Журнал «Полдень XXI век» - Полдень XXI век, 2010, № 10

• Название: Полдень XXI век, 2010, № 10
• Автор: Журнал «Полдень XXI век»
• Издательство: OOO «Издательство "ВОКРУГ СВЕТА"»
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-98652-301-9

В номере:

Колонка дежурного по номеру Самуил Лурье

Истории, образы, фантазии

Людмила Макарова «Рубикон». Повесть

Александр Голубев «Рекрутер». Рассказ

Наталья Егорова, Сергей Байтеряков «Дело папы Карло». Рассказ

Натан Блай «Реверс». Рассказ

Сергей Соловьев «Ледяные ночи октября». Рассказ

Личности, идеи, мысли

Антон Первушин «В тисках энергетического кризиса»

Михаил Нехорошев «Фантастика страстей наших, или фантастика non fiction»

Сергей Стрельченко «Укус кактуса, или паразит поневоле»

Информаторий

Наши авторы

---

Кроваво-рубиновые оттенки, игравшие в бесконечных хрустальных гранях чуть заметно подрагивавших конструкций, раскрыли подлинное значение красного цвета, все время ускользавшее от Кирилла, рефлекторно блокировавшего визуальный канал восприятия. Кровь. Тягучая, липкая, текуче-живая, она вырывалась из прикованного к кровати тела, выбрасывалась давлением высоко вверх и металась в хрустальной тюрьме, постепенно слабея в своем яростном порыве. Достигнув вершины конструкции, она обессилено скатывалась вниз по идеально скользкой поверхности прозрачного лабиринта и возвращалась… в вену? В ту же самую артерию? Чтобы с новым ударом сердца возобновить попытку вырваться на свободу.

— Гипоксия, — хрипло сказал Игорь, — эффект примерно такой же, как когда душат человека во время секса, а он впадает в эйфорию. Еще версии есть?

— Давление низкое, почти коллапс. На грани обморока всегда в ушах шумит, — еле слышно откликнулась Надежда, — каждый слышит свою музыку. Капель — всего лишь фон.

— Нет ничего страшнее и притягательнее смерти, — вдруг сказала Марта и выдернула ледяную ладонь из такой же ледяной руки Кирилла. Кирилл качнулся, но устоял на ногах. — Нет ничего прекраснее возвращения к жизни. Кровь — символ символов. Самые страшные заговоры всегда делались на ней, — пояснила она и обернулась на коллег, — этап смерти наши подопечные уже прошли. Придется поговорить с ними о жизни и вечной юности.

— Мы готовы, — сказал Игорь Порубову, — отключайте их.

Олег махнул рукой тем, кто находился в невидимой отсюда аппаратной:

— Подождите в комнате отдыха, — обратился он к Игорю, — отключение займет не больше десяти-пятнадцати минут. Потом начнут оживать.

— Откуда… откуда такое оборудование? — сдавленно спросил Кирилл. — Знаете уже?

Порубов кивнул:

— Говорят, на ЗТК для областного кардиоцентра разрабатывали, а те у немцев купили. Эндо… — ч-черт, не помню, Кирилл Владимирович. В общем, для операций на сердце и сосудах. Бесшовная технология, ноу-хау какие-то. Хобот, который от живота к люстре тянется, прямо в аорте стоит. Управление манипулятором с обычного компьютера. Мужик, который идею кинул, — в Штатах давно уже. Я посигналю.

И Олег растаял в глубине коридора.

— Экран на стене видели? — спросила Надежда, глядя вслед Порубову.

— Да, — ответил за всех Игорь, — был какой-то вводный режим, перед тем как до сосудов добрались. И это облегчает нам задачу. Кирилл, свою приманку туда подключи. И начинай, как в прошлый раз. «Кровь на снегу»… — он на секунду сжал виски руками. — Какой удачный образ. Кто бы мог подумать…

— В данном случае — на льду, — подсказала Надежда. — Ребята… что от них осталось? — тихо спросила она.

Кирилл вздрогнул и поднял глаза:

— Лариса же смогла сопротивляться некоторое время. Даже без нашей помощи. Правда, судорожно искала замену и постоянно пребывала на грани срыва, но тем не менее…

— Они с ней просчитались, — сказала Марта, — она совсем из другого теста. Добилась всего сама, деньги из ушей не валятся. И ее бизнес для нее как ребенок — ни продать, ни предать не может. Помните, чем она готова была пожертвовать, что называла? Машину, квартиру, драгоценности. А у нее на сегодняшний день три салона в городе и типография с кем-то на паях… Три! Я бы тут же один отдала. А Лариса наша в абстиненции бегала по кинушкам и театрам, Гольцову деньги предлагала, только чтоб не разориться. Я ей искренне желаю до миллионера дорасти.

— Ничего, — сказал Игорь, — у этих тоже что-нибудь найдется, что их к жизни пристегивает. Ты нам, Кирилл, их, главное, на речевой контакт выведи. Дальше разберемся, — он уставился на стену, где висел плакат о здоровом образе жизни. — Это ж с какой точностью надо давление крови регулировать, — пробормотал Залесский, — чтобы не умирали, но и в себя не приходили, оставаясь на границе жизни и смерти…

— Мир изменился, — Кирилл подышал на ледяные пальцы, — все! Бесповоротно. Стопроцентная возможность манипуляции. Вспомните первые ЭВМ — они целые залы занимали, а мы ходим с наладонниками. Технология синтеза уже есть. И она стремительно дешевеет, раз добралась до нашего славного города. Там ведь не миллиардеры лежат, не голливудские звезды. И это — только один из вариантов, причем кустарный. Когда у нас ближайшие президентские выборы?

