Лассе Вирен - Золоченые шиповки

• Название: Золоченые шиповки
• Автор: Лассе Вирен
• Издательство: Физкультура и спорт
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1979

Лассе Вирен (Lasse Viren)- финский бегун на длинные дистанции, 4-х-кратный олимпийский чемпион. В Мюнхене (1972 г.) и в Монреале (1976 г.) ему удалось то, что не удавалось сделать ни одному бегуну за всю историю спорта: он дважды побеждал на дистанциях на 5000 и 10000 метров.

---

К счастью, для участников бега на 10 километров не было отборочных соревнований, и вся многочисленная компания отправилась в путь одновременно. Ясно помню этот забег: никто не осмеливался лидировать и задать тон бегу, никто не делал рывков, никто не проявлял инициативы, хотя километр за километром оставался позади.

Только позже я догадался, почему темп был такой низкий и забег прошел ровно и спокойно почти до конца дистанции. Очевидно, бегуны следовали за мной, не осмеливаясь вступить в открытое единоборство. Я был заведомым фаворитом в их глазах – они ведь ничего не знали о моей травме! Многие из них были в такой спортивной форме, что наверняка могли бы бежать быстрее, но моя мюнхенская слава пугала их.

А я, в свою очередь, боялся за травмированную ногу, которая на пятом километре начала давать о себе знать. «Еще круг – пока держусь, еще круг – пока держусь…» – твердил я про себя, как слабоумный. Затем боль в бедре притупилась, но я все же не решился воспользоваться этим для рывка и продолжал бежать осторожно.

Мы уже успели пройти 9 400 метров, прежде чем один из нас осмелился «попробовать палкой лед». Это был крепкий бегун из ГДР Манфред Кушман, который за 600 метров до финиша предпринял мощный спурт. Кушман не мог больше ждать или, возможно, чувствовал себя увереннее, чем остальные.

Шесть других бегунов, в том числе и я, бросились вслед за Кушманом. Единой группой мы прошли вираж и вышли на предпоследнюю прямую. Тогда-то я и обнаружил, что не смогу бороться за победу; не было сил и тактический арсенал оказался исчерпанным.

Финишную линию я пересек грудь в грудь с норвежцем Кнутом Бьёре и советским бегуном Николаем Пуклаковым – мы все пришли с одинаковым временем. Кинокамера установила, что я был последним из троих и, следовательно, занял седьмое место в соревновании.

Смелый спурт Манфреда Кушмама сделал его победителем, но с минимальным преимуществом. Маленький англичанин Тони Симмонс прошел последние метры финишной прямой почти рядом с ним. Только фотофиниш определил победителя.

Окончательные результаты выглядели так:

1. Манфред Кушман, ГДР                       28.25,8

2. Антони Симмонс, Великобритания            28.25,8

3. Джузеппе Чиндоло, Италия                  28.27,2

4. Бронислав Малиновский, Польша             28.28,0

5. Николай Пуклаков, Советский Союз          28.29,2

6. Кнут Бьёре, Норвегия                      28.29,2

7. Лассе Вирен, Финляндия                    28.29,2

8. Мариано Харо, Испания                     28.36,0

Я был более чем удивлен исходом соревнований. Трудно поверить, что меня отделили от бронзовой медали какие-нибудь две секунды! Невольно я подумал, что сильнейшие бегуны Европы 1974 года были довольно посредственными спортсменами, если я, тренировавшийся вполсилы, проиграл им так мало.

После этих 10 километров вера в себя значительно возросла. Нога не подвела и выдержит еще пару соревнований. В этом я теперь был уверен. Систематическое лечение льдом приглушило воспаление и притупило боль в бедре. Теперь необходимо сосредоточиться для бега на 5 километров. Наиболее опасными соперниками на этой дистанции были Брендан Фостер, Арне и Кнут Квалхеймы и Манфред Кушман, а также Пекка Пяйвяринта, которому я проиграл почти все соревнования сезона. Пекка в то время был действительно в хорошей форме, однако из-за погоды его возможности проявились в Риме далеко не в полной мере.

В предварительном забеге я показал 13.38,2 и чувствовал, что в финале смогу пробежать гораздо лучше.

Как я и предвидел, на дистанции 5 километров хозяином был Брендан Фостер. Когда он сделал свой рывок примерно на отметке 3000 метров, я принял его вызов. Однако этого ужасающего рывка Фостера не выдержал никто, не выдержал его и я. Пройдя круг за 60 секунд, я почувствовал, что должен сбавить скорость, иначе мне придется добираться до финиша на четвереньках. Я не был готов в то время выдержать такой темп. Фостер же, нужно отдать ему должное, в Риме выступил блестяще.

Фостер наверняка почувствовал облегчение, перестав слышать за спиной мои шаги. Насколько мне известно, англичанин перед этими соревнованиями признал, что с Лассе Виреном, двукратным олимпийским золотым медалистом, необходимо быть осторожным.

