Игорь Христофоров - Смертельное шоу

• Название: Смертельное шоу
• Автор: Игорь Христофоров
• Жанр: Детектив

---

-- Андр-рей, эт...то т-ты?

-- Пры-ыгай быстрее!

Открыта была и средняя дверь троллейбуса. Санька не помнил, чтобы он когда-нибудь входил через переднюю дверь, и оттого кинулся к средней, хотя до нее было чуть дальше. В темном троллейбусе висел зловещий гул мотора. Санька еще никогда не ездил в пустом троллейбусе, да еще и без света в салоне, и новизна ощущения странно взбодрила его. Он даже как будто протрезвел.

-- Ты чего тут делаешь? -- только и успел он спросить, заметив, что Андрей сидит на водительском месте.

-- За мной гонятся! -- под скрежет двери проорал Андрей и стронул троллейбус с места.

Качаясь и одновременно пытаясь усмирить качку руками, цепляющимися за пластиковую шкуру поручней, Санька добрел до кабины водителя.

-- Кто... это... гонится? -- повернулся он к салону.

Он был совершенно пуст, но заполнившая его темнота плотно лежала на сиденьях и выглядела мрачной, молчаливой толпой пассажиров. И только когда свет фонаря лезвием полоснул по салону, черные призраки исчезли. Но через несколько секунд опять вернулись.

-- Кто гонится? -- зачарованно глядя на мираж, спросил Санька.

-- Там, на тротуаре!.. Смотри!

Глаза Андрея вскинулись к правому боковому зеркалу, и Санька тоже посмотрел в него. По серому тротуару бежал человек в куртке. Он вскинул руку, постоял немного с видом памятника, указывающего путь в светлое будущее, и все-таки руку опустил. Что в ней было, Санька так и не разглядел.

-- Тв-вари, надо бежать! -- хрипел Андрей, неотрывно удерживая правой ногой педаль электромотора. -- Они погонятся за нами! У них машина!

-- Где машина? -- снова обернулся Санька.

Троллейбус уже пролетел мимо второго выхода из метро "Крылатское", человечек, который вскидывал руку, стал не виден, а три или четыре иномарки, лениво катящиеся по Осеннему бульвару, вовсе не выглядели бандитскими.

-- А-а-а! -- с криком вогнал троллейбус в левый поворот Андрей.

Красный глаз светофора, под который они въехали, испуганно мигнул и погас, дав посмотреть на чудаков сначала оранжевому глазу, а потом зеленому. Штанги токоприемников троллейбуса раздраженно дернулись на крыше, но с проводов не сорвались. Взвизгнули совсем рядом тормоза.

-- Это не они?! -- налег грудью на баранку Андрей. -- Не они?!

-- А какая у них... это... машина?

В пьяных глазах Саньки мотался слева вправо вишневый капот "жигулей". Его водитель все-таки нагнал их, поравнялся с кабиной троллейбуса и покрутил пальцем у виска.

-- Там стояла "шестерка"... Почти желтая... Ну, та... такой цвет сафари называется. Видел?

-- Не-ет...

Троллейбус с хряском и скрипом повернул влево и по длинному-длинному спуску понесся к Крылатскому мосту. На асфальтных латках, густо усеявших спуск, он взбрыкивал норовистым жеребцом. Здесь уже Андрей работал не только правой ногой, но и левой. Тормоза, взвизгивая и наполняя салон едким запахом дымящихся эбонитовых колодок, спасли троллейбус от скорости, которая бы запросто швырнула его мимо моста в Москву-реку.

-- Ты что... это... получается, угнал его? -- только теперь, кажется, понял, что произошло, Санька.

-- А что мне оставалось делать? Я его во дворе сразу засек. Обернулся -- он за мной телепается. У меня внутри все похолодело. Ты думаешь, Вовку просто так убили?

-- А если тот мужик... ну, просто бухой?..

-- Не-е!.. Я сам пьяный-пьяный, а внутри меня трезвяк сидит. Он сразу подсказал: "Андрюха, беги!"

-- Значит, гоп-стопщик тот мужик был, -- со знанием дела пояснил Санька. -- В Москве несколько банд по ночам по пьяным работают. Бухого легче всего выпотрошить...

-- Да нет, дорогуша! Я уже давно уловил, что за мной секут.

-- В натуре?

Андрей не ответил. Троллейбус, подчиняясь его настырной правой ноге, несся по Мневникам, несся через последнюю оставшуюся внутри Москвы настоящую деревню Терехово, и собаки за заборами провожали бешеный вагон лаем.

-- А ты что, умеешь эту железяку водить? -- спросил Санька.

-- А что, незаметно?

-- Вообще-то да...

-- Два года троллейбусного стажа! -- похвастался Андрей. -- У себя, в провинции. Здесь не водил.

-- А как ты это... в музыканты?

-- Игорек спротежировал. У них как раз ударник за бугор свалил, за сладкой жизнью. А мы с Игорьком в клубе железнодорожников полгода на танцульках вместе лабали. Я -- так, середняк. А Игоряха -- талантище. Ему б только волосы перекрасить, чтоб не так плебейски выглядеть. Упирается, не хочет...