— Через три года, — тихо сказала Надежда.

— Будет бойня технологий, — подытожил Кирилл. — А знаете, на ком обкатали синтез? На нас!

— Почему?! — спросили Надежда с Мартой.

— Потому что у нас все три канала восприятия видоизменены, иначе мы бы давно на все это подсели! Только для сотрудников «Рубикона» технология синтеза применялась со знаком минус. В виде блокировочной системы вроде той, которая в приманках установлена.

— Кирилл, а что тебя смущает? — спросил Игорь Залесский. — Людьми манипулировали всегда: с помощью религии, войн, денег, сверхценной идеи — всего не перечислишь. Ты что, хочешь сказать, что в обществе когда-то была истинная свобода? — он пожал плечами. — Даже если ты прав, лучше пусть моим детям мозги в нужную сторону разворачивают, чем сбросят на них ядерную бомбу или голодом уморят. Пойдем работать, Олег сигналит.

Их развезли по домам уже под утро. Кирилл перешагнул порог собственной квартиры и остановился. Эти две комнаты могли принадлежать кому угодно. Не было ощущения дома, каким он был в детстве. Не было запаха кожи и табака, который встречал его, притаившись в отцовской куртке на вешалке, вечно тершегося под ногами кота, аляповатого натюрморта, висящего на стене в гостиной, из-за которого вечно ругались мать с отцом. Кровь на льду. Грань жизни и смерти… Он бы многое отдал, чтобы это испытать на себе… Кирилл, не раздеваясь, прошел на кухню, закатал рукав плаща и полоснул ножом по запястью. Кровь побежала, а затем закапала на пол частыми каплями. Не то! Он схватил телефон: позвонить Ларисе, спросить фамилию врача кардиоцентра, который ее в «Три сосны» отправил? Если он замешан, его уже допрашивают. Еще некоторое время Кирилл метался по квартире, пока не признался себе, что постепенно сходит с ума.

Тогда он обмотал запястье лейкопластырем прямо по ране, вышел из дома, в промозглом осеннем тумане добрел до ближайшего круглосуточного супермаркета и под удивленными взглядами полусонных продавщиц предъявил на кассе дурацкую картинку в рамке, на которой лубочный заяц радостно прыгал по солнечной полянке. Прижимая к себе произведение массового искусства так, словно это был портрет работы Леонардо да Винчи, свободной рукой Гольцов вытащил телефон.

— Кирилл? — удивленно сказал сонный голос. — Что случилось?!

— Привет, Влад. Выпить хочешь? Я компанию ищу.

— Хм… а сколько времени?

— Пол-шестого.

— Утра или вечера?

— Утра.

— Н-ну… уже снова могу. Наверное… А ты меня потом закодируешь?

— Не вопрос.

— Тогда приезжай.

Кирилл положил картину на подоконник, вернулся в торговый зал и снова вышел к кассе с двумя бутылками водки в руках. В осоловелых глазах продавщиц засветилось понимание. Кассирша удовлетворенно кивнула и даже что-то приветливо буркнула, порадовавшись за покупателя, к которому вернулось чувство реальности. Засовывая бутылки в один пакет с зайцем в рамке, Гольцов вспомнил слова соседа дяди Коли о том, что водка нынче не та. Но какой должна быть «та» водка, Кирилл не знал. Скорее всего, и Влад тоже. И потому современный вариант традиционного напитка их обоих вполне устраивал.

Александр Голубев Рекрутер

Рассказ

— Все, — сказал Костя, остановив ЗИЛ перед широким песчаным переметом, слизнувшим кусок шоссе, — дальше не поеду. Если сяду, полчаса мудохаться, не меньше.

Витька, прищурившись, прикинул расстояние.

— Метров двадцать всего. Может, проскочим?

Костя насмешливо посмотрел на Витьку.

— А если нет, вы с Юриком меня вместо тягача выталкивать будете? Мне через двадцать минут на аэродроме надо быть, так что гоните сигареты и мотайте. Если что, я вас не видел, а вы меня тем более.

— А что, если что? — спросил Юрка, доставая из нагрудного кармана голубой тропической куртки три пачки «Охотничьих». В кабине он сидел с краю, выставив в раскрытое боковое окно локоть, стараясь не прижать его к раскаленной снаружи двери.

— Да хрен вас знает! — пожал загорелыми дочерна плечами Костя, он был в одних трусах и кожаных тапках. — Шарахаетесь где ни попадя. Вчера ночью на складе ГСМ кто-то пальнул. Часовой говорит, пуля прямо над головой прошла. Хорошо, вьетнамцы с автоматами прибежали. А к вам кто прибежит?

— Кто, кто… конь в пальто — проворчал Витька. — Не хочешь дальше везти, не надо. Пошли, Юрик. Учить еще будет, куда ходить, куда нет. Сам-то на своем ЗИЛке по ночам носишься, кроликов давишь, это нормально?