Степан Гречко - Решения принимались на земле

• Название: Решения принимались на земле
• Автор: Степан Гречко
• Жанр: Биографии и Мемуары

Аннотация издательства: Автор книги — начальник оперативного отдела штаба 5 и воздушной армии В своих воспоминаниях он рассказывает о боевых делах авиаторов в годы Великой Отечественной войны, о встречах с видными военачальниками С. М. Буденным, И. С. Коневым, Р. Я. Малиновским. Teпло и проникновенно пишет автор о прославленных летчиках 5-й воздушной армии, показывает роль таких авиационных командиров, как С К. Горюнов, К А. Вершинин. Е. М Белецкий. В Г Рязанов, И. С. Полбин и других. Книга рассчитана на массового читателя.

---

На одной из будапештских улиц случайно повстречались с командиром 12-й штурмовой авиадивизии полковником Л. А. Чижиковым. Он рассказал много интересного о том, как умело использовали группы штурмовиков, возглавляемые ведущими В. Р. Воронковым, С. А. Феоктистовым, Н. Н. Стробыкиным, М. Е. Никитиным и другими, рожденные в ходе войны тактические приемы для разгрома вражеских штабов и опорных пунктов в условиях уличных боев за Будапешт. Они заранее изучали по плану города места расположения важнейших целей объектов штурмовки и, применяя различные тактические приемы, уничтожали их.

Особенно тепло говорил комдив Леонид Александрович Чижиков о летчике-штурмовике Герое Советского Союза И. Л. Могильчаке. Только за один вылет ведомая им группа илов", поддерживая наступление стрелковой дивизии, уничтожила на улицах Зена и Ворфок три немецкие пушки, два танка и до сотни гитлеровцев. Комдив охарактеризовал группу капитана Могильчака как самую результативную по уничтожению малых целей.

В Центральном и Южном парках города и в районе военных казарм мы обнаружили и сфотографировали много сожженных немецких танков. Нетрудно было установить, что сожжены они авиабомбами.

С большим интересом осмотрели мы сталактитовые пещеры под Будайскими горами, в которых в последний момент попытались было спрятаться остатки разбитых в Будапеште эсэсовских частей. Правда, укрывались они там недолго: моряки Дунайской флотилии и воины стрелковых частей в течение одного дня очистили пещеры от гитлеровских головорезов. Сталактитовые пещеры привлекли наше внимание, конечно, не сами по себе, хотя они во многом уникальны. В этот район мы приехали прежде всего потому, что именно здесь, над расположенной неподалеку венгерской военной академией, в январе — феврале чаще всего велись воздушные бои. По поступившим в штаб воздушной армии боевым донесениям, только в январе в этих местах было проведено 57 групповых воздушных боев и сбито более восьмидесяти фашистских стервятников {14}. Поскольку остатки сбитых и сгоревших вражеских самолетов еще не были убраны, старшина-фотограф и подполковник И. В. Орлов нащелкали здесь большое число фотоснимков, убедительно свидетельствовавших о мужестве и мастерстве летчиков-истребителей боевых групп, возглавляемых во время боев подполковником Д. А. Медведевым, капитаном А. З. Валеевым, лейтенантом С. В. Носовым и другими советскими летчиками.

После того как наша небольшая группа вернулась из Будапешта, начальник штаба армии генерал Н, Г. Селезнев пригласил к себе главного штурмана полковника М. Н. Галимова, начальника воздушно-стрелковой подготовки полковника С. Я. Макаренко, начальника связи полковника И. С. Давыдова, начальника разведки полковника С. Д. Абалакина, начальника тыла полковника Н. Г. Ловцова, меня и моего заместителя подполковника Гайворонского, чтобы посоветоваться насчет содержания основного доклада, с которым on должен был выступить на военно-теоретической конференции. Часам к десяти в комнате Николая Георгиевича собрались все, кого он предполагал послушать. Как только начался обмен мнениями, зазуммерил телефон. Генерал Селезнев взял трубку, с полминуты слушал спокойно, потом встал, торопливо начал переспрашивать:

— Где танки?.. Сколько, товарищ командующий?..

По тону разговора я понял-на фронте произошло что-то неожиданное. Надо было спешить на КП. По пути забежал в комнату оперативного отдела. Там мой помощник майор А. А. Гадзяцкий уже успел связаться с начальником штаба 7-й гвардейской армии генералом Г. С. Лукиным. Генерал Лукин сообщил, что два часа назад крупная группировка вражеских танков и штурмовых орудий — до 400 машин — из района Комарно нанесла неожиданный контрудар по боевым позициям войск 7-й гвардейской армии. Для отражения контрудара требовалась срочная помощь авиации.

