожалуй, самый знаменитый из них — «Загадка тринадцатой камеры».

В 1912 году писатель с женой отправился в Европу, чтобы изучить возможности издательского рынка для увеличения тиражей своих книг. Домой они возвращались на «Титанике». Когда произошло крушение и «Титаник» начал тонуть, писатель посадил жену в спасательную шлюпку, а сам остался на борту, сказав, что покинет корабль на следующей шлюпке. Но спастись ему не удалось. Вместе с ним погибли рукописи рассказов, над которыми он работал в Англии.

А несколько десятков лет спустя Макс Аллан Коллинз написал детективный роман, главные герои которого — Жак Фатрелл и его жена Мэй. Вместе они разгадывают тайну двух убийств, якобы произошедших на «Титанике» незадолго до катастрофы.

В рассказе «Загадка тринадцатой камеры» нет преступлений; задача профессора — доказать: человеческий разум может всё.

Впервые рассказ был опубликован в 1905 году в газете «Бостон американ».

Jacques Futrelle. The Problem of Cell No. 13. — Boston American, 1905.

® M. Костионова, перевод на русский язык и вступление, 2008

ЖАК ФАТРЕЛЛ ЗАГАДКА ТРИНАДЦАТОЙ КАМЕРЫ

По-моему, все буквы алфавита, оставшиеся после того, как профессор Аугустус С.-Ф.-К. Ван Дузен получил свое имя, перешли в его владение за годы блестящей ученой карьеры и, будучи приобретены столь достойным образом, гордо выстроились в ряд. Он был и Ph.D., и LL.D., и F.R.S., и M.D., и M.D.S.[91]. Был он и еще кем-то там — этого уж он и сам не мог сказать наверняка — благодаря признанию его заслуг многочисленными научными и образовательными учреждениями за рубежом.

Внешность его была не менее поразительна, чем имя. Он был худ, узкоплеч и сутул, с чисто выбритым, бледным от долгих лет затворнической жизни лицом. Глаза его все время недружелюбно щурились, — сказывалась привычка человека, изучающего мелкие предметы, — словно две прозрачно-голубые льдинки сверкали из-за толстых стекол очков. Но не глаза поражали больше всего в его лице, а крупный, высокий, почти неестественной высоты и ширины лоб, увенчанный тяжелой копной густых желтых волос. Все это вместе придавало ученому странный, почти фантастический вид.

Кажется, дальние предки Ван Дузена были выходцами из Германии. Веками они славились как ученые, так что профессор с его необычайным умом был закономерным продуктом многих поколений интеллектуалов. Прежде всего он был, конечно, логиком. По крайней мере тридцать пять из пятидесяти лет своего существования он посвятил доказательству того, что два и два дают четыре, за исключением редких случаев, когда они дают пять или три. Он явно держался убеждения, что каждая вещь имеет свою причину, и способен был сосредоточить всю мыслительную силу, доставшуюся ему от предков, для разрешения стоящей перед ним задачи. Кстати замечу, что он носил шляпу восьмого размера.

Профессор Ван Дузен был известен миру как Мыслящая Машина. Этим громким именем его наградили газеты во время знаменитого шахматного турнира; тогда он доказал, что даже незнакомый с игрой человек может, с помощью неумолимой логики, выиграть у чемпиона, целую жизнь посвятившего шахматной премудрости. Мыслящая Машина! Возможно, эта фраза давала о нем понятие более полное, чем все его ученые степени и звания, ибо неделю за неделей, месяц за месяцем проводил он, уединившись, в своей тесной лаборатории, где рождались идеи, которые ошеломляли ученых и будоражили умы всего мира. Вскоре внушительная коллекция почетных аббревиатур Аугустуса С.-Ф.-К. Ван Дузена пополнилась еще одной: Мыслящая Машина, или ММ, — так называли профессора во всем мире, так будем именовать его и мы.

Гости посещали Мыслящую Машину лишь изредка; чаще всего это тоже были ученые, которые заходили к нему поспорить и, может быть, убедиться в его правоте. Двое из них, доктор Чарльз Рэнсом и Альфред Филдинг, заглянули к профессору как-то вечером, чтобы обсудить некую теорию, которую мы не будем здесь излагать.

— Это невозможно! — решительно заявил доктор Рэнсом в разгар беседы.

— Нет ничего невозможного! — не менее решительно возразил ММ. Он вообще легко раздражался. — Разум может все. Когда наука наконец-то поймет это, мы шагнем далеко вперед.

