Александр Бенкендорф - Записки

• Название: Записки
• Автор: Александр Бенкендорф
• Жанр: Биографии и Мемуары

Перед нами воспоминания, принадлежащие перу офицера Императорской Главной Квартиры, причем довольно осведомленного о ее деятельности в начале войны в качестве главного военного штаба России. Это видно из того, как пишет автор о начальных военных действиях. Бенкендорфу принадлежит описание рейда отряда Винценгероде в глубь занятой французами Белоруссии, а также боя под Звенигородом. Важен и рассказ о том, что происходило под Москвой в дни, когда в ней была Великая армия, об освобождении Москвы и ее состоянии после ухода неприятеля. Свидетельства Бенкендорфа и его суждения о кампании 1812 года тем более ценны, что они имеют весьма раннее происхождение. Это одни из первых по времени создания столь содержательные мемуары участника войны. […]

---

Рассказ доктора Рооса о действиях конной разведки служит косвенным подтверждением тому, что Наполеон и его штаб принимали Дрисский лагерь, а, следовательно, и весь план Пфуля "всерьез".

64

{*64} К. фон Клаузевиц. Там же, с. 25.

65

{*65} Среди работ по вопросу о стратегическом плане на начало 1812 г. необходимо упоминутъ некоторые.

Автор одной из них (Омельянович. План Пфуля. Этюд из истории Отечественной войны. СПб., 1898) всерьез утверждает, что причиной "неповиновения" Багратиона в отношении Минска было их с Александром I различное понимание слов "соединение армий". Багратион понимал его как "непосредственное соединение", а Александр, который общался с генералами будто бы только через переводчика, понимал "соединение" как "сближение", ибо был слепой последователь Пфуля. По мнению автора, русские исполняли план Пфуля и по оставлении лагеря (ибо они весьма тупы — поголовно все — и неспособны самостоятельно мыслить). Поскольку сей автор не различает обеспечение собственных флангов на сложном марше от угрозы флангам неприятельской армии, то вся работа приобретает оттенок курьеза. Но безусловной заслугой Омельяновича было то, что он назвал Александра Первого главнокомандующим в то время, когда ученые историки мучительно решали вопрос, кто возглавлял русские армии, и писали о том, как Александр мешал Барклаю и Багратиону командовать.

Другой историк, генерал В. И. Харкевич, хотя и не занимался планом Пфуля специально, но был первым, кто обратил внимание на странное "совещание" в Видзах с участием князя П. М. Волконского, Аракчеева, Пфуля, Толя, Орлова и Клаузевица. Правда, Харкевич никак не предполагал, что это всего лишь одна из сцен спектакля с "планом Пфуля", разыгранного для французов русским командованием. Но главное, на что обратил внимание первый издатель "Записок Бенкендорфа", это стратегический "глазомер" (суворовский термин) Александра Первого. Жаль, что Харкевич не занялся проблемой русского стратегического плана глубже. Впрочем, для историка боевых действий и этого достаточно. Он пишет так: "Представляет интерес, что в то время, как Император Александр, разделяя воззрения Фуля (употребительный вариант фамилии ученого немца. — П.Г.) относительно действий 2 армии на сообщения Наполеона, в своих соображениях стремится ее поставить на операционное направление Минск-Смоленск". (В. Харкевич. Война 1812 года. От Немана до Смоленска. Вильна, 1901, с. 138.) В ряду лучших — работа "советского периода" — статья В. В. Пугачева "О форме выработки русского стратегического плана Отечественной войны 1812 года" (Ученые записки Горьковского государственного университета, вып. 78, 1966, с. 625–646). Статья ценна широким анализом историографии и мемуарных источников по данной проблеме. Автор едва ли не первый в недавнюю эпоху писал об исключительной роли Александра I в военном руководстве России и в деле выработки плана, о его статусе главнокомандующего армиями. Главное достижение автора заключается в следующем. В. В. Пугачев пишет: "Что касается уже выработанных планов, то об этом имеется уже довольно много сведений. Однако, следует отметить, что в числе документов нет плана, который был бы утвержден Александром I в качестве официального плана. О его содержании можно узнать из инструкций Барклаю, Багратиону, Тормасову и командирам корпусов о военных действиях". Причина, по мнению автора, опять-таки заключается в том, что при тогдашней форме выработки плана колоссальную роль играл устный элемент и поэтому "письменного плана, с которого списывались бы инструкции Багратиону и т. д., составлено не было" (с. 645). Автор приходит к выводу, что в реальности исполнялся так называемый "план Барклая", но выводы неизбежно будут ошибочны, если не принимать во внимание соблюдение строжайших условий военной тайны ввиду активности разведки противника, а также не включать в круг источников такие мемуары, как "Записки Бенкендорфа".

66

{*66} См. Н. П. Поликарпов. Очерки Отечественной войны // Новая жизнь.1911, № 8.

67

{*67} Н. А. Троицкий. Первый армейский партизанский отряд в России 1812года (отряд Ф. Ф. Винценгероде) // Военно-исторические исследования в Поволжье. Сборник научных трудов. Вып. 2, Саратов, 1997, с. 66–74.

