Генри Уилл - Золото Маккенны

• Название: Золото Маккенны
• Автор: Генри Уилл
• Жанр: Вестерн

---

Огонь тронул жесткие черные волосы на побелевших от напряжения пальцах Пелона и стал вгрызаться в плоть. Едкий запах паленого человеческого мяса стал расползаться над известняковой ямой. Но никто этого не заметил. Пелон держал факел до тех пор, пока он не погас. Дым от обожженных большого и указательного пальцев задушил чистый огонь.

ТРИНАДЦАТЬ КОФЕЙНЫХ КОТЕЛКОВ С ЗОЛОТОМ

Олла была столь тяжела, что даже Хачите было не под силу ее вытащить. Тогда приволокли веревки, которые нашлись в седельных сумках и связали их в некое подобие упряжи. Впрягшись и недовольно, словно норовистые лошади, поводя могучими плечами, Пелон с Хачитой потихоньку подтащили оллу к краю ямы, а затем, охая и постанывая, поставили ее на оставшиеся от очага камни.

— Боже! — крякнул Пелон, выпрямляясь. — Вот это тяжесть! Там, наверное, золота на миллион долларов!

— Скорее на полмиллиона, — коротко проговорил Микки Тиббс, видевший на своем недолгом веку больше чистого золота, чем сонорский бандит. Но Маккенна развеял и его мечты.

— На половину половины, — сказал он.

— Чего? — скептически осведомился Пелон.

— Этот ублюдок хочет тебя надуть! — проворчал Микки. — Следи за ним. Я на твоем месте не доверял бы ему. Не забывай, что он белый.

Маккенна пристально наблюдал за своими недоверчивыми товарищами; его голубые радужки ощупывали все попадающееся в поле зрения.

— Разница между нами, — ответил он на выпад Микки, — состоит в том, что я знаю, о чем говорю. И дело тут не в цвете кожи, а в образовании.

— Верно, верно, — кивнул Пелон. — Для чего, ты думаешь, я его сюда приволок. Он в своем деле дока. Это его хлеб. Он учился в университете, изучал золото. Ты это понимаешь? — Он подошел к Микки и ткнул его коротким обрубком пальца во впалую грудь. — Будь аккуратнее, — предупредил Пелон кавалерийского разведчика. — Я не люблю, когда меня учат. Кроме всего, Маккенна наш равноправный компаньон. Зачем ему надувать самого себя? — Он скользнул по направлению к рыжебородому старателю и устрашающая улыбочка объявилась на испещренном шрамами лице. — А? Разве не так, компадре? Зачем врать насчет всей суммы, когда тебе принадлежит ее четвертая часть?

— Четвертая? — поразился Маккенна. — Но нас здесь шестеро. Ты, наверное, хотел сказать шестая.

— Что хотел, то и сказал. Маль-и-пай и этот безмозглый бык, — он кивнул на Хачиту, — ничего не получат. Они всего лишь индейцы.

— Но, Пелон, они же пришли вместе с нами. Делили с нами все тяготы пути. И, кроме того, сокровище принадлежит им по праву. Нет, так нечестно. Каждый должен получить долю.

— Вполне возможно. — Бандит лишь расширил опознавательный знак своей безжалостной логики. — Не будем спорить. Раздели с ними свою часть И всего делов. Договорились? А еще лучше отдай ее полностью.

Маккенна почувствовал, что сейчас не время наглеть, торопиться Вид золота, вытащенного из секретного хранилища и сверкающего в лучах индейских факелов — трава и ветки, обмазанные сосновой смолой — действовал на зрителей скорее умиротворяюще, чем возбуждающе.

А Маккенне уже казалось, что все тяготы позади, что осталось всего-то вытащить сокровище из каньона и, чтобы взвесить и продать, отвезти его либо в Грантс, штат Нью-Мексико, либо в самом худшем случае к какому-нибудь «приятелю» — химику-лаборанту, чтобы тот произвел анализ золота на чистоту. В общем, подальше от агрессивно настроенных апачей. В любом случае сейчас, когда золото Эдамса было у них в кармане, а Микки Тиббс и Пелон, казалось, полностью загипнотизированы его сиянием, шансы на выход сухими из этой переделки возрастали с каждым мигом.

Поэтому шотландец лишь согласно кивнул и обратился к Пелону:

— Как скажешь, хефе. Ты у нас главный. Я согласен с тем, чтобы старуха и Хачита получили по части из моей доли.

— Очень мило с твоей стороны, — сказала Маль-и-пай, радостно показав свои четыре зубных пенька. — Ты мне всегда был симпатичен, Голубоглаз. Конечно, ты не слишком тянешь на омбре дуро, но для женщин ты самое то, что надо. Бьешь наповал. Обычно мужиков, тех, что настоящие воины, постоянно убивают: стреляют, пыряют, вешают… А вот в мужья я бы выбрала разумного труса, лучше всего с рыжей бородой.

— Грасиас, мадресита, — ответил Глен Маккенна.

Вперед выдвинулась Фрэнчи Стэнтон.