Ближе других к месту вражеского контрудара базировались в ту пору 264-я штурмовая и 14-я гвардейская истребительная дивизии. Еще до принятия командармом окончательного решения об оказании авиационной помощи войскам левого крыла фронта я с разрешения начальника штаба генерала Н. Г. Селезнева позвонил комдивам полковникам Клобукову и Юдакову, распорядился немедленно приступить к штурмовке вражеских танков и обеспечить прикрытие наземных войск от возможных налетов фашистских бомбардировщиков. Чуть позже от генерала С. К. Горюнова последовало приказание бросить против контратаковавших танков и пехоты противника все силы 5-го штурмового авиакорпуса генерала Н. П. Каманина, бомбардировщики авиадивизии полковника Н. К. Романова и полковые группы румынского авиакорпуса в сопровождении необходимого количества истребителей. В тот же день в район боев выехал генерал А. В. Борман, а вместе с ним — офицер оперативного отдела армии майор Б. Н. Волков. От них вскоре поступила радиограмма с просьбой дополнительно ввести в бой 4-ю гвардейскую штурмовую авиадивизию полковника В. Ф. Сапрыкина, а в темное время суток — легкобомбардировочную авиадивизию полковника В. П. Чанпалова. Такие авиационные силы в помощь наземным войскам, отражавшим контрудар врага, были задействованы 18 февраля. Утром следующего дня к участию в боевых действиях была подключена еще одна дивизия штурмовиков — 7-я гвардейская полковника Г. П. Шутеева.

Бои длились восемь дней. Сначала гитлеровцам удалось несколько потеснить наши наземные войска, но, понеся большие потери в танках, немцы вынуждены были отказаться от продолжения контрудара. В немалой степени этому способствовала наша штурмовая авиация. За время боев штурмовики сожгли 48 танков, 19 самоходок. Наибольших успехов в уничтожении вражеских танков и самоходок достигли группы штурмовиков, возглавляемые ведущими П. М. Потаповым, Н. Н. Стробыкиным, Н. С. Алферьевым и С. А. Бесчастным. В воздушных боях в районе Комарно вновь отличились истребители 14-й гвардейской и 331-й авиадивизий.

Успех был достигнут. Контрудар немецкого танкового корпуса сорван. Но генерал С. К. Горюнов не радовался: был мрачен и неразговорчив, чувствовал нашу вину за то, что воздушные разведчики армии допустили непростительный зевок, не сумели вовремя обнаружить скопление танков в районе Комарно, ждал нагоняя от маршала Малиновского.

Обошлось, однако, без нагоняя. В том, что немецкие танки нанесли контрудар по советским войскам внезапно, что нам пришлось оставить плацдарм на правом берегу реки Грон, наверное, не меньше были виновны и соответствующие службы фронта…

В связи с 27-й годовщиной Красной Армии пяти вашим летчикам — Ивану Ивановичу Ермакову, Александру Григорьевичу Кузину, Аркадию Петровичу Логинову, Николаю Никитовичу Павленко и Алексею Федоровичу Рязанцеву за мужество и отвагу, проявленные в боях за овладение Плоешти, Дебреценом, Сегедом и Будапештом, было присвоено звание Героя Советского Союза, а наш прославленный ас летчик-истребитель гвардии капитан Кирилл Алексеевич Евстигнеев удостоился этого высокого звания дважды.

Золотые Звезды и ордена Ленина вручал Героям на летном поле, у стоянок самолетов, генерал С. К. Горюнов, которого я сопровождал. На аэродроме 14-й гвардейской истребительной авиадивизии мне довелось вновь встретиться и побеседовать с командиром эскадрильи 178-го гвардейского истребительного авиаполка, теперь уже дважды Героем Советского Союза Кириллом Евстигнеевым. Наша армейская газета в те дни поведала на своих страницах о пути, приведшем его в военную авиацию, о том, как в 1936 году Евстигнеев окончил в Челябинске школу ФЭУ, там же вступил в комсомол. Затем работал на ЧТЗ и без отрыва от производства учился в аэроклубе…

И вот я поздравлял Кирилла Алексеевича со второй Золотой Звездой Героя. Когда обменивались рукопожатием, увидел на запястьях летчика бледно-розоватые пятна.

— Отметины от ожогов, пустяки, — сказал он. — Главное — я снова летаю, воюю, дерусь с гитлеровцами и буду драться до победы. Война-то еще не кончилась…

Да, война продолжалась. Вскоре после отражения вражеского танкового контрудара из района Комарно поступили тревожные разведданные о концентрации крупных сил немецко-фашистских войск в районе озера Балатон противник готовился к новому наскоку на советские войска.

Поскольку обстановка оставалась сложной, командарм Горюнов обратился к представителю Ставки по авиации маршалу Г. А. Ворожейкину с предложением отложить проведение армейской военно-теоретической конференций до лучших времен. Однако тот категорически заявил, что конференцию необходимо провести и что он сам примет в ней активное участие. Опытнейший авиационный военачальник, маршал авиации Ворожейкин видел в военно-теоретической конференции непросто повод для обмена боевым опытом между авиаторами, а нечто большее. Победный конец войны был уже близок. В этих условиях требовалось во что бы то ни стало сохранить боевой дух авиаторов, не позволить им удовлетвориться достигнутым, расслабиться, ибо любое, даже самое малейшее, расслабление, настроение шапкозакидательства могли привести к снижению уровня воинской и летной дисциплины, к неоправданным потерям в людях и технике. Военно-теоретическая конференция, по мнению Ворожейкина, призвана была не только содействовать более эффективному, основанному на боевом опыте применению авиации в боях, но и в определенной мере способствовать дальнейшему укреплению летной дисциплины, еще большей слаженности всех звеньев авиационного хозяйства.