68

{*68} Изображение военных действий 1812 — го года. Сочинение Барклая де Толли. СПб., 1912, с. 8–9.

69

{*69} В Бородинском сражении из 15 — й дивизии участвовала только артиллерия (кроме полковых пушек) полковника Гаэтано Милло, очевидно, опередившая пехоту. Участие в сражении полковника Милло несомненно (свидетельства Ч. Ложье и др.). Вряд ли полковник догнал Великую армию, оставив позади свое подразделение. См. А. И. Попов. Бородинское сражение. Боевые действия на северном фланге. Самара, 1995, с. 50, 69, 100.

70

{*70} Лишь в конце кампании значительно увеличившийся численно отряд Дениса Давыдова осуществил несколько крупных самостоятельных действий (занял Гродно и др.), но все они не могут идти в сравнение с тем, что совершил "корпус Винценгероде" в труднейший период войны.

71

{*71} Причина этому та же, что и в 1805 году под Аустерлицем: французское командование узнало о планах русских еще до начала их наступления. Сообщение Барклая об этом до сих пор как следует "не учтено" в историографии: "В славном кавалерийском деле 27 — го числа (наступление началось 26 июля. — П.Г.)нашелся на квартире генерала Себастиана (Себастиани. — П.Г.) дневной приказ, удостоверивший нас, что неприятель известился о намерении нашем и отступал с умыслом". Барклай пишет и об источниках "утечки информации", не обвиняя никого конкретно в предательстве. "Герцог Виртембергский, генерал Беннигсен, Корсаков, Армфельд имели между Адъютантами ВАШЕГО ВЕЛИЧЕСТВА и в обеих Армиях приверженцев, распространяющих все, что доходило до их сведения, я скажу более. Сам Начальник моего Главного Штаба, человек с достоинствами, но ложный и интригант, единственно из лести к некоторым вышесказанным особам, к Его Императорскому Высочеству (Вел. Кн. Константин Павлович, командовавший тогда 5 — м корпусом. — П.Г.), Князю Багратиону совершенно согласовался с общим поведением. Что ж до меня в особенности, я и Канцелярии мои были утомляемы людьми, преданными сим лицемерам, алчущим узнать предполагаемые предприятия. Вскоре по исторжении ими какого-нибудь сведения, по их мнению нового, сообщали от себя вымышленные рассказы иногда всенародно на улице; следовательно, не мало неудивительно, что неприятель был обо всем известен. Для прекращения некоторым образом сего неудобства употребил я все, что от меня зависело. Я удалил особ, поспешающих все разведывать и распространять, а именно некоторых Адъютантов ВАШЕГО ИМПЕРАТОРСКОГО ВЕЛИЧЕСТВА, Князя Любомирского, Графа Браницкого, Владека (Влодек. — П.Г-.) и многих других. Чрез сие, без сомнения, не доставил я себе друзей между ближними, окружающими RAM IF. ВЕЛИЧЕСТВО, я желал бы также иметь право отправить некоторых особ высшего звания". (Изображение военных действий 1812 — го года. Сочинение Барклая де Толли. СПб., 1912, с. 11–12.)

Русские армии были спасены предусмотрительной осторожностью Барклая и поистине эпическим подвигом 27 — й дивизии генерала Д. П. Неверовского, не позволившей многочисленной кавалерии Мюрата прорваться к Смоленску. Позднее, в Тарутино, Кутузов вынужден был фактически заменить штаб 1 — й армии собственным; начальник штаба А. П. Ермолов был отправлен "в строй", все ключевые должности заняли люди Кутузова и князя П. М. Волконского.

72

{*72} Там же, с. 15.

73

{*73} Десятидневный "Рапорт о летучем корпусе генерала от кавалерии атамана Платова" от 21 мая 1812 г. сообщает о следующей общей (офицеры и нижние чины) численности полков: Иловайского 4 — го — 443 чел.; Ставропольского — 549 чел. Средняя численность донских полков не превышала 450 чел. (М. Иностранцев. Операции 2 — й Западной армии Князя Багратиона от начала войны до Смоленска, СПб., 1914, с. 425.) С учетом боевых и небоевых потерь через сорок дней после начала кампании средняя численность должна была колебаться около 400.

74

{*74} М. И. Кутузов. Сборник документов, т. IV, ч. I. M., 1954, с. 176.

75

{*75} Там же, с. 183–184.

76

{*76} Н. П. Поликарпов. Боевой календарь-ежедневник Отечественной войны1812 г., М., 1913, с. 542.

77

{*77} "Journal des operations de la division Preysing" par le lieutenant de Flotow //Campagne de la Russie (1812) par G. Fabry, vol. Ill, Document annexe, p. 198.

