Михаил Романов - Штурмовики над Карпатами

• Название: Штурмовики над Карпатами
• Автор: Михаил Романов
• Жанр: О войне

Аннотация издательства: 129 успешных боевых вылетов на разведку и уничтожение живой силы и техники противника совершил за годы войны летчик-штурмовик Михаил Романов. Он всегда доставлял командованию ценные разведданные о противнике. В Проскуровско-Каменец-Подольской, Львовско-Сандомирской, Карпатской, Краковской, Моравско-Остравской и Пражской операциях участвовал командир эскадрильи 565-го Станиславского ордена Суворова III степени штурмового авиаполка Михаил Яковлевич Романов. За мужество и отвагу, проявленные в боях с противником, он был удостоен звания Героя Советского Союза, многих других наград, в том числе медали Чехословацкой республики "За храбрость".

---

Нет уже среди нас этих ребят. Они погибли в бою с ненавистным врагом, но и погибнув, остались жить — в нашей памяти, в наших сердцах.

Проскуровско-Каменец-Подольская операция, продолжавшаяся около двух месяцев, закончилась. За активное участие в ней 224-й штурмовой авиационной дивизии было присвоено наименование Жмеринской. Многие летчики, техники, оружейники и другие авиаспециалисты за участие в этой операции были награждены орденами и медалями. Большинство молодых пилотов, в том числе и я, за одиннадцать успешных боевых вылетов получили свой первый боевой орден — Красной Звезды.

Закалка мужества

На 1-м Украинском фронте наступила оперативная пауза — передышка между двумя военными операциями. Сколько она будет продолжаться, в то время никто не знал. Но все понимали, что впереди предстоят большие и тяжелые бои, к которым надо активно готовиться с учетом опыта прошлых сражений.

Воинские части вели разведку и боевые действия местного значения, занимались перегруппировкой и накапливанием сил.

9 мая 1944 года наш 565-й штурмовой авиационный полк перебазировался с аэродрома Шатава на аэродром Ольховцы, находившийся в пятидесяти километрах от линии фронта. Для самолетов были приготовлены земляные капониры. Личный состав поселился в добротных бревенчатых домах. В это время произошли некоторые изменения в расстановке руководящих кадров. Вместо убывшего на повышение майора М.И. Безуха заместителем командира полка по летной подготовке стал майор В. К. Михайлов, заместителем командира по штурманской подготовке — майор Н.Ф. Денежкин, помощником командира полка по воздушно-стрелковой службе — капитан А.А. Дахновский, командиром 2-й авиаэскадрильи — старший лейтенант В.Я. Мокин. Капитан И.И. Козловский заменил погибшего командира 3-й эскадрильи майора С.И. Петрова. Мне пришлось принять командование авиазвеном лейтенанта И.Т. Ромашова.

Установилась прекрасная солнечная погода. Сады оделись в праздничный весенний наряд. Но природой наслаждаться было некогда. Напряженная, интенсивная работа продолжалась.

Недалеко от КП из грубых досок сооружены стол и скамейки. На стене прикреплена черная учебная доска, рядом повешена летная карта района базирования полка. Это наш учебный фронтовой класс. Идут занятия летчиков 2-й эскадрильи. В.Я. Мокин рассказывает пилотам о тактике боевого применения самолета Ил-2 на опыте боев предыдущих военных операций.

— Летчик-штурмовик, — четким голосом говорит он, — это многопрофильный специалист. Он и пилот, и штурман, и механик, и бомбардир, и артиллерист, и стрелок. Ему нельзя теряться над полем боя, долго раздумывать, сомневаться в чем-либо или в ком-либо. Самолет летит быстро, особенно во время пикирования на цель. С земли стреляют автоматические зенитные пушки, в воздухе атакуют истребители противника. Как видите, обстановка над полем боя сложная, горячая, а летчику нужно успеть применить все имеющиеся в его распоряжении боевые средства на самолете и поразить заданную цель. Кроме того, надо соблюдать строй, боевой порядок, защищать впереди летящего товарища. Где же выход из этого сложного положения? — задает вопрос Владимир Яковлевич и сам же на него отвечает: — Выход есть. Он в нашей высокой сознательности, дружбе, в воспитании воли и овладении летным мастерством.

И это действительно было так. Если авиационный полк во фронтовых условиях представлял из себя слаженный боевой коллектив, то летный состав авиационной эскадрильи был настоящей боевой семьей. И ничего удивительного в том нет. Ведь летчики авиационной эскадрильи, по сути дела, все время находились вместе: вместе летали на боевые задания, вместе, за одним столом обедали, в одной землянке или комнате спали, Общее ратное дело и повседневная опасность потерять самое дорогое, что есть у человека, жизнь, цементировали фронтовую дружбу, делали людей особенно близкими. Нашим девизом были слова: "В бою сам погибай, а товарища выручай!" Товарищеская взаимовыручка плюс растущее с каждым днем мастерство, вера в себя, в свои силы обеспечивали летчикам успех в боевых действиях с минимальными потерями.