— А летательный аппарат? — спросил доктор Рэнсом.

— И это вполне возможно, — настаивал ММ. — Однажды он будет изобретен. Я бы и сам этим занялся, но у меня нет времени.

Доктор Рэнсом снисходительно рассмеялся.

— Я уже слыхал от вас нечто подобное, — сказал он, — но это чепуха. Вы говорите, что дух, или разум — господин материи? Но даже если это так, разум пока что не научился управлять материей. Есть на свете вещи, которые существуют и будут существовать и не поддаются никакому разуму, сколько ты о них ни раздумывай.

— Что, например? — спросил профессор.

Доктор Рэнсом задумался и некоторое время молча курил.

— Ну, скажем, тюремные стены, — наконец ответил он. — Никто не может освободиться из тюрьмы силой мысли. Будь это возможно, на свете не было бы заключенных.

— Но человек с помощью ума и изобретательности может сбежать из тюрьмы, а это одно и то же, — парировал ММ.

Доктор Рэнсом был слегка удивлен.

— Представим себе, — сказал он, помолчав минуту, — камеру, где содержат приговоренных к смертной казни, — людей отчаянных и обезумевших от страха, готовых воспользоваться даже самой ничтожной возможностью для побега. Представьте, что вы заперты в такой камере. Удалось бы вам бежать?

— Бесспорно! — отвечал ММ.

— Ну хорошо, — сказал мистер Филдинг, присоединяясь к беседе. —

Положим, вы могли бы разрушить стены с помощью взрывчатки. Но если вы заперты там, внутри, откуда вам ее достать?

— Ничего этого и не нужно. Если бы меня содержали совершенно так же, как и прочих приговоренных к смерти, я смог бы бежать.

— Нет, разве что войдете в камеру со всем, что нужно для побега, — возразил доктор Рэнсом.

ММ был явно раздражен, и взгляд его прозрачно-голубых глаз сделался колючим.

— Заприте меня в любую камеру, в любую тюрьму, где угодно и когда угодно, оставив только самое необходимое, — и я выйду оттуда через неделю, — решительно заявил он.

Доктор Рэнсом, заинтересованный, выпрямился в кресле. Мистер Филдинг закурил очередную сигару.

— Вы хотите сказать, что действительно смогли бы освободиться силой мысли? — с любопытством спросил доктор Рэнсом.

— Я смог бы бежать, — последовал ответ.

— Вы серьезно?

— Абсолютно серьезно.

Доктор Рэнсом и мистер Филдинг надолго замолчали.

— А согласитесь ли вы доказать это? — спросил наконец мистер Филдинг.

— Непременно! — ответил профессор Ван Дузен не без иронии в голосе. — Мне приходилось совершать куда более абсурдные поступки, чтобы доказать куда менее важные истины.

Это было сказано язвительным тоном, скрытое раздражение нарастало с обеих сторон. Конечно, затевалось безумство, но профессор Ван Дузен подтвердил, что готов подвергнуться испытанию, и решение было принято.

— Мы начнем прямо сейчас, — заявил доктор Рэнсом.

— Я бы предпочел, чтобы мы начали завтра, — возразил ММ, — потому что…

— Нет, сейчас, — решительно прервал его мистер Филдинг. — Вас арестовывают — фигурально, разумеется, — без предупреждения заключают в камеру, лишив всякой возможности общаться с внешним миром, и обращаются с вами как с любым другим преступником, приговоренным к смертной казни. Вы готовы?

— Ну что ж, значит, сейчас, — произнес ММ и встал.

— Скажем, камера смертников в Чизхолмской тюрьме.

— Камера смертников в Чизхолме.

— И что на вас будет надето?

— Только самое необходимое, — сказал ММ, — ботинки, носки, брюки и рубашка.

— Вы, конечно, позволите себя обыскать?

— Со мной должны обращаться в точности так же, как с другими заключенными, — ответил профессор.

Оставалось еще решить предварительно несколько вопросов, чтобы получить разрешение на опыт, но трое ученых были людьми влиятельными, так что все было вскоре улажено по телефону. Однако тюремное начальство пребывало в печальной растерянности: профессор Ван Дузен был самым почетным гостем, которого им когда-либо приходилось принимать под своей крышей.

Облачившись в ту одежду, которую ему предстояло носить во время своего заключения, ММ вызвал маленькую старушку, служившую ему экономкой, кухаркой и горничной в одном лице.