78

{*78} Относительно состава и численности отряда Винценгероде под Звенигородом нет полной ясности. Н. П. Поликарпов писал, "что о боевых действиях…отряда… имеются только отрывочные… данные". (Полк. Н. П. Поликарпов. Боевой календарь-ежедневник Отечественной войны 1812 года. Часть I. Москва, 1913, с. 542. Далее: Поликарпов.) Н. П. Поликарпов не обнаружил рапорт Винценгероде о сражении. Скорее всего, его и не было, некогда и некому было его составлять, отряд был и после Звенигорода в бою. Винценгероде рапортовал Кутузову устно уже в Филях. Н. П. Поликарпов сообщает, что к Винценгероде были посланы Изюмский гусарский полк, Донские полки Денисова 7 — го и Харитонова 7 — го, а также взвод 5 — й конно-артиллерийской роты. Но Изюмские гусары вместе с лейб-казаками вынужденно присоединились к отряду Винценгероде позже, в день оставления Москвы. Бенкендорф пишет о присылке трех казачьих полков в качестве арьергарда к отряду в Велькино под Рузу, а также о полке егерей и двух орудиях, присланных в Звенигород. Это уточнение Бенкендорфа позволяет предположить, что квартирмейстеры уже выбрали местом боя дефиле у Саввинского Сторожевского монастыря при входе в Звенигород и привели туда резерв. Какой из егерских полков прибыл к Винценгероде, абсолютно точно пока не установлено. Наиболее вероятно, что это был 34 — й егерский полк. Его участие с большой степенью вероятия "вычисляется" следующим образом. Невозможно участие егерских полков арьергарда главной армии М. А Милорадовича (это не принимавшие участие в Бородинском сражении 4 — й, 33 — й, 30 — й, 48 — й, а также 11 — й и 36 — й егерские полки) и егерских полков Второй Западной армии, шедшей южнее Первой армии. Полковые истории 20 — го и 21 — го егерских полков (из 3 — й пехотной дивизии 3 — го корпуса, шедшего в северной колонне вслед за 2 — м корпусом) говорят об их следовании к Москве с главной армией. Участие 19 — го и 40 — го полков (3 — я бригада 24 — й пехотной дивизии 6 — го корпуса) весьма маловероятно, ибо они были в средней колонне, шли ближе других полков к арьергарду Милорадовича и, скорее всего, были ориентированы на его возможное подкрепление (2 — я бригада их дивизии была в составе арьергарда). Краткая полковая история 19 — го полка о Звенигородском бое ничего не сообщает. Наиболее вероятно участие егерского полка, шедшего в северной, ближайшей к Звенигороду колонне Первой армии. Ближе всех к Звенигороду должен быть 34 — й егерский полк из 4 — й пехотной дивизии 2 — го пехотного корпуса. Но и участие 40 — го егерского все же полностью исключить нельзя, из-за влияния ряда мелких факторов (возможное близкое к повороту на Звенигород расположение, маршрут транспорта для егерей — в этом качестве послужил Донской полк Чернозубова 8 — го). Но наиболее вероятный (но все же, подчеркнем, гипотетический) кандидат на участие в Звенигородском бою — 34 — й егерский полк. Сведения о его численности также в пользу этой гипотезы. Винценгероде в письме Александру I от 13 — го сентября пишет о присылке в Звенигород 324 егерей. При Бородине на рубеже ручья Огник 34 — й егерский потерял не менее 280 "нижних чинов", т. е. унтер-офицеров и солдат. Полк был в сражении малочисленным, ибо до этого понес значительные потери при Смоленске. 604 нижних чина — вполне вероятная минимальная численность полка при Бородине. Не менее сложно точно определить казачьи полки, прибывшие к Велькино под Рузу и составившие 31 — го августа 2 — й арьергард под командой Бенкендорфа. Поликарпов пишет о полках Денисова 7 — го и Харитонова 7 — го. Участие этих полков в Звенигородском бою подтверждается их полковыми документами, на которые ссылается Н. П. Поликарпов (Боевой календарь-ежедневник Отечественной войны 1812 года. М., 1913, с. 545). В расписании отряда Винценгероде от 6 — го сентября отсутствует полк Харитонова 7 — го и записан полк Чернозубова 8 — го численностью 12 офицеров и 320 нижних чинов, а также Перекопский конно-татарский полк общей численностью 295 офицеров и нижних чинов. Под Москвой было два изменения состава отряда: пополнение Изюмским гусарским и Лейб-казачьим полками и отправка в главную армию егерей. Противоречия в сведениях о составе отряда становятся разрешимыми, если мы учтем, что егерский полк оба маршрута — к Винценгероде и к главной армии — проделал не своим ходом, а был доставлен. В Звенигород егерей доставил полк Чернозубова 8 — го, составивший, вероятно, резерв основной части отряда. Винценгероде пишет Александру, что к нему прибыло 324 егеря и 330 казаков, не называя полков. Для трех полков, пришедших под Рузу, численность 330 казаков мала, а для полка, привезшего 324 егеря, вполне достаточна. Полк Чернозубова 8 — го становится участником всех последующих действий отряда. Под Москвой егерей обратно в главную армию доставил полк Харитонова 7 — го, участие которого в действиях отряда ограничивается всего лишь 30 августа — 2 сентября. Третьим полком, прибывшим под Рузу, был Перекопский конно-казачий полк, обозначенный в результатах переклички 6 — го сентября, но отсутствующий у Поликарпова вместе с егерями.