Максуд Ибрагимбеков - История с благополучным концом

• Название: История с благополучным концом
• Автор: Максуд Ибрагимбеков
• Жанр: Русская классическая проза

---

Переселение началось дней десять назад и ввергло будущих новоселов, не знавших по ряду уважительных причин о вступлении в строй нового зоопарка в соответствии со сроками реализации генерального плана застройки и реконструкции города, - в панику.

Первое легальное появление Рауфа в зоопарке совпало с началом эвакуации, и с тех пор он в свой каждодневный визит не переставал удивляться действиям работников зоопарка, которые, вплотную приставив к очередной клетке решетчатый фургон с разложенными на полу соблазнительными яствами, уговаривали животное не упрямиться так ласково, словно обращались не к очередному обладателю оскаленных клыков и вздыбленной шерсти, а к единственному сыну престарелого прокурора, малолетнему балбесу, пожелавшему в гостях у отцовского приятеля, завмага, сделать пипи в аквариум с коллекцией редкостных тропических рыбок.

Возмущение Рауфа достигло предела позавчера, когда он набрел на клетку, из которой двое служителей выдворяли упорно сопротивляющееся кривобокое страшилище грязно-бурого цвета, напоминающее огромную собаку с зубастой пастью голодного крокодила. Исходящее от него зловоние отпугнуло бы даже бригадира собачьего ящика, не выполнившего квартальный план, но работники зоопарка как ни в чем не бывало протягивали сквозь прутья пики с кусочками мяса, пытаясь заманить его в фургончик. Наглое животное время от времени стремительно кидалось на мясо и, слизнув его пегим языком, возвращалось в свой угол. Не помогло и появление директора - молодой женщины, которую все называли Алией-ханум. Рауф уже заметил, что несмотря на ее внешность - привлекательное лицо и приятные мужскому взору формы стройного тела, больше подходящие манекенщице или актрисе, чем руководителю государственного учреждения, каким, хоть и с некоторыми оговорками, может считаться зоопарк такого крупного города, - служащие подчинялись ей, не вступая в пререкания и даже с охотой.

На Рауфа никто не обратил внимания - в зоопарке, хоть и закрытом для посетителей, можно было встретить много посторонних, так или иначе связанных с переселением - транспортников, проектировщиков и ветеринаров.

- Хотите, я зайду с другой стороны, - предложил Рауф после того, как все убедились, что на гнусного зверя не подействовал даже ласковый голос прекрасной директрисы, - и дам ему раза два по хребту этой палкой. Посмотрите, он сразу выскочит, - и, правильно истолковав изменившиеся выражения лиц, он поспешил добавить: - Слегка... Символически, как говорится.

- Кого это "его"? - тон у директрисы сразу изменился. - К вашему сведению, это "она" - гиена, причем самка. Она и так доведена до психического шока, а вы предлагаете палку, - Алия-ханум пренебрежительно пожала плечами и повернулась к гиене, которая, несмотря на угрозу близящегося шока, как раз в этот момент ловко сорвала с пики еще кусок мяса. Сейчас было темно, крохотная лампочка тускло освещала небольшую часть клетки, но отсутствие зловония подсказало Рауфу, что гиену все же удалось уговорить на обмен.

"Был бы я прежним Рауфом, лет на двадцать моложе, ты бы со мной по-другому разговаривала, - вспомнив беседу с директрисой, подумал он. - Не вспомнила бы, какого пола эта гиена. Ничего, может быть, мы еще к этому вопросу вернемся". Мысли его перебила собака, выбежавшая навстречу из-под навеса перед слоновником. Сразу же узнав Рауфа, который за последнюю неделю приобрел, благодаря неслыханной щедрости, признание всех без исключения сторожевых псов зоопарка, приветливо замахала хвостом. Вознаградив ее за хорошее поведение куском колбасы, Рауф подошел к слоновнику. Огромный зверь, прикованный за ногу массивной цепью к кольцу, вделанному в бетонный пол, почти целиком заполнил тесное пространство. Слон не спал, маленькими хитрыми глазками он внимательно разглядывал ночного посетителя, и Рауфу это не очень понравилось из-за внезапно возникшего предположения, что он может застать бодрствующим и слоновьего земляка - носорога.

Дождь прекратился, но ветер, к полному удовлетворению Рауфа, продолжал свою полезную деятельность, извлекая разнообразные шумы из железных крыш клеток и листвы. Когда он проходил мимо загона с бассейном, бегемотов не было видно, но Рауф знал, что они еще здесь - всех крупных млекопитающих должны перевезти на следующей неделе.

Когда Рауф и увязавшаяся за ним собака подошли к клетке, носорог спал. Стоял, похожий в темноте на каменное изваяние, и негромко похрапывал. Рауф, стараясь не шуметь, раскрыл чемодан и быстро собрал разобранное на две части ружье. Патроны с усыпляющими ампулами он вынул из кармана куртки и зарядил ими оба ствола. Действовал он совершенно спокойно, но, видно, все-таки немного волновался, потому что забыл положить в чемодан остатки колбасы, которые могли понадобиться в случае появления еще одной собаки, и теперь их доедала его спутница. Он уже прицелился в носорога, до которого от силы, было метра три, и, дождавшись очередного порыва' ветра, хотел было спустить курок, но в последнее мгновение, вспомнив услышанное

от тестя описание ярости раненого носорога, ощупал толстенные железные прутья клетки и двери, открывающейся вовнутрь, успокоился и, снова прицелившись, дважды выстрелил. Выстрелы прозвучали не громче взрывов хлопушки-конфетти, собака вздрогнула и вопросительно посмотрела на Рауфа, а носорог тяжело подпрыгнул на месте и пронзительно захрюкал, закружил по клетке. Морду, увенчанную вожделенным рогом, он пригнул к земле, будто дважды поразивший его враг скрылся под полом клетки. Шли томительные минуты, а носорог все продолжал свой бег, быстро уничтоживший все внутреннее оборудование его жилья.