После неудавшейся попытки удержаться за Фостером я сбавил скорость, дал возможность другим достать меня, присоединился к ним и предоставил событиям идти своим чередом. Фостер шел вне конкуренции, все уже приветствовали его как героя, а нам еще предстояло бороться до конца дистанции.

На предпоследней прямой Манфред Кушман по обыкновению сделал рывок, но так неожиданно, что я немного растерялся. Такова была его тактика, я знал об этом и все же не смог сразу последовать за ним. Отчасти это происходило из-за того, что мои физические и тактические возможности в то время были ограничены.

Выйдя на последнюю прямую, голландец Джоэ Херменс медленно, с трудом поравнялся со мной, и я подумал, что вот сейчас он меня обгонит. Если бы он это сделал, я едва ли был бы в состоянии противостоять ему, но поскольку он упорно шел рядом со мной, я смог ускорить бег и обеспечил себе призовое место.

Мой врач Пека Пелтокаллио позже сказал, что это был самый изящный и легкий бег в моей спортивной жизни наряду с бегом на 5000 метров в Монреале. Ничего подобного, по его мнению, нельзя было ожидать от спортсмена, находившегося в столь слабой спортивной форме. Полагаю, что мой врач знал действительное положение вещей и был прав в своей оценке.

Период кризиса

Пробег «Кайспорт» в Ориматтила был всегда трудным для меня. Особенно тяжелой эта трасса, покрытая каменной крошкой и изобилующая крутыми подъемами, показалась мне 29 сентября, спустя немногим более двух недель после первенства Европы в Риме. После семи кругов, пройденных по гравийной дорожке, что составляло половину пятнадцатикилометровой дистанции, со мной произошло то же, что и на соревнованиях в конце июня. Я сошел с дистанции. Вдруг начались сильные боли в бедре, хотя после соревнований в Риме я участвовал в нескольких состязаниях и показал высокий результат в беге на 5000 метров на соревнованиях «Финнаер» (легкоатлетические соревнования, организуемые финской авиакомпанией «Финнаер») – 13.26,0, опередив Андерса Гердеруда, Стива Префонтейна, Бронислава Малиновского и Пекку Пяйвяринта. Такие «скальпы» в течение одного летнего сезона я не подвешивал к своему поясу еще ни разу. Тренировки по отработке рывков на ускорение перед первенством Европы в Риме начинали приносить свои плоды.

«Кайспорт» же оказался для меня началом кризисного периода. Я не пробежал ни одного метра до 12 октября. И едва ли принял бы участие в следующих соревнованиях, если бы они не имели для меня особого значения: это был двадцатикилометровый забег мемориала Лассе Хёлькя, в котором помимо бегунов высшего класса бежало около сотни рядовых спортсменов.

Боль в ноге все время давала себя знать, но я только крепче стискивал зубы и продолжал бежать. Ролле Хайккола следовал за нами на автомобиле, стараясь держаться поближе ко мне. За 5 километров до финиша я крикнул ему, что с ногой дело плохо, хуже не придумаешь. Ролле предложил мне сойти с дистанции и сесть в автомобиль. Но мне этого не хотелось. С перекошенным от боли лицом я все-таки закончил бег третьим, после Сеппо Туоминена и Йоуко Куха.

За праздником следуют будни. Мои будни сложились так, что в следующий раз я смог выйти на тренировку только 23 октября, а затем 11 ноября и пробежать всего 10 километров. Даже рядовые спортсмены, бегающие для поддержания  здоровья, имеют на своем счету куда больший километраж. Казалось, я вернулся к тем старым, добрым временам, когда бегуны по окончании сезона давали себе недели две полного отдыха и только после рождества начинали сбрасывать лишние килограммы и готовиться к новым стартам.

           Однако время шло, а в моем положении ничто не менялось. Временами выдавалась неделя, когда я был в состоянии пробежать 8–12 километров в день, остальное же время я отдавал службе. Хотя меня неудержимо тянуло на природу, в лес, на шоссе, мне всего один раз удалось выбраться на охоту.

Самым неприятным было то, что никто толком не понимал, в чем подлинная причина моих бед. Колющая боль в бедре была явлением настолько редким, что врачи не могли поставить диагноз.

Побывал я и у Хельмера Квиста в Раума, который уже давно «резал» наших спортсменов, но и он только руками развел. Из Раума Я перебрался в Турку, где доктор Маркку Ярвинен с помощью электронного оборудования сделал замеры импульсов моих мышц и пришел к выводу, что в больной ноге они слабее, чем в здоровой. Тогда он порекомендовал мне провести обследование нервных каналов, межпозвоночных прокладок и еще бог знает чего. Вся эта история стала принимать мистический характер.