Антон Леонтьев - Трудно быть солнцем

• Название: Трудно быть солнцем
• Автор: Антон Леонтьев
• Жанр: Детектив
• Год: 2004
• ISBN: 5-699-04804-9

Получив странное анонимное письмо, приглашающее ее в провинциальный городок Староникольск, Юля почти не удивилась, ведь именно там в начале прошлого века таинственно исчезла Юлина прабабка, знаменитая актриса немого кино Анна Радзивилл. Разбирая семейный архив, Юля узнала, что сто лет назад на Староникольск наводил ужас таинственный убийца по прозвищу Садовник, одной из жертв которого, по слухам, и стала Анна. Убийства, копирующие преступления Садовника, возобновились, когда в городе появилась Юля. И девушка сразу оказалась втянутой в загадочные и страшные события прошлого и настоящего…

---

– Князь, оставьте это, – продолжала Анна, и я даже восхитилась ею. Мне было известно, что другие дамы нашего городка не с таким упорством говорили «нет» молодому князю, предпочитая маленькую интрижку и богатый подарок от него ссоре с Феликсом-младшим.

– Аня, прошу тебя, – заговорил резким тоном князь. В нем, насколько я поняла, проснулась фамильная гордость и упрямство Святогорских. Князья не привыкли к тому, чтобы кто-то противился их воле. – Вчера ты была такой милой, что произошло сегодня? Я не понимаю!

Зашелестели шелка платья Анны Радзивилл, она ответила:

– Вчера было вчера, дорогой князь. Не забывайте, у вас есть супруга, которая вот-вот разродится наследником.

– Ну и что! – с жаром возразил Святогорский. – Аделаида глупая гусыня, я ее не люблю. Свадьба состоялась по настоянию моего отца. Ему, видите ли, претит, чтобы моей женой была женщина без титула. А мне нужна та, которую я люблю. Анна, я тебя люблю!

Я так и не расслышала, что ответила ему Анна, потому что в самый неподходящий момент небольшая рыбина проплыла в теплой воде, где я стояла, и задела мои ноги плавниками. Поддавшись рефлексу, я тихо вскрикнула. Этот крик все-таки был достаточно силен, чтобы его услышали Святогорский и Анна. Он подозрительно оглянулся, затем всмотрелся в камыши, которые загораживали ему доступ к воде. Я побледнела от ужаса, а затем покраснела от стыда, только представив, что они разоблачат мое нежелательное для них присутствие.

– Вы слышали, князь? – произнесла Анна, щелкнув большим зонтиком, который, как белый гриб, распахнулся над ее головой. – Здесь кто-то есть. Пойдемте, я не хочу больше оставаться тут.

– Да, вы правы, сударыня, – намеренно громким тоном, вежливо-безупречным, со светским безразличием, ответствовал ей молодой Святогорский. Наверное, ему не доставляло никакого удовольствия думать, что кто-то являлся свидетелем его откровенных признаний петербургской диве. Святогорские, всегда склонные к распутству, на людях производили впечатление личностей замкнутых и едва ли не следующих всем заветам Библии.

– Сегодня такая прелестная погода, милостивая государыня, – послышалось мне. Голоса Анны и князя удалялись. Я, выждав для верности еще минут десять, осторожно вышла на берег. Вместо того чтобы заняться нужным для музея делом и пополнить коллекцию амфибий и насекомых, я уделила внимание личным взаимоотношениям князя и Анны. Зато мне повезло, я оказалась свидетельницей их небольшого разговора и стала обладательницей их крошечной тайны. Я не собиралась никоим образом раскрывать их секрет, но все же испытала гордость за себя – оказывается, в этой жизни требуется всего лишь в нужное время оказаться в нужном месте, чтобы получить доступ к информации.

Я вернулась домой, занялась тем, что пополнила-таки коллекцию некоторыми редкостными, пойманными мной экземплярами квакш, обитающих в реке Тишанке. Затем настало время заняться моим драгоценным отпрыском Карлушей. Мой дивный сынок удивляет меня, он растет не по дням, а по часам. Какая жалость, что его драгоценный отец, мой возлюбленный супруг, не смог стать свидетелем взросления собственного отпрыска. Но что поделаешь, судьба часто оказывается крайне несправедливой к людям.

Закончив занятия с сыном во второй половине дня, я уселась за свою монографию, посвященную Смутному времени. Незаметно настал вечер, теплый и полный комаров. Тем вечером я была приглашена в поместье к Святогорским. Мне удалось – и я считаю, по праву – сделать себе имя в нашем городке, я стала одним из столпов научного общества. Поэтому любое мало-мальски важное собрание не могло пройти без моего участия. Я не стремилась к этому, однако приятно было осознавать, что заслуги мои находят должное признание среди сограждан.

Старый князь уже много раз жертвовал крупные суммы на нужды моего музея и науки вообще, поэтому я с охотой приняла его приглашение. Меня все же охватил некоторый страх, так как я знала, что мне предстоит столкнуться лицом к лицу с молодым Святогорским и Анной Радзивилл, которая сделалась частым гостем в княжеском дворце. Однако, как я надеялась, они не разглядели меня в камышах и мое появление не подольет масла в огонь.

Дворец Святогорских представляет собой шедевр архитектурного зодчества. Один из предков старого князя истратил баснословные деньги, чтобы возвести это величественное и грандиозное здание. Строительство дворца имело место при Екатерине, Святогорские тогда были в фаворе. На внутреннюю отделку было истрачено целое состояние. Сколько раз, любуясь шедеврами старых фламандцев или итальянскими фресками, которые украшали потолки в зале для приемов, я думала, что князья могут послужить обществу и передать в дар музею Староникольска один или даже несколько шедевров. Увы, старый князь, жертвующий денежные суммы, придерживался иного мнения. Он считал, что несколько сот рублей вполне достаточный с его стороны взнос на процветание науки в нашем городке.

Подлинным шедевром был княжеский парк, оранжерея и фонтаны. Я всегда считала, что каскад фонтанов во многом напоминает версальский. Жаль, что такое великолепие находится в частной собственности и скрыто от глаз жителей Староникольска. Я вовсе не проповедую насильное отторжение прав собственности у князей Святогорских, мне просто жаль, что обычные люди не имеют доступа к этому великолепию.

Пожилой дворецкий провел меня в залу для посетителей, я опустилась в кресло. Мне было известно, что нужно немного подождать – и это несмотря на то, что я пришла минута в минуту, в шесть часов пополудни, ровно в назначенный мне срок. Я понимаю, что не представляю для князей никакого интереса, поэтому таким людям, как я, всегда приходится ждать.

Я увлеченно рассматривала мраморные бюсты князей Святогорских великолепной работы неизвестных мастеров из крепостных, когда услышала приглушенные рыдания. Я обернулась. Мне показалось или на самом деле кто-то тихо плакал?

Массивная дубовая дверь, которая вела в подсобные помещения, была приоткрыта. Я, всегда отличавшаяся неумеренным любопытством и, возможно, часто совавшая нос не в свои дела, сразу же решила выяснить, в чем же дело. Мне почему-то привиделась ужасная картина – молодой князь, не считаясь с чувствами своей находящейся в положении юной супруги, объявил ей о намерении немедленно расторгнуть брак и жениться на Анне Радзивилл.

Я приоткрыла дверь и проскользнула на территорию дворцовых комнат, где доселе не бывала ни разу. Плач становился все громче и громче. Пройдя метров десять, я увидела вход в небольшую каморку, комнатушку, обставленную столь же скудно, сколь и безвкусно. На кровати, застеленной темным покрывалом, лежала ничком молодая девушка и отчаянно рыдала, закрыв лицо руками. Я сразу ее узнала. Настенька, дочка того самого пожилого дворецкого, Никифора, работавшего у князей с незапамятных времен.

– Что произошло, моя хорошая? – ласковым голосом произнесла я, опускаясь рядом с рыдающей девушкой. Та встрепенулась и подняла на меня опухшие, покрасневшие глаза. Настеньке едва ли было восемнадцать лет, она была поздним ребенком Никифора, его возлюбленным чадом и солнечным лучиком в княжеском дворце. Я достаточно хорошо знала покойную матушку Настеньки.

– Елена Карловна, – прошептала она и снова зарыдала, обхватив меня горячими руками. – Помогите мне, прошу вас!

– Но что такое случилось, дитя мое? – спросила я. – Кто довел тебя до слез, дорогая моя девочка? Расскажи мне, прошу тебя!

Мне было безумно жаль глупышку. Кто и как обидел ее? Разумеется, я помогу ей во что бы то ни стало. К моему сожалению, я не смогла стать ей крестной матерью, однако после трагической скоропостижной смерти ее родительницы я чувствовала себя ответственной за судьбу девочки. Отец ее, Никифор, был предан князьям больше жизни. Чопорный и глуповатый, он считал, что Святогорские – самые важные в мире люди, а счастье для него и его дочери, работавшей во дворце горничной, заключается в том, чтобы прислуживать им. Много раз я слышала от него страшные слова о том, что хорошо бы вновь возродить крепостное право. Как мне кажется, сам Никифор был бы в диком восторге, если бы вновь, как и многие поколения его предков, стал фактически рабом князей Святогорских.

– В чем дело, моя милая крошка? – сказала я, гладя девушку по льняным волосам. – Расскажи мне, кто причинил тебе боль?

– Это все он, – ответила, захлебываясь горькими слезами, Настенька. – Это все он! Я не знаю, что мне теперь делать, Елена Карловна. Вся жизнь моя разрушена! Я опозорена!

– Деточка, – начала я, однако в этот момент услышала грозный окрик Никифора, который вошел в каморку дочери. Дворецкий, облаченный в смешную старинную ливрею эпохи царицы Елизаветы Петровны, в напудренном парике, злобно уставился на меня.

Никифор и так никогда не отличался красотой, а в этой карнавальной одежде вызвал у меня подлинный смех. Он же, гордящийся своим высоким, как он полагал, местом, не видел абсолютно ничего смешного.