Антонина Клименкова - Русалки — оборотни

• Название: Русалки — оборотни
• Автор: Антонина Клименкова
• Издательство: Издательство: Альфа-книга
• Жанр: Боевая фантастика
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-9922-0243-4

Летом в деревне от скуки хоть волком вой? Дудки! О тишине и покое даже помечтать некогда! Ватага русалок носится по лесам и пугает прохожих. В соседнюю усадьбу приехал на каникулы гимназист-второгодник, да еще привез с собой приятеля вампира. Деревенские бабы тайком от мужей варят виноотворотное зелье из мухоморов. Блуждающие огоньки рыщут по ночам в поисках старинного клада. Староста требует устроить крестный ход. Еще нужно догнать и допросить лесное чудище с огненными глазами, поохотиться на упырей и сразиться с вурдалаками…

Все равно хочется повыть? Обратитесь к приезжему алхимику, он мигом превратит вас в оборотня. Но тогда уже будут охотиться на вас.

---

— Пробрался все-таки! — воскликнула Глаша. И хлопнув себя по лбу ладонью, вспомнила: — Я ж там пирог рыбный оставила…

На чистой белой стенке остались отчетливые черные следы лап. А на половике посреди комнаты отпечаталась ровная цепочка белых пятнышек.

— Значит, так-с… — вздохнул Серафим Степанович.

На закате старец решил прогуляться по бережку, и Феликс составил ему компанию. Увлекшись разговором, они и не думали обратить внимания на сочные краски, полыхающие на небосводе, на алый шар солнца, прозрачной перезрелой ягодой смородины осторожно опускающийся на чернеющую щетку горизонта.

Серафим Степанович был огорчен — скорее не словами, а настроением, охватившим его помощника. Со вздохом старец опустился на траву, зеленым ковром выстилавшую крутой склон берега. Подобрав длинную тростинку, принялся чертить на тянувшемся у ног песчаном приплеске круги, крестики и стрелки:

— Выходит, разгадать нам надобно четыре, загадки, — рассуждал он, и Феликс, скрестив руки на груди, склонив голову, молча слушал. — Первая загадка… — Он очертил тут же мягко осыпавшийся кружочек. — Про русалок. Откуда они взялись? Зачем людей пугают? Кто сами такие? Вторая задачка… — На песке появился плюсик и еще кружочек. — Что тут за огоньки бродят вокруг да около. У них физическая природа аль нематериальная? По каким причинам появились, чего жаждут для упокоения?

Феликс молча кивал.

— И последние загадки, — продолжал Серафим Степанович, искоса взглянув на помощника, будто воды в рот набравшего. — Про чудище и упыря. Раз ты уверен, что это не один и тот же бес…

— Уверен, — сказал Феликс, — Слишком не похожи следы, большая разница в повадках.

— Тебе виднее, — проговорил старец, стерев ногой и без того осыпавшийся план. — По мне, так в первую очередь надо бы ими заняться, вывести на чистую воду. Огоньки безвредные, сами к людям близко подходить боятся. Русалки— девки, конечно, взбалмошные, но убивать иль калечить, полагаю, никого не станут. Опасности что от тех, что от других столько же, сколь и толку, — пшик один. Ну попугают, поморочат. Тех же нужно приструнить, и побыстрее, пока кто-нибудь не убился по их милости. Выследить для начала, присмотреться — авось и видно станет, как управу найти… А ты что думаешь? Имеешь какие соображения?

Феликс вновь нахмурился:

— У меня были кое-какие мысли. Но вчера я понял, что ошибаюсь. Поэтому, позвольте, я оставлю свое мнение при себе, пока не найду подтверждения.

— Как знаешь, — крякнув, поднялся Серафим Степанович. — Эх, Феликс Тимофеевич, не забыл, поди, как на Рождество всю обитель взбаламутил, вверх дном поднял? А пропажа-то просто в темный уголок завалилась. Только и нужно было сесть и подумать хорошенько. Тогда б истина из кусочков сложилась, будто чашка разбитая, и рисуночек проявился — суть то бишь.

Феликс опустил глаза. Серафим Степанович ворчал не без оснований. Он напомнил ему о том, как полгода назад в монастыре посчитали за кражу обычное недоразумение и поручили со всем разобраться ему, Феликсу. И он взялся за расследование со всей ответственностью, запутав и запугав всех подряд. Но когда из города вернулся Серафим Степанович, то, поговорив со своим горячим, но неопытным помощником, объявил, что пропажа потерялась сама по себе, и утром доказал это у всех на глазах. После братья частенько посмеивались над тем случаем…

Но здесь другое, напомнил себе Феликс. Здесь с видом фокусника ничего из рукава не вытащишь.

— А почему вас, Феликс Тимофеевич, вдруг мальчишки дразнить стали? — прищурился с улыбкой старец, — Да странно так: «синьор-монах насквозь ладаном пропах!» Откуда они слово-то такое взяли — синьор! — подивился он, — Разве в книжках Полины Кондратьевны вычитали? Ух, молодежь грамотная пошла, страх!..