Наши занятия по политической и боевой подготовке на земле, учебно-тренировочные полеты по кругу, маршруту и на полигон чередовались в этот период с полетами на боевые задания, главным образом на разведку. В полетах по кругу над аэродромом мы продолжали совершенствовать технику пилотирования на взлете, на посадке. Тренировались бомбить и стрелять с пикирования на полигоне. Причем задача считалась выполненной, если бомбы попадали в круг диаметром двадцать пять метров, а снаряды и пули — в щит размером три на шесть метров. Летали мы и по маршруту строем с последующим заходом на полигон. Например, 30 мая 1944 года группа "Илов" вылетела по маршруту Гусятин-Тарнополь — Залещики — Гусятин в целях ознакомления с местностью вдоль линии фронта. Этот полет продолжался 1 час 30 минут. На полигоне мы становились в круг с интервалом 250-300 метров самолет от самолета и работали точно так же, как в боевых условиях над целью.

Что же касается ведения авиационной разведки, то для этой цели от каждой эскадрильи были выделены по два экипажа. От нашей, 2-й, на разведку в основном летали мы с Андреем Колодиным. Нам выделили участок территории противника на Станиславском направлении — примерно 30 километров по фронту и 50 километров в глубину. Особо зорко мы следили за железной дорогой Станислав — Тысменница — Нижнюв — Монастаржиска — Бучач, за шоссейными и проселочными дорогами, за населенными пунктами и лесными массивами на территории отведенного нам участка. Нас интересовало все, что касалось немецких войск: передвижение, сосредоточение, количество, демаскирующие признаки и т. д.

Все разведданные немедленно передавались в штаб полка. У нас на самолетах кроме радиоприемников и радиопередатчиков были установлены еще и автоматические фотокамеры. Обнаруженного врага мы, как правило, атаковали всеми боевыми средствами, имевшимися в нашем распоряжении, фотографировали.

Погода стояла солнечная, безоблачная, видимость была 10-15 километров. Поскольку истребителей прикрытия нам не давали, то летать в те майские дни сорок четвертого можно было только на бреющем полете, который обеспечивал хорошую маскировку наших самолетов под местность и полную внезапность появления над объектами противника. Летая на бреющем, не выше 25 метров, мы почти всегда заставали врага врасплох и каждый раз наблюдали при этом, как он мечется в панике, пытаясь где-нибудь укрыться. На разведку мы с Колодиным летали хоть и не каждый день, но довольно часто. Правда, он не был в моем авиазвене, но решению комэска выполнял разведывательные полеты всегда со мной в паре. И я был вполне доволен своим ведомым. Характер Андрей имел веселый, искрометный — такие люди обычно не унывают ни при каких обстоятельствах. В полете Колодин всегда был предельно собран и дисциплинирован. Бывало, уцепится за хвост ведущего, и все, не оторвешь. За свой тыл я был спокоен, знал, что на ведомого можно положиться в самой сложной ситуации. — Романов, Колодин, к командиру! — Эти слова дежурного по КП в то время могли означать только одно: командир полка вызывает нас, чтобы отдать боевой приказ о вылете на разведку. Всего я совершил более тридцати разведывательных вылетов. И каждый раз парой, на бреющем, без прикрытия истребителей. Нужно ли говорить о том, насколько порой сложны были такие полеты. И все же каждый раз наши "илы" благополучно возвращались на свой аэродром.

25 июня 1944 года несколько летчиков и техников из полков нашей дивизии, в числе которых был и я, командировали в Москву за пополнением. На полуторке нас из Ольховки доставили до соседнего аэродрома, где базировался штаб авиадивизии. Здесь мы пересели в транспортный самолет Ли-2 и вечером 26 июня приземлились на одном из военных аэродромов Подмосковья.

На другой день рано утром меня, еще одного пилота и авиатехника на самолете перебросили в городок, расположенный на берегу Волги. Находившийся здесь запасной авиационный полк передал в наше распоряжение восемь подготовленных для отправки на фронт молодых летчиков и десять новых самолетов Ил-2, которые мне пришлось вести на фронт до своего аэродрома. Среди молодых летчиков были младшие лейтенанты В.П. Блудов, М.С. Воронин, Ю. Я. Годунов и другие.

А жизнь между тем текла своим чередом. Уже давно отцвели сады на Украине, и наступило довольно жаркое лето. Шла напряженная подготовка к новой крупной военной операции.

Однажды ранним утром нас, человек десять командиров-летчиков, посадили в грузовую автомашину и повезли к танкистам. Ехали долго, около пяти часов. Добрались до них примерно в полдень. Танковая часть 10-го гвардейского корпуса 4-й танковой армии располагалась на опушке леса около деревни Сороки. Тридцатьчетверки стояли под деревьями в капонирах на расстоянии 30-50 метров друг от друга.