— Сколько примерно они потянут, а, Глен? — спросила она. — Я имею в виду твою и мою доли?

— Понятия не имею. Могу лишь предположить…

— Давай-давай, предполагай… — по своему обыкновению не проговорил, а прошипел Микки Тиббс. — Мне вот, например, хотелось бы узнать, сколько причитается за убийство двух чернокожих болванов и путешествие в компании болтливых ублюдков. Честно, Лысый, мне еще не приходилось встречать человека, говорившего бы столько, сколько ты, Иисусе!

— И снова различие, — кивнул Маккенна, испытывая к косоглазому парню ненависти не больше, чем к ядовитой рептилии. — Видишь ли, именно речь отделяет четвероногих от двуногих. Вот я, например, заметил, что тебе не слишком нравится разговаривать. Может, ты узнаешь больше, если проконсультируешься со своей лошадью?

Микки сделал отчаянную попытку удержать по центру ускользающие за спину глаза и сфокусировать их на Маккенне.

— Я это тебе припомню, — пообещал он старателю.

— Припомни, припомни, — пробормотал Хачита. — Хотелось бы и мне кое-что припомнить. Ведь почти поймал мысль, так она снова ускользнула…

— Маккенна, — сказал Пелон, — на сколько примерно у нас золота?

— Чтобы узнать это, нам придется вынуть его из оллы и взвесить, — ответил шотландец. — Мадре, сходи-ка принеси холстину. И тащи маленький котелок для кофе: мерять большим слишком тяжело. Итак: кофейничек вмещает от трех до четырех чашек, то есть почти кварта. Зная объем, мы можем вычислить примерный вес котелка с золотом и затем умножить это число на количество котелков.

— Буэно! — радостно вскричал Пелон. — Ну, что, сукин-ты-засраный-сын, убедился? Насколько полезно держать такого человека? Предупреждал я, что у этой бороды есть мозги. И честность. О, Господи, да он честен, как евнух в гареме. Такому можно доверить собственную — или по крайней мере, твою — жизнь.

Юный Микки Тиббс почему-то ничего не ответил.

Взвешивание золотого песка, а затем и самородков — сначала с рисовое зерно, затем с желудь, с грецкий орех, и под конец с индюшачье яйцо, — наконец началось. Во время работы никто не проронил ни слова, все только беззвучно считали сначала на пальцах, а затем шевеля губами: сколько всего кофейников зачерпнул Маккенна из глиняной оллы. По окончании на грязной, просмоленной холстине оказалось тринадцать аккуратно сложенных блестящих кучек золота. При очень приблизительном весе одного кофейника в тринадцать фунтов общая сумма составила триста девяносто фунтов песка, самородков и крупнозернистого золота. Даже заниженный результат заставил всех прищелкивать языками и восхищенно кивать. Настоящие золотые россыпи! Общая сумма примерно совпадала с вычислениями Эдамса! Наконец, Маккенна оторвал взгляд от мерцающих сокровищ и сразу протрезвев, кивнул Пелону.

— Принимая во внимание, что удельный вес золота 19,3, объем кофейника — чуть меньше кварты, дифференциал между цельной и разрозненной массой равен объему воздуха между частицами металла, я оцениваю находку примерно в 99000 долларов, — сказал шотландец. — Разумеется, — добавил он, сверкнув глазами, — это очень заниженная сумма, но в подобных обстоятельствах иначе нельзя. Правда, не удивлюсь, если узнаю, что истинная ценность приблизится к 100 тысячам. Еще раз повторюсь: конечно, это не то, на что мы рассчитывали, но зато близко к выкладкам Эдамса. Верно?

— Верно, — согласился бандит, — все верно. Правда, у нас в Соноре называли более соблазнительную цифру в 200 000. Но надо знать любовь мексиканцев к преувеличениям и всегда делить названную сумму пополам. Тогда точно получишь верный результат. Все нормально. Принимается! Каждому причитается по 25 000! — Он повернулся к Микки Тиббсу. — Ну что, сын сукина сына, нравится тебе такой дележ?

Микки возвел свои непокорные глазки горе, иными словами, постарался взглянуть на Пелона.

— Ты что, знал моего отца? — спросил он сонорца.

— Знал ли я твоего отца?! — взревел Пелон Лопес. — Конечно же, чтоб мне пусто было! В течение целых семи лет, пока Старый Бородач охотился за Джеронимо, твой папаша пытался поймать меня и доставить на ужин генералу Круку. И ты страшно походишь на старого Микки. Маль-и-пай тебя верно охарактеризовала. Барахло, как и твой папаша. А теперь, отвечай: доволен дележкой? Возьмешь свою четверть и успокоишься, слабоумник?

— Возьму, возьму, свинья полукровная, — откликнулся тот. — Но не успокоюсь до тех пор, пока не унесу ее отсель подальше. А когда отойду, всех вас достану: и тебя, и твою мамашу-карлицу и этого подонка голубоглазого, которого ты считаешь закадычным дружком… И ты, Пелон, еще вспомнишь то, что я сказал.