Троллейбус несся по пустынному шоссе, и Санька впервые заметил, что оно, в отличие от латочного спуска к мосту, состоит из кусков. Сколько накатали за день дорожники -- такой и кусок. И колеса били по щелям между этими полосами, как поезд на стыках рельс. Та-дам, та-дам, та-дам... Будто отсчитывали исчезающие секунды жизни.

-- Менты! -- заметил вырулившую справа, из проулка бело-синюю машину гаишников Андрей.

Он погнал троллейбус еще быстрее. Башмаки токоприемников в ярости искрили по проводам, яркие желтые капли осыпались вслед за троллейбусом, и гаишники, отпугиваемые этими каплями, то притормаживали, то бросали "жигули" на встречную полосу.

После моста через шлюзы на Карамышевской набережной на шоссе стали попадаться машины, и Андрей, отчаянно сигналя, заставлял их трусливо сворачивать в левый ряд. На его лысине ягодной россыпью лежал пот и проблескивал в свете встречных фонарей. Тоненькие пальцы, побелев, сжимали руль и, кажется, вот-вот должны были вырвать его с мясом.

-- Ну, давай, рогатенький, давай! -- умолял он.

И вдруг сбросил ноги с педали электродвигателя. Троллейбус обрадованно вздохнул и пошел медленнее. Гаишники выскочили слева от них и пытались снизу рассмотреть людей в кабине.

-- Открой дверь! Сваливать надо! -- закричал Санька.

-- Заткнись! Расходная стрелка! Нельзя посылать сигнал! Мы вправо свернем!

Парочкой -- троллейбус с приклеенным к нему пульсирующими сиренами "жигулями" ГАИ -- они выскочили к пересечению улицы Народного Ополчения с проспектом Маршала Жукова, и Андрей резко повернул руль вправо. Гаишники, заметившие на заднем стекле цифру "19" -- номер маршрута, -- по инерции поехали прямо, так, как и должен был двигаться троллейбус данного маршрута.

-- А-а, о-олухи! -- радостно завопил Андрей и снова перенес вес на правую ногу.

Дребезжащее рогатое чудовище понеслось по проспекту, распугивая редкие полуночные машины. В стекле заднего вида снова прорезались, всплыли из мутного света фонарей "жигули" с мигалкой.

-- Сваливать надо! -- опять закричал Санька.

Кажется, он никогда еще не чувствовал себя трезвее, чем сейчас. Двести граммов коньяка со страху испарились из организма, и он теперь ощущал лишь изжогу. Она больно лизала снизу горло. Очень хотелось сделать глоток. Хотя бы слюной. Но слюны во рту почему-то не было. А киоски, призывно стоящие вдоль дороги и показывающие плотные ряды бутылок пепси, фанты и просто воды, летели и летели мимо троллейбуса, будто это они сами проносились прочь, не желая спасти Саньку от изжоги.

В какую-то минуту все это сразу -- дергающийся на затылке Андрея смоляной хвост, огни киосков, вой сирены, мелькание фонарей -- слилось во что-то тягучее, бесконечное, которому, кажется, не будет конца, и у Саньки вдруг родилось предчувствие, что так приходит смерть, что они сейчас точно разобьются. Ему и до этого не раз чудилось, что гибель -- это когда все вокруг сливается в одно и ты вдруг начинаешь ощущать себя онемевшей частью этого слитка. Ты вроде бы еще есть, но на самом деле тебя уже нет, потому что жизнь -- это миг, когда мир вовне тебя, а смерть -- когда ты внутри этого мира, но уже его не чувствуешь.

-- Открой дверь! -- заставило Саньку наваждение заорать прямо в ухо Андрею. -- Открой!

-- Ты чего?.. Ты...

-- Открой! Надо сваливать! Иначе кранты!

-- Чего иначе? -- не понял он.

Санькин взгляд метнулся к тумблерам на пульте. На трех из них были надеты фломастеры. Красный, оранжевый, зеленый -- по цветам светофора. Он дернул их все сразу вверх, но ничего не произошло.

-- Не лезь! -- прохрипел Андрей.

Он бил кулаком по клаксону, отгоняя иномарку "запорожец", а гаишники как раз поравнялись с ними и начали орать что-то угрожающее по мегафону.

Ладонью Санька ударил по фломастерам. Они нагнулись к полу, и змеиное шипение тут же наполнило дребезжащий салон.

-- По-ошли, твою мать! -- дернул Санька Андрея за рукав куртки к открывшейся передней двери.

Из нее хлестал холодный ветер и забивал дыхание.

-- По-ошли!

Он все-таки вырвал его из-за руля, вырвал как морковку из спекшегося грунта, и Андрей так же, как морковка, беззвучно выпал наружу, из кабины.

-- За мной! -- скомандовал Санька и прыгнул на тротуар так, чтобы после неминуемого толчка боком улететь к газону.

Асфальт встретил его жестче, чем ожидал, бросил дальше, чем ожидал, и вместо глины газона, чуть тронутого травой, он плюхнулся со всего размаха в лужу. Наверное, на секунду-две он все-таки потерял сознание, потому что когда очнулся и вскочил на ноги, то троллейбус уже был метрах в трехстах от него. Он вильнул почему-то вправо, перевалил передними колесами через бордюр и с хряском вмялся в павильон остановки. Слетевшие "рога" беспомощно чертили в небе замысловатый рисунок, а с проводов осыпались запоздалые искры.