Роберт Хайнлайн - Восставшая Луна

• Название: Восставшая Луна
• Автор: Роберт Хайнлайн
• Издательство: Центрполиграф
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2002
• ISBN: 5-227-01858-8

Роберт Энсон Хайнлайн (1907—1988) — патриарх американской фантастики, обладатель престижных литературных премий, один из крупнейших писателей-фантастов XX века, во многом определивших лицо современной science fiction. Богатство идей, нестандартность образов, живой остроумный язык, умение заставить читателя поверить в происходящее — отличительные черты Великого Мастера, при жизни обеспечившего себе место в «Зале Славы научной фантастики». Писатель был удостоен четырёх премий «Хьюго» и премии «Небьюла» за выдающиеся достижения в области фантастической литературы, некоторые его произведения экранизированы.

Действие романа «Восставшая Луна» происходит на Луне, которую в конце XXI века люди превратили в колонию для ссыльных. Доведённые до ручки жестокостью местной Администрации, лунные поселенцы поднимают мятеж…

---

Трюк, который мы собирались применить, не сработал бы на Земной стороне. Лазерный луч, несущий высокую энергию, лучше всего работает в вакууме — его эффективность тем выше, чем меньше он рассеивается.

Большие буры, которые раньше вгрызались в скальные породы в поисках карманов льда, теперь сделались нашей артиллерией, предназначенной для отражения атаки из космоса. Управляющие системы и кораблей и снарядов напичканы электроникой, а электронное оборудование не переносит, когда на него воздействуют узкосконцентрированным лучом, несущим в себе заряд энергии в несчётное количество джоулей. Если мишень загерметизирована (как пилотируемые корабли и большинство реактивных снарядов), достаточно просто пробить в них дыру и произойдёт резкая декомпрессия. Если она не загерметизирована, то луч тяжёлого лазерного бура всё равно может поразить её — ослепить, лишить управления или разрушить какой-нибудь узел, работа которого зависит от электроники.

Водородная бомба с разрушенными цепями электронного управления — это уже не бомба, а канистра с дейтеридом лития, которая может только развалиться на куски. Ослеплённый корабль — это уже не боевая единица, а никчёмная развалина.

На словах всё это замечательно, но на деле всё далеко не так просто. Лазерные буры никогда не предназначались для поражения мишеней, находящихся на расстоянии в тысячи километров, а для того, чтобы переделать их, повысив точность стрельбы, требовалось время. Артиллеристы должны были обладать недюжинной силой воли, чтобы до последнего момента не открывать огонь по цели, мчащейся на них со скоростью около двух километров в секунду.

Но ничего лучшего у нас не было, поэтому мы организовали Первый и Второй Добровольческие Артиллерийские Полки Обороны Свободной Луны — мы организовали два полка, чтобы Первый мог сверху вниз смотреть на Второй, а Второй — завидовать Первому. В Первый входили мужчины постарше, во Второй — молодые и полные рвения.

Хотя они и именовались добровольцами, мы платили им в долларах Гонконга — совсем не случайным было то, что на контролируемом нами рынке за лёд платили ничего не стоящими сертификатами Администрации.

Но самым важным было то, что мы раздули страх перед угрозой войны. Адам Селен выступал по видео, напоминая, что Администрация, без сомнений, попытается восстановить свою тиранию, а на подготовку к обороне нам отпущены считанные дни; газеты наперебой цитировали его высказывания и публиковали истории своего собственного изобретения — мы ещё до переворота прилагали значительные усилия к тому, чтобы завербовать журналистов. Людям настоятельно рекомендовалось держать скафандры под рукой и проверить установленную в домах систему, подающую сигнал в случае разгерметизации. В каждом из поселений был организован Корпус Гражданской Обороны.

Поскольку лунотрясения случаются довольно часто, то в каждом из поселений имелись специальные команды по герметизации, которые находились в постоянной готовности. Но, несмотря на использование силиконовых прокладок и стеклопластика, утечки происходили во всех поселениях. В туннелях Девисов наши ребята постоянно следили за поддержанием герметичности. Но теперь мы набрали сотни человек в аварийные команды, которым предстояло заниматься устранением неисправностей в случае разгерметизации. Большая часть этих команд состояла из стиляг, которых мы натаскали на учебных тревогах и которым велели, находясь на дежурстве, постоянно носить скафандр с открытым шлемом.

Они прекрасно справлялись с этой работой. Но некоторые идиоты пытались поиздеваться над ними, заявляя, что они просто играют в солдатиков, и обзывая их «Адамовыми яблочками» и тому подобными выражениями. Одна из команд занималась учениями, отрабатывая установку временного воздушного шлюза на месте повреждённого, а в это время один из таких остряков, стоя рядом, громко высмеивал их. Ребята из команды гражданской обороны продолжили заниматься своим делом, закончили установку шлюза, закрыли шлемы скафандров и провели проверку его работы. Убедившись, что шлюз держит воздух, они схватили шутника, затащили его во временный шлюз, а затем дальше, в область нулевого давления, и бросили его там.