День клонился к закату. Баронесса фон Бреннхольц в волнении ходила по двору — взад-вперед, меряя шагами расстояние от крыльца до угла флигеля. Шелковая шаль сползла с плеч, кисти вместе с подолом платья подметали землю. Мужчины с утра отправились на охоту — недалеко, на болота, пострелять куликов — и должны были возвратиться с минуты на минуту. Только тревожная весть на быстрых мальчишеских ногах их опередила — Артур случайным выстрелом попал в синьора Винченце, пробив плечо. Потому-то Виолетта Германовна и не находила себе места, от беспокойства ожидание тянулось будто вечность…

— Едут! Едут!.. — закричали наконец-то сторожившие на крыше мальчишки.

Баронесса кинулась к воротам.

Вскоре во двор шумной кавалькадой въехали охотники — господа, слуги, егеря, лесничие, — все на конях, с притороченными к седлам трофеями… К слову, дичи настреляли не слишком много: за весь день подбили каких-то пять бекасов да двух тетерок. Но мужчины все равно были счастливы, двор наполнился громким смехом, удалым посвистом, конским ржанием и собачьим лаем.

В общей кутерьме баронесса отыскала глазами итальянца. Он во весь опор пронесся на своем вороном скакуне, у самого крыльца круто осадил, развернулся — и лихо спрыгнул на ступени. Следом потрусила каурая кобыла, с которой мешком сполз Артур. Виолетта Германовна бросилась к ним:

— Синьор Винченце! Вы здоровы? Что произошло?

— Ох, синьора, — покачал он головой. И хлопнул ладонью по крупу лошади, отчего та резво побежала к конюшне. — Право, лучше б я не ехать на эта uccellagione. Вот посмотрите, — сказал он, сняв широкополую шляпу, — весь обгорать, правда? Кожа жечься, лицо красный, si?

— Ах, пустяки, — заверила его баронесса. — Только нос чуток загорел. Я вас потом сметанкой помажу… Но мне сказали, вас ранили?

Винченце как раз облокотился о перила — рукой, перевязанной платком прямо поверх рукава куртки. На белой ткани проступали бурые пятна.

— Да… Ahi, che male!..[38] — вспомнив о ранении, схватился здоровой рукой за плечо, прикрыв ладонью платок. — State tranquilli, non si muore per cosi poco[39]. Пустяки, синьора, не стоит беспокойство из-за простой царапина.

— Матушка, я не нарочно! — подскочил Артур Генрихович. — Ружье из рук само вывернулось!..

— Еще бы ты нарочно! — прикрикнула на сына Виолетта Германовна. — Хорош охотник… Идемте скорее в дом, синьор Винченце, нужно немедля осмотреть рану. Я вас сама перевяжу…

— In nessun caso! Grazie[40], синьора, но нет. Я сам справиться, не тревожьтесь, — вежливо, но твердо отрезал итальянец.

Виолетта Германовна поохала, но уже знала, что настаивать бесполезно. Итальянец ушел в дом, а за его спиной хозяйка наградила наследника материнским подзатыльником.

Винчение чувствовал себя совершенно измотанным. Будто малое него бессонной ночи, целого дня бессмысленного хождения по болоту, тряски в седле и порции дроби в руку — так еще и от хозяйкиных забот теперь отбивайся. Все тело ныло, кажется, он насквозь пропах болотной тиной и лошадиным потом… Позвав лакея, он потребовал себе ванну. Горячую.

Где-то через час он ее получил — слуги приволокли и поставили посреди спальни, прямо на ковер, громадную овальную бадью. Горничная поверх досок постелила простыню и стала таскать воду — кипяток с кухни и ледяные ведра из колодца. Винченце наблюдал за приготовлениями, тоскливо уперев подбородок в сцепленные ладони, сидя на подоконнике между горшком с отвратительно вонючей геранью и вазой с оранжерейными розами. Ему положительно не нравилась деревенская жизнь — и эта, с позволения сказать, «ванна» в особенности. Но выбора не было: от воспоминания о местной бане Винченце передернуло.

Ужин был готов. И баронесса попросила господина Антипова подняться наверх, проведать итальянца и позвать к столу. Управляющий, конечно, не мог отказать хозяйке в подобной малости, хотя бегать вверх-вниз по лестницам не входило в его обязанности, то была скорее участь дворни…

Под дверью Игорь Сидорович застал молоденькую горничную. Застиг он девицу в согбенной позе — отставив обтянутую юбкой филейную часть в коридор, нос сунув в приотворенную щель.

— Позволь-ка! — сказал управляющий — и девица мигом разогнулась, прижав к пышной груди кувшин с остывающей водой.

— Что тебе здесь? — строго осведомился Игорь Сидорович.

— Вота, — сказала девица. — Синьору несу, тепленькой добавить.

— Давай сюда. И иди, займись делом! — Антипов забрал кувшин, невзирая на попытки горничной оказать сопротивление.

Полагая себя окончательно униженным, с кувшином в руках, управляющий вошел в комнату и тихо притворил за собой дверь.

В темноте коридора горничная показала ему вслед длинный язык и, резко развернувшись, удалилась. Правда, недалеко.

Игорь Сидорович неслышной лисьей походкой пересек комнату, встал перед ванной, не зная, куда б пристроить злополучный кувшин.

Синьор Винченце спал, уронив голову на покрытый углом простыни бортик. После утомительного дня теплая вода его совершенно сморила.