Рауф вздрогнул от неожиданности - просунув голову сквозь прутья, собака остервенело, временами срываясь на визг, лаяла на зверя.

Успокаивать ее пришлось долго. Рауф то ласково чмокал, то призывно посвистывал, наконец, преодолев брезгливость, заставил себя ее погладить. Сквозь мокрую шерсть он ощутил мелкую дрожь собачьего тела, и эта дрожь сразу же передалась ему. Лай прекратился внезапно, умолк на самой высокой ноте. Застыв на месте, собака не сводила глаз с медленно оседающей туши. Носорог мягко опустился на подогнувшиеся ноги, некоторое время посидел так, словно в недоумении покачивая головой, а затем, потеряв равновесие, завалился набок, брюхом в сторону Рауфа.

А тот, не теряя времени, положил ружье на землю, взял из чемодана пилу и бросился в обход примыкающего задней стеной к клетке носорога павильона "Мир пернатых", население которого вот уже три дня как наслаждалось роскошными апартаментами на другом конце города. Небольшая дверь служебного входа, как и следовало ожидать, оказалась запертой, но это Рауфа ничуть не испугало. Просунув руку под проволочную сетку, он дотянулся до засова и отодвинул его. Дверь за собой он не успел захлопнуть, и собака проворно проскочила вслед за ним. Он уверенно пересек павильон и остановился перед одним из окон задней стены. Расположенное довольно-таки высоко, от пола до подоконника было метра полтора, оно выходило во владения носорога.

Рауф придвинул к окну скамью, встав на нее, отворил запертые на крючок решетчатые створки. Носорога заслоняли кусты, через окно видно было только морду, но и по ней можно было определить, что лежит он все так же неподвижно.

Если не считать самого носорога и каменной кормушки с остатками растительной пищи, загон был пуст, и поэтому Рауф, прежде чем спуститься туда, решил обеспечить себе обратный путь, так как забраться на подоконник без дополнительной подставки ему было бы трудно. Искать долго не пришлось, в нескольких метрах от окна, у стены, стоял большой деревянный ящик, вполне пригодный для этой цели. Но когда Рауф подошел ближе, выяснилось, что в нем что-то есть, и это что-то оказалось устроившейся на ночлег птицей. При свете единственной на весь павильон лампы Рауфу не удалось сразу определить вид закопошившегося в ящике пернатого, и поэтому он при первом же звуке отскочил на безопасное расстояние в два-три шага и там, в неприятном ожидании, остановился, напряженно выставив перед собой пилу. Тем временем из ящика с недовольным квохтаньем выбралась какая-то птица. Если бы не величина, а была она не меньше индюка с длинным клювом, то крохотными крылышками, прилипшими к телу, покрытому пухом, да и самим несуразным туловищем и кургузым задом внешне птица ничем не отличалась от обычного цыпленка. Впрочем, характер у нее оказался не цыплячий, это выяснилось сразу же, благодаря любопытству собаки. Птица спокойно дождалась шумного набега и сразу же, не целясь, клюнула ее в нос, после чего, видимо, желая продолжить отдых, направилась к своему деревянному гнезду. Но Рауф ее опередил, он унес ящик и, сбросив его вместе с пилой через окно, перевалил вслед за ним через подоконник и сам. С опаской обойдя морду, вблизи оказавшуюся величиной с небольшую лодку, он со спины подошел к носорогу. Даже сквозь шум ветра отчетливо слышался могучий равномерный храп. Прежде чем перейти к главной и основной цели посещения, Рауф приставил ящик к стене под окном и, встав на него, убедился, что в случае преждевременного пробуждения носорога успеет унести свое бренное тело из его окованного железом жилья. Теперь можно было приступать к делу, но Рауф никак не мог настроиться, хотя с тоской следил по часам, как безвозвратно убегают драгоценные минуты. Наконец он заставил себя потрогать рог, вначале дотронулся кончиками пальцев, а затем даже погладил влажной ладонью отполированную поверхность рога, но это оказалось пределом, через который отказалось переступить его мужество, подавленное первобытной свирепой мощью спящего зверя. Тогда Рауф призвал на помощь разум: заставил себя вспомнить о прекрасной цели, ради которой он находится здесь, освежил в памяти подробности совместной охоты с тестем, когда усыпленные олени и кабаны подолгу не приходили в сознание, и решительным мысленным окриком призвал себя к восстановлению в полном объеме своего мужского достоинства и самообладания. Самовнушение уже начало давать положительный результат, позволивший Рауфу приложить пилу к рогу, но тут по его напряженным нервам был нанесен неожиданный удар, от которого он с воплем вскочил на ноги - о тушу носорога смачно шлепнулся свалившийся откуда-то сверху темный ком и в следующее мгновение, шумно дыша, скатился по крутому склону спины в сторону Рауфа. О том, что собака сумела преодолеть высокий подоконник, а также о том, что этот жуткий мохнатый ком - именно собака, он догадался чуть позже; в первые же мгновения, пока третий обитатель клетки со всех сторон обнюхивал носорога, Рауф оцепенело стоял, устремив перед собой невидящий взгляд.