С тех пор те, кто находил подобную деятельность забавной, стали держать своё мнение при себе. Проф полагал, что нам следует в мягкой форме выразить стилягам своё неудовольствие по поводу столь безапелляционно проведённой ликвидации. Я не согласился с ним и настоял на своём; я не видел другого способа улучшить породу. С точки зрения приличных людей, некоторые виды болтовни вполне заслуживают того, чтобы за них карали смертной казнью.

Но самую сильную головную боль у нас вызывали самопровозглашённые государственные деятели.

Я уже упоминал о том, что селениты аполитичны? Они таковы, когда политика означает необходимость сделать что-нибудь. Но вряд ли хотя бы раз случалось так, чтобы двое селенитов, собравшись за литром пива, не принялись громогласно обмениваться соображениями о том, как именно нужно управлять всем вокруг.

Как я уже говорил, эти господа, сами себя назначившие специалистами в области политической деятельности, уже предпринимали попытку вцепиться в Адама Селена. Но у профа было уже заготовлено для них местечко; каждый из них получил приглашение принять участие в работе Специального Конгресса по Обустройству Свободной Луны, который собрался в Зале Общин Луна-Сити, где была принята резолюция о том, что сессия этого Конгресса не завершится до тех пор, пока не будет выполнена вся работа, — и поехало: неделя в Луна-Сити, следующая в Новолене, затем в Гонконге, далее по кругу.

Все заседания этого Комитета транслировались по видео. На первом из них председательствовал проф, а Адам Селен обратился к собравшимся и призвал их как можно тщательнее выполнить свою работу: «На вас смотрит история».

Я прослушал несколько заседаний, затем отозвал профа в сторонку и попросил его, во имя Господа Бога, объяснить мне, зачем всё это ему понадобилось?

— Я всегда полагал, что вы не хотите никакого правительства. Вы хоть слышали, чем там, с тех пор как вы оставили их без присмотра, занимаются эти фрукты?

Он улыбнулся так, что на щеках заиграли ямочки.

— А что тебя беспокоит, Мануэль?

Меня беспокоило многое. В то время как я надрывался, пытаясь раздобыть тяжёлые буры и людей, которые умели бы обращаться с ними как с пушками, эти бездельники потратили всё утро, обсуждая проблему иммиграции.

Некоторые хотели вообще прекратить её. Другие вознамерились обложить её налогом, достаточно высоким для обеспечения финансирования правительства (это при том, что из ста селенитов девяносто девять человек приволокли на Скалу силой!). Некоторые хотели сделать её селективной, при этом отбор должен был производиться по «этническому признаку». (Интересно, кем бы они сочли меня?) Некоторые хотели ограничить иммиграцию исключительно женщинами до тех пор, пока соотношение полов не достигнет пропорции пятьдесят на пятьдесят.

Это заставило одного из скандинавов заорать:

— Да, приятель! Пусть нам сюда шлют баб! Тысячи и тысячи баб! Я женюсь на всех сразу!

Это была самая разумная реплика за всё утро.

В другой раз они обсуждали время. Конечно, время по Гринвичу не имеет никакого отношения к лунному времени. Но зачем оно нужно, раз уж мы всё равно живём под поверхностью планеты. Покажите мне хотя бы одного селенита, который был бы в состоянии сначала спать две недели, а затем две недели работать. Лунные сутки не согласуются с обменом веществ у человека. Было предложено сделать лунный месяц — один оборот Луны вокруг своей оси — равным двадцати восьми дням ровно (вместо существующих 29 дней, 12 часов, 44 минут и 2,78 секунды). Для этого предлагалось удлинить сутки — а вместе с ними часы, минуты и секунды, так, чтобы это позволило приравнять продолжительность половины лунного месяца к двум неделям.

Конечно, лунные сутки необходимы для очень многих целей. Именно по ним определяют время, когда и зачем можно выходить на поверхность и сколько там можно оставаться. Но, помимо того, это сильно осложнило бы взаимодействие с нашим единственным соседом.

Поскольку я всё-таки был электронщиком, то меня от этой идеи просто затрясло. Что ж теперь, выбросить все книги, таблицы и инструменты и начать всё с нуля? Мне было известно о том, что кое-кому из моих предков пришлось в своё время переключиться с английской системы мер на метрическую, но они сделали это, чтобы упростить некоторые вещи. Четырнадцать дюймов в футе и какое-то совершенно непонятное число футов в миле. Унции и фунты. Боже ты мой!

В принятии тех изменений был свой смысл — но зачем же всеми средствами пытаться создать